– Вы что же, рыцарь?
– Нет, я не посвящен. Я простолюдин, сирота. В пять лет меня, голодного и оборванного, нашли в доках Бердаунского порта. Я даже говорить не мог, ну вот и отдали меня в сиротский приют, где я очень скоро превратился в истощенного, но злобного и не дающего себя в обиду волчонка. Однажды в приют пришел старик рыцарь, который был смертельно болен, но при этом он хотел передать кому-то достойному все свое мастерство. А тут как раз завязалась драка, и он выбрал меня в ученики. Сначала я осваивал кинжал, подрастая – меч, протазан, алебарду, лук, метательные ножи. Умирая, учитель сказал, что самое главное в его учебе – мастерство понять и не убить. Я очень долго скорбел после его смерти, я не хотел быть среди людей и устроился комендантом тюрьмы. У меня там было два любимых занятия – снова и снова упражняться в технике боя, доводя ее до совершенства…
– А… второе?
– Молиться Всему Сущему о душах всех заключенных.
– Маттео, невеселая была у вас жизнь.
– Жизнь не обязательно должна быть веселой. Главное – понимать, что ты в этой жизни нужен. Я был нужен заключенным, я молюсь за них и сейчас.
У меня встал ком в горле, я взяла Маттео за руку и сказала:
– Тогда помолитесь за Оливию и меня.
– Да.
Мы некоторое время стояли так, не разнимая рук, и это было удивительно приятное ощущение, и молчание, повисшее меж нами, почему-то пахло одуванчиками. Словно Маттео обрызгали особыми одуванчиковыми духами.
– Ну, что мы все стоим и стоим, – засмеялась я, не выпуская его руки, – Идемте дальше осматривать замок.
Сильно поредевшая коллекция картин не произвела на Маттео какого-то впечатления, а вот в музыкальной комнате он залюбовался старинным малым домашним орга́ном, и я решила, что надо будет как-нибудь пригласить органиста и устроить концерт. Хотя нет. Орган – инструмент с тяжелыми, мрачными регистрами, пусть лучше приедут скрипачи или арфисты…
– А сейчас я покажу вам наш арсенал, заодно и сама проверю, что там осталось после массового бегства крыс с корабля.
Мы спустились в арсенал и попросили дежурного открыть нам его. Дежурный вздохнул и повиновался.
– Да, – осмотревшись, сказала я. – Взяли все, что к полу не приколочено.
– Не совсем, моя госпожа, – Маттео с видимым сожалением выпустил мою руку и взял два довольно неприглядных меча. Вот эти – отличной старой ковки! Я поработаю над ними, и они засияют, как солнце. Арбалеты хорошие.
– Всего два.
– Луков наделаем. Я умею.
– Извиняюсь, – дрожащим голосом спросил дежурный, – а мы с кем-то воевать собираемся?
– Кто знает, дорогой, – ласково сказала я. – Жизнь – штука непредсказуемая.
Пока Маттео договаривался с дежурным, я поняла, что лучшее место, которое наверняка понравится Маттео помимо арсенала, – это замковая библиотека.
Так оно и было. Вид высоченных шкафов с книгами, ряды стеллажей, столы, заваленные манускриптами и пергаментами, – он прямо ахнул.
– Вы любите читать, Маттео?
– Да! Даже больше, чем драться на мечах.
– Ой, досада, а я уж хотела попросить вас стать моим учителем фехтования.
– О, это почту за честь!
– Не переживайте, у нас на все хватит времени…
Я уже сказала «у нас»?!
Странно это как-то.
– Мы с Оливией почти все время проводили здесь. Если, конечно, не лазили в винный погреб. Вы не подумайте, мы не пьяницы там какие-нибудь! Просто мессер Софус, открывая нам ту или иную бутылку… то есть истину Мироздания, так иногда все сложно закручивал, что наши бедные девичьи мозги просто не справлялись. Все эти наночастицы, кванты, фракталы, теория струн… Разве такое на трезвую голову поймешь?
– А кто такой мессер Софус?
– О, это великий ученый и хранитель самых-рассамых основ Мироздания! Он такой мудрый, он гений! И он спас мне жизнь. Я его просто обожаю.
– Как же это было?
– Я училась в пансионе благородных девиц и очень от этого страдала. Там мы и встретились с мессером Софусом, и он изменил мою жизнь – я стала компаньонкой дочери герцога Альбино…
…Опять неприятный холодок.
– Потом мы с Оливией вообще подружились и решили стать сестрами. Только сейчас моя сестра в беде.
И я рассказала Маттео, как прозвучала в нашем замке гибельная песня, как Оливия впала в летаргический сон, и у меня не получается разбудить ее, как погиб сам герцог Альбино и почему меня объявили ведьмой…
– Такие дела, – завершила я. – Я вам еще не надоела своей экскурсией?
– Люция, что вы, я в восторге от вас, в смысле, от всего, что вы рассказываете!
Оговорочка, а приятно. И не такой уж он пожилой. Морщин нет, седины нет, стройный, подтянутый. Мою руку держит так, будто она из хрусталя, прямо королевой себя чувствуешь.
– Маттео, я хочу показать вам нашу с Оливией бочку.
– Бочку? В библиотеке?
– В этом весь стиль. Сейчас у вас будут плавиться мозги.
Я подвела Маттео к бочке, торчащей из стены.
– Как учат нас физика, законы природы и собственные наблюдения, измерений всего три. На самом деле, все это бабкина стряпня. Все Сущее имеет девяносто девять в девяносто девятой степени измерений. Представлены они, как заявляет мессер Софус, в виде постоянно вибрирующих струн. Струны могут быть параллельными, могут быть пересекающимися, и по ним постоянно скользят Информационные Начала – неоформленное нечто, что в силу каких-то обстоятельств может стать чем-то. Вселенной, галактикой, солнцем, планетами, травами и людьми. Этот процесс бесконечен – вибрация струн, их возникновение и исчезновение, пересечение, сплетение. Мессер Софус научил меня кое-чему, я сейчас покажу.
Я взяла ладонь Маттео, положила на нее свою. Закрыла глаза и представила купол Всего Сущего, где дрожали на струнах Начала, словно капельки росы, готовые упасть на ладонь. Я начала медленно структурировать время и пространство, формировать материю и энергию. Затылок ощутимо побаливал – я же силу для своего эксперимента черпала не из себя, а из ближайшей экзогалактики, вот она и «возмущалась».
– Вот и все, – прошептала я и открыла глаза.
Отвела ладонь.
– Что это? – изумился Маттео.
На его ладони лежал кекс.
– Елкин дрын, опять я что-то в исходниках напутала! – отчаянно воскликнула я. Я хотела галактику сделать. Микромир. Для вас. А опять получился кекс! У Оливии получается, а у меня нет. Мессер Софус только посмеивается – мол, учебе нет конца!
– Давайте попробуем этот кекс, – предложил Маттео. – На вид он вкусный.
– Я вам щаз попробую, – крутнулся на ладони Маттео кекс.
У него появилось шесть ручек, пара ножек и два злобных глазика на стебельках, как у крабов.
– А ну выпусти меня, небоскреб! – кекс шустро прыгнул на пол и оттуда погрозил шестью кулачками: – Я разумный. Требую соблюдать мои права на жизнь. Попробуете тронуть – огребете по полной, у меня внутри изюм, обогащенный плутонием!
И созданное мною чудище поднырнуло под портьеру и затерялось в недрах замка.
– Маттео, надеюсь, вы не думаете после этого, что я ведьма?
– Нет. Кекс был потрясающий. А готовите вы…
– Мне запрещают. Под страхом смертной казни. Серьезно. Но вернемся к бочке. Как видите, она торчит из стены. Но на самом деле, в стене она не находится, мессер Софус подсчитал, что одновременно она находится в четырнадцати измерениях, и не факт, что там она тоже выглядит как бочка. Возможно, где-нибудь она является вполне развитой цивилизацией. Но здесь она просто торчит с этой стороны стены. Мессер Софус расчертил нам ее и вручил волновые дротики – чтобы упражняться не только в меткости, но и в квантовой физике. Хотите попробовать бросить дротик-другой?
– Почему бы нет, – улыбнулся Маттео, – надеюсь, вы меня научите как.
Я взяла дротик, объяснила, как могла, принципы волн, полей, погрешностей на ветер, и Маттео метнул.
Дротик впился в восьмерку, и из ниоткуда появился флакон с духами и облил этим приторно-сладким ароматом Маттео.
– Я забыла предупредить, – притворно вздохнула я. – Игра с сюрпризом. В зависимости от меткости…
– Тебя обливают духами?
– Духами – это еще полбеды. Моя очередь метать.
Я старательно метнула. Двойка. Меня ничем не облило, но при этом мерзкий, противнючий голос произнес:
– Ах ты стыдобище!
Примерно так.
– А давайте еще по разику, – расхохотался Маттео.
У него вышли девятка и небольшой кошелечек с фальшивыми золотыми монетами, а у меня шестерка и позолоченная (и при этом живая) жаба.
Маттео вошел в азарт, но тут в библиотеке оказался Петруччо – бледный и с круглыми глазами.
– Что нужно, Петруччо? Почему у тебя такие круглые глаза?
– Вас – одну – ожидает – в парадной гостиной – высоко – поставленное – лицо.
– Вот только расслабишься…
– Ваша светлость, вам лучше поторопиться!
– Тогда я не буду переодеваться.
– А-а-а!
– Да кто там…
И я пошла. Едва войдя в парадную гостиную, я увидела двух мужчин примерно одного возраста, характеризуемого как «старые сморчки». Но я, как и все в Старой Литании, знала этих сморчков в лицо.
Это были король и его бессменный дворецкий Фипс.
Я склонилась в реверансе.
– Сударыня, король здесь инкогнито. Вы должны называть его дядюшка Уолтер.
– Да.
– Меня вы можете называть Фипс. Дядюшка разрешает вам сесть.
– Благодарю.
Я села и стала ждать, когда дядюшка Уолтер озвучит цель своего приезда. И он не стал медлить.
– Герцогиня, до меня дошли о вас странные слухи. И сейчас, когда королевство в опасности, а сам я на грани нервного срыва, мне срочно требуются ваши способности, если, конечно, слухи – не ложь.
– Какие мои способности нужны вам, дядюшка?
Король поманил меня к себе и прошептал на ухо:
– Сколько золота вы можете сделать?
Глава восьмаяКоролевство на грани нервного срыва
– Литания разорена. Хранилища с золотом, которое нам доверяли другие страны, пусты. А все словно сговорились и требуют с нас свои золотовалютные резервы! Мировой кризис, так сказать! Будет война, если не вернуть кредиторам их кредиты и не набить хранилища золотом под самый потолок. А у нас дефолт! Мне даже компот перестали к обеду подавать.