Молодая женщина. Ее лицо было пустым, отсутствующим. И все же она смотрела на него. Как будто она проснулась.
Красивая темноволосая девушка. Не старше двадцати. Как близнец Кальтэны.
Желчь обожгла горло. И когда девушка села, простыни упали, обнажая истощенное обнаженное тело, обнажая слишком тонкую руку и отвратительный пурпурный шрам возле запястья… Он понял, почему он чувствовал присутствие по всей крепости. Оно двигалось.
Его носили. Следом за хозяином. Ее поработителем.
Ошейник из черного камня был надет вокруг ее горла.
И все же она сидела там в этих смятых простынях на кровати. Смотрела на него.
Пустая и истощенная — от боли.
У него не было слов. Была только звенящая тишина.
Кальтэна уничтожила принца Валга внутри нее, но Ключ Вэрда привел ее в бешенство. Дал ей ужасную силу, но разорвал ее разум.
Дорин медленно, осторожно шагнул ближе к кровати.
— Ты проснулась, — сказал он, желая услышать голос короля Валга. Зная, что она увидит ее похитителя.
Моргание.
Дорин был свидетелем экспериментов Эравана, ужасов его темниц. И все же эта молодая женщина, такая худая, с синяками на коже, с дьявольской вещью в ее руке, поистинедьявольский человек, с которым она делила постель…
Он осмелился протянуть нить своей силы. Он приблизился к ее руке и отпрянул.
Да, Ключ был там.
Он подкрался ближе, желая, чтобы она не смотрела на портал в стене.
Молодая женщина слегка дрожала.
Он заставил себя не извергнуть содержимое своего желудка. Ничего не делать, а посмотреть на нее и холодно приказать:
— Дай мне свою руку.
Ее карие глаза смотрели на его лицо, но она протянула руку.
Он чуть не отшатнулся от гнойной раны, в которой вздувались черные вены. Яд тек в ней. Несомненно, рана Кальтэны выглядела так же и поэтому шрам остался даже после смерти.
Но он схватил Дамарис и взял ее за руку.
Лед. Ее кожа была как лед.
— Ложись, — сказал он ей.
Она дрожала, но подчинилась. Готовая сделать это. Для него.
Кальтэна. О боги, Кальтэна. Что она пережила…
Дорин достал нож сбоку — тот, который Соррель подарила ему — и положил на руку. Манона сказала, что Кальтэна сделала то же самое, чтобы освободить его.
Но Дорин послал вспышку своей целительной магии ей в руку. Вызвать онемение и успокоить. Она извивалась, но он держал крепко. Пусть его магия вспыхнет в ней. Она задохнулась, выгнулась, и Дорин воспользовался неожиданным спокойствием, чтобы быстро и ловко вонзить нож.
Три движения, его целительная магия все еще действовала на нее, он успокаивал ее, как мог, а окровавленный осколок был в его пальцах. Его пульсирующая пустота, тошнотворная сила прошла сквозь него.
Последний Ключ Вэрда.
Он опустил ее руку, сунул Ключ Вэрда в карман и повернулся к порталу.
Но рука обхватила его, слабая и дрожащая.
Он повернулся, рука потянулась к Дамарису, и он увидел, что она смотрит на него. Слезы катились по ее лицу.
— Убей меня, — выдохнула она. Дорин моргнул. — Ты… ты оттолкнул его назад.
Не ключ, а демона внутри нее, понял он. Каким-то образом с помощью этой целительной магии…
— Убей меня, — сказала она и начала плакать. — Убей меня, пожалуйста.
Дамарис согрелся в руке. Правда. Он в ужасе уставился на нее.
— Я… я не могу.
Она начала царапать ошейник вокруг ее горла. Как будто она разорвала бы его.
— Пожалуйста, — рыдала она. — Пожалуйста.
У него не было времени, чтобы найти способ снять этот ошейник. Он даже не был уверен, что он снимется без того золотого кольца, которое Аэлина надела на него.
— Я не могу.
Отчаяние и мука заполнили ее глаза.
— Пожалуйста, — все, что она сказала. — Пожалуйста.
Дамарис оставался теплым. Истина. Мольба была ни чем иным, как правдой.
Но он должен был идти — должен был идти сейчас. Он не мог взять ее с собой. Знал, что хотя его магия оттолкнула это внутри нее назад, оно появится снова. И расскажет Эравану, где он был. Что он украл.
Она заплакала и стала рвать руками ее измученное тело.
— Пожалуйста.
Было бы милосердием — убить ее? Было бы худшим преступлением оставить ее здесь с Эраваном? Порабощенную им и демоном Валгом внутри нее?
Дамарис не ответил на его молчаливые вопросы.
И он полностью убрал руку с клинка, уставившись на плачущую девушку.
Манона бы покончила с этим. Освободила ее единственным оставшимся способом. Шаол взял бы ее с собой и проклял бы все последствия. Аэлина… Он не знал, что она сделала бы.
«Кем ты хочешь быть?».
Он не был ни одним из них. Он был… он был ни кем иным, как собой.
Человек, который познал потери и боль, да. Но человек, который познал дружбу и радость.
Потеря и боль — они не сломили его полностью. Без них были бы моменты счастья такими же яркими? Без них будет ли он так усердно бороться, чтобы этого больше не повторилось?
«Кем ты хочешь быть?».
Королем, достойным своей короны. Королем, который восстановит разрушенное, как внутри себя, так и на своих землях.
Девушка рыдала и рыдала, и рука Дорина скользнула к рукояти Дамариса.
Затем прозвучал треск. Ломающихся костей.
В одно мгновение девушка плакала. А в следующий — ее голова свернута набок с невидящим взором.
Дорин обернулся, крик застыл на его губах, когда Маэва вошла в комнату.
— Считай, что это свадебный подарок, ваше величество, — сказала она, ее губы изогнулись. — Избавить тебя от этого решения.
На ее лице была улыбка, ее походка, как у хищника, заставила его магию собраться.
Маэва кивнула в сторону его кармана.
— Отлично сработано.
Ее темная сила напала на его разум.
У него не было возможности схватиться за Дамарис до того, как он попал в ее темную сеть.
Глава 78
Он был в комнате Эравана, и все же не в ней.
Маэва промурлыкала ему:
— Отдай мне Ключ, если хочешь.
Рука Дорина скользнула в его карман. К осколку внутри.
— И тогда мы найдем остальные, — продолжила она и поманила к порталу, через который они оба прошли. Он последовал за ней, вытаскивая осколок из кармана. — Эти вещи я запланировала для нас, Ваше Величество. Для нашего союза. С ключами я могла бы сделать тебя вечно молодым. С твоей силой никто не сравниться, даже Аэлина Галантия, и ты защитишь нас от любого, кто попытается вернуться в этот мир снова.
Они оказались в своей комнате, и взмах руки Маэвы привел к исчезновению портала.
— Сейчас же, — приказала она ему. — Мы уходим. Виверна ждет.
Дорин остановился посреди комнаты.
— Разве ты не думаешь, что было бы грубо уйти без записки?
Маэва повернулась к нему, но слишком поздно.
Слишком поздно, потому что когти, которые она вонзила в его разум, погрязли в нем. Словно пламя, раскаленное и обжигающее, набросилось на нее, и она невольно открылась, пытаясь поймать его.
Ловушка внутри ловушки. Та, которую он сделал в тот момент, как увидел ее. Это был простой трюк. Изменить его разум, как будто он двигал свое тело. Чтобы она увидела одну вещь, заглянув внутрь.
Чтобы она увидела то, во что она хочет верить: его ревность и обида на Аэлину; его отчаяние; его наивная глупость. Он позволил своему уму показать эти вещи, чтобы заманить ее внутрь. И каждый раз, когда она подходила близко, уповая на эту слабость в его силе, его магия изучала ее собственную. Точно так же, как он изучил украденное ядро Сейрин, изменяющее форму, он также узнал способность Маэвы проникать в разум и захватывать его.
Нужно было только подождать, чтобы она пошевелилась, позволила ему поставить ловушку, чтобы запечатать ее навсегда.
— Ты… — он улыбнулся и Маэва замолчала.
Дорин сказал в темную бездну своего разума:
«Я когда-то был рабом. Ты действительно думала, что я позволю себе стать им снова?».
Она извивалась, но он крепко ее держал.
«Ты освободишь меня», — прошипела она, и ее голос был не голосом прекрасной королевы, а чем-то злым и холодным. Голодным и ненавистным.
«Ты стара как земля, и все же ты думала, что меня действительно заинтересует твое предложение. — он хихикнул, позволив огню обжечь ее. Маэва взвизгнула, безмолвно и бесконечно в их умах. — Я удивлен, что ты попала в мою ловушку».
«Я убью тебя за это».
«Нет, если я убью тебя первым».
Его огонь стал живым существом, обвив ее бледное горло. В реальном мире, там, где существовали их тела.
«Ты ранила моего друга, — сказал он со смертельным спокойствием. — Будет не сложно покончить с тобой».
«Таким королем ты хочешь стать? Пытать беспомощных женщин?».
Он снова засмеялся.
«Ты не беспомощна. И если бы я мог, я бы запечатал тебя в железном гробу на вечно».
Дорин посмотрел на окна. В потустороннем мире была ночь. Он должен был уйти — быстро. Но он все же сказал:
«Король, которым я хочу быть, — это противоположность того, кто ты есть, — он улыбнулся Маэве. — И есть только одна ведьма, которая будет моей королевой».
Земля под ними содрогнулась от грохота. Морат вздрогнул.
Глаза Маэвы расширились еще больше.
Треск эхом отозвался от камней еще громче, чем грохот. Башня покачнулась.
Губы Дорина изогнулись вверх.
«Ты ведь не думала, что я потратил все эти часы только на поиски?».
Он не позволил бы этому существовать еще один день — этой комнате с ошейниками. Ни одного дня больше.