Хуже. Хуже всего, что Аэлина представляла себе услышать из губ Вернона.
— Маэва привела свою армию? — ее прохладный, невозмутимый голос звучал издалека.
— Она не привела никого, кроме себя.
— Нет армии — нет вообще?
Вернон снова глотнул.
— Не то чтобы я видел это до того, как Эраван отправил меня на виверне улетать посреди ночи. Сказав, что я задал слишком много вопросов, и я лучше подхожу для нахождения здесь.
Эраван и Маэва узнали. Каким-то образом. Что они оказались здесь и посадили Вернона на их пути. Чтобы сказать им это.
— Она сказала, где ее армия? — ее в Террасене — если бы она пошла к Террасену…
— Она не сказала, но я предположил, что ее силы были оставлены недалеко от побережья, ожидая приказов о том, куда плыть.
Аэлина оттолкнула ее растущую тошноту.
— Ты узнал, что планируют сделать Маэва и Эраван?
— Объединиться, держу пари.
Она заставила себя откинуться на спинку сидения, ее лицо скучное, непринужденное.
— Ты знаешь, где Эраван хранит третий Ключ?
— Что это такое?
Не вводящий в заблуждение вопрос.
— Осколок черного камня — как тот, что был в руке Кальтэны Ромпир.
Вернон закрыл глаза.
— У нее тоже был дар огня. Я с трепетом думаю, что может произойти, если Эраван вложит камень в твою руку.
Она проигнорировала его.
— Ну?
Вернон допил свой эль.
— Я не знаю, имел ли он другой, кроме того, что был в руке Кальтены.
— Он имеет. Он у него.
— Тогда я не знаю, где он, не так ли? Я знал только один, который украла моя хитрая маленькая племянница.
Аэлина воздержалась от скрежета зубов. Маэва и Эраван объединились. И они не знают, где Дорин и Манона с двумя другими ключами.
Она не знала, когда стены начали давить, холодный пот снова скатился по ее спине.
— Почему Маэва вступила в союз с Эраваном?
— Я не был причастен к этому разговору. Меня сюда быстро отправили. — вспышка раздражения. — Но Маэва каким-то образом имеет… влияние на Эравана.
— Что случилось с Железнозубыми, расположенными здесь, в Ферианской Впадине?
— Отправились на север. В Террасен. Им было приказано присоединиться к легиону, находящемуся на пути после разгрома армии на границе, а затем в Перранте.
О боги. Ей пришлось потренироваться, чтобы обуздать рев в ее голове.
— Сто тысяч солдат идут на Оринф, — сказал Вернон, посмеиваясь. — Этого твоего огня будет достаточно, чтобы остановить их?
Аэлина положила руку на рукоять Златинца, ее сердце гремело.
— Как далеко они от города?
Вернон пожал плечами.
— Они были в нескольких днях пути после того, как легион Железнозубых ушел отсюда.
Аэлина считала расстояние, местность, размер собственной армии. Они будут в лучшем случае через две недели — если погода не помешает им. Две недели через густой лес и вражескую территорию.
Они не успеют.
— Маэва и Эраван идут к ним?
— Я бы так предположил. Не с начальной группой, по причинам, которые мне не сказали, но они поедут в Оринф. И встретятся там с тобой.
У неё во рту пересохло. Аэлина поднялась.
Вернон нахмурился на нее.
— Разве ты не хочешь спросить, знаю ли я о слабостях Эравана или каких-то сюрпризах, которые тебя ожидают?
— У меня есть все, что мне нужно знать. — она дернула подбородок к Фенрису и Гавриэлю, и тот отошел от стены, чтобы открыть дверь. Последний, однако, снова начал затягивать цепи Вернона. Привязывая его к стулу, привязывая его руки к спинке стула.
— Разве ты не собираешься освободить меня? — потребовал Вернон. — Я сказал тебе то, что ты хотела.
Аэлина шагнула в зал, заметив ярость на лице Лоркана. Он слышал каждое слово, включая ее клятву не позволять ему убивать Вернона.
Аэлина бросила Вернону кривую улыбку через плечо.
— Я ничего не сказала об освобождении тебя.
Вернон замер.
Аэлина пожала плечами.
— Я сказала, что никто из нас не убьет тебя. Это не наша вина, если ты не можешь выбраться из этих цепей?
Кровь прилила к лицу Вернона.
Аэлина тихо сказала:
— Ты приковал цепью и запер моего друга в башне на десять лет. Давай посмотрим, как тебе понравится этот опыт. — она позволила своей улыбке вспыхнуть. — Хотя после того, как с тренерами здесь разберутся, я не думаю, что будет кто-нибудь, кто сможет тебя накормить. Или принести тебе воды. Или даже услышать твой крик. Так что я сомневаюсь, что ты доживешь до десяти лет до того, как тебя настигнет конец, за два дня? Три? Я смогу принять это, я думаю.
— Пожалуйста, — сказал Вернон, когда Гавриэль потянулся к ручке двери — чтобы закрыть человека внутри.
— Мэрион спасла мне жизнь, — сказала Аэлина, удерживая взгляд мужчины. — И ты радостно поклонился человеку, который ее убил. Возможно, даже сказал королю Адарлана, где нас найти. Всех нас.
— Пожалуйста! — закричал Вернон.
— Тебе следовало сберечь ту кружку эля, — все, что сказала Аэлина, прежде чем она кивнула Гавриэлю.
Вернон начал кричать, когда дверь закрылась. И Аэлина повернула ключ.
Тишина заполнила зал.
Аэлина встретилась с широко раскрытыми глазами Элиды, Лоркан был дико доволен ею.
— Это не будет быстрым, — сказала Аэлина, протягивая ключ Элиде. Остальная часть слов висела между ними в воздухе.
Вернон продолжал кричать, умоляя их вернуться и освободить его.
Элида изучала запечатанную дверь. Отчаянного человек за этим.
Леди Перранта взяла протянутый ключ. Положила в карман.
— Мы должны найти лучший способ запечатать эту комнату.
— Наши худшие опасения подтвердились, — сказала Аэлина Ровану, склонившись над перилами одного из балконов Северного Клыка, вглядываясь в армию, собранную на дне Ферианской Впадины. К тому месту, куда теперь направлялись их спутники, задача постоянного изолирования камеры, в которой сидел Вернон, прикованного цепью, завершена. Куда они должны пойти тоже. Но она остановилась здесь. Взяла момент.
Рован положил руку ей на плечо.
— Мы встретимся с ними вместе. Маэвой и Эраваном.
— А сто тысяч солдат, идущих на Оринф?
— Вместе, Огненное Сердце, — все, что он сказал.
Она разглядела только столетия тренировок и крутой расчет в его лице. Эту нерушимую волю.
Она положила голову ему на плечо, ее спина опиралась на легкие доспехи.
— Мы сделаем это? И все, что останется?
Он убрал волосы с ее лица.
— Мы постараемся. Это лучшее, что мы можем сделать. — слова командира, который веками сражался на полях убийств.
Он соединил их руки, и они вместе смотрели на армию внизу. Клочок спасения.
Была ли она дурой, потратив эти три с трудом завоеванных месяца своей магии на эту армию, а не на Маэву? Маэву и Эравана? Даже если бы она начала копить сейчас, это не могло бы быть так же сильно.
— Не обременяй себя тем, что произошло, — сказал Рован, читая слова на ее лице.
— Я не знаю, что делать, — тихо сказала она.
Он поцеловал ее в макушку.
«Вместе».
И когда ветер пронзил пики, Аэлина поняла, что у ее мэйта, возможно, тоже не было решения.
Глава 81, часть 1
— Сто тысяч, — выдохнул Рен, согревая руки перед ревущим огнем в Большом зале. Они потеряли двух Молчаливых Ассасинов из-за лучников Мората, которые хотели отомстить за разрушение башен ведьм, но не более того, к счастью.
Тем не менее, ужин был мрачным. Никто по-настоящему не ел, даже когда наступила темнота и не вспыхнули вражеские костры. Больше, чем они могли рассчитывать.
Эдион задержался здесь после того, как все остальные спустились в свои комнаты. Остался только Рен, Лисандра провожала все еще дрожащую Эванджелину в их комнату. Что принесет утро, знали только боги.
Возможно, боги снова оставили их, теперь, когда их единственный способ вернуться домой был заперт в железном гробу. Или если бы они полностью сосредоточили свои усилия на Дорине Хавильярде.
Рен глубоко вздохнул.
— Вот и все, не так ли? Нам больше некому прийти на помощь.
— Это не будет красивым концом, — признался Эдион, прислонившись к камину. — Особенно после того, как эта третья башня снова заработает.
У них не будет другого шанса удивить Морат сейчас.
Он дернул подбородком в молодого лорда.
— Ты должен немного отдохнуть.
— А ты?
Эдион просто смотрел в пламя.
— Это было бы честью, — сказал Рен. — Служить в этом дворе. С тобой.
Эдион закрыл глаза и тяжело сглотнул.
— Это было бы действительно честью.
Рен похлопал его по плечу. Затем его уходящие шаги прозвучали по коридору.
Эдион оставался в одиночестве в потрескивающем свете камина еще несколько минут, прежде чем он направился к кровати, чтобы хоть немного поспать.
Он почти достиг входа в восточную башню, когда заметил ее.
Лисандра остановилась с чашкой чего-то, что казалось парящим молоком, в руках.
— Для Эванджелины, — сказала она. — Она не может спать.
Девочка дрожала весь день. Выглядела так, как будто ее вырвет прямо за столом.
Эдион только спросил:
— Могу ли я поговорить с ней?
Лисандра открыла рот, как будто она сказала «нет», и он был готов позволить ей отказать, но она наклонила голову.
Они шли в тишине весь путь до северной башни, затем вверх, и вверх, и вверх. В старую комнату Роеса. Рен, должно быть, позаботился об этом. Дверь была открыта, золотой свет пролился на коридор.
— Я принесла тебе немного молока, — объявила Лисандра, едва вздрогнув от подъема. — И компанию, — добавила она девочке, когда Эдион вошёл в уютную комнату. Несмотря на годы пренебрежения, комната Роеса в королевском замке осталась целой и невредимой — одна из немногих комнат, претендующих на такое.