Выбрав поляну среди старых деревьев, он упал в ветви, едва заметив удар по своей толстой шкуре виверны. Он изменился, как только ударился о снег, его магия мгновенно согрела замерзший воздух, пронизывающий пространство.
Затем он упал на колени и начал пить. Жадными, большими глотками.
Найти еду было легче, чем он ожидал. Ему не нужны были ловушки или стрелы, чтобы поймать тощего кролика, бегавшего поблизости. Не нужен был нож, чтобы убить его. Или ловушки.
Когда его жажда и голод были утолены, осмотрев небо и не обнаружив поблизости врагов, Дорин нарисовал знаки. Еще один раз.
Он должен был находиться в пути. Но мог позволить себе задержаться по пути на север. Дамарис, похоже, тоже согласился. На этот раз он вызвал того, кого хотел.
Гэвин находился в кругу кровавых знаков судьбы, бледных и мрачных в утреннем свете.
— Ты нашел его, — сказал древний король в знак приветствия. — И оставил Эравану адский беспорядок, чтобы ты смог все уладить.
— Я сделал это. — Дорин положил руку на карман плаща. В нем пульсировала огромная сила. Во время его безумного бегства из Мората потребовалась каждая капля его концентрации, чтобы не слышать шепот. Он дрожал не только от холодного воздуха.
— Тогда зачем вызывал меня?
Дорин встретил взгляд мужчины. Король короля.
— Я хотел сказать вам, что нашел его — чтобы у вас был шанс попрощаться. Я имею в виду Элену. До того, как Замок будет сделан.
Гэвин остановился. Дорин не стеснялся оценивающего взгляда короля.
Через мгновение Гэвин тихо сказал:
— Тогда, я полагаю, я также прощаюсь с тобой.
Дорин кивнул. Он был готов. Не было другого выбора, кроме как быть готовым.
Гэвин спросил:
— Ты уже решил это? Что ты будешь тем, кто принесет себя в жертву?
— Аэлина находится на севере, — сказал Дорин. — Когда я найду ее, я думаю, мы решим, что делать. — кто будет тем, кто присоединиться к трем ключам. И не уйдет оттуда. — Но, — признался он, — я надеюсь, что она смогла найти другое решение. И для Элианы тоже.
Аэлина сбежала от Маэвы. Возможно, ей повезет найти способ избежать их судьбы.
Призрачный ветер растрепал пряди длинных волос Гэвина по его лицу.
— Спасибо, — хрипло сказал он. — Даже за то, что думаешь об этом. — но в глазах короля была печаль. Он точно знал, что это невозможно.
Поэтому Дорин сказал:
— Извините. Удачно сделанный замок, — что он будет значить для вас?
У Гэвина перехватило горло.
— Мой мэйт сделала свой выбор давно. Она всегда была готова к последствиям, даже когда я не был.
Так же, как Сорша сделала свой собственный выбор. Следовала ее собственному пути.
И на этот раз память о ней не вызвала в нем скорбь. Скорее, она была словно вызов. Что нужно с этим считаться. Для нее и многих других. Для себя тоже.
— Не сдавайся так легко, — сказал Гэвин. — Именно моя любовь к Элене позволяет мне даже сейчас расстаться с ней. Сильная любовь — такая же сильная, как и любая другая, на которую можно надеяться. — он наклонил голову. — Желаю того же для тебя.
Прежде, чем Дорин смог произнести то, что вспыхнуло в его сердце из-за этих слов, Гэвин посмотрел в небо. Его темные брови нахмурились.
— Тебе нужно идти. Гул крыльев раздался в воздухе. Тысячи крыльев.
Оказалось, что легион Железнозубых в Морате сплотился после развала крепости. А теперь совершает свой долгий перелет на север к Оринфу, вероятно, чтобы разорвать его друзей.
Он молился, чтобы Маэвы не было в этой армии. Чтобы она осталась зализывать свои раны в Морате с Эраваном. Чтобы не пришли остальные их монстры, принцессы-кхаранкуи тоже.
Но, несмотря на приближающуюся армию, Дорин коснулся рукояти Дамариса и сказал:
— Я позабочусь об этом. Об Адарлане. Все то время, что я буду жив. Я не оставлю его.
Меч пылал теплом.
И Гэвин, несмотря на надвигающуюся для него потерю, слегка улыбнулся. Как будто он тоже чувствовал тепло меча.
— Я знаю, — сказал он. — Я всегда это знал.
Тепло Дамариса было ровным.
Дорин сглотнул от боли в горле.
— Когда закроются врата, смогу ли я снова открыть портал такого типа? — Смогу ли я увидеть вас, обратиться к вашему совету?
Гэвин исчезал.
— Я не знаю, — тихо добавил он, — но я надеюсь на это.
Дорин положил руку на сердце и низко поклонился.
И когда Гэвин исчез в снегу и солнце, Дорин мог поклясться, что король поклонился в ответ.
Через несколько минут, когда крылья затмили солнце, никто не заметил одинокую виверну, которая поднялась из Задубелого леса и полетела вровень с армией.
Глава 84
В истощенном арсенале замка не осталось доспехов. Тем более вивернам они все равно не подходят.
Те остатки, что пережили осаду Адарлана или были приобретены уже после его падения, не годились. Принц Эдион предложил использовать металлические сварные листы для нагрудников, но Манона посчитала их слишком тяжелыми. Им нужны были скорость и ловкость — это являлось преимуществом против железнозубых ведьм.
Так и получилось, что в бой они собрались лишь с мечами, да когтями, да железными зубами. И конечно, с хитростью.
Стоя на самой верхней башне замка Оринфа, Манона наблюдала за восходящим рассветом, думая что возможно, это ее последний рассвет.
Многие из отряда Тринадцать, стоя на балконе, не смотрели на восток. Они сконцентрировались на враге, озаренном рассветом. А может быть, на двух Крошанках, что стояли рядом с Маноной. Ведьмы приготовили метлы и мечи.
Манона не удивилась, обнаружив утром Бронвен, полностью готовую к бою. Но вот вид вооруженной Гленнис, признаться, поверг ее в шок.
Они уже обсудили все детали, как делали это трижды прошлой ночью. И вот теперь стояли на башне, встречая рассвет.
Далеко внизу среди армии Мората раздался звук рога. Медленно, словно зверь, пробуждающийся от сна, армия Мората пришла в движение.
— Пора, — пробормотала Астерина. Ведьма заплела волосы, уложив их короной вокруг головы.
В воздухе появились виверны железнозубых. Доспехи ведьм создавали грохот.
«Так они не выиграют день», — подумала Манона. Но железнозубые очень быстро заполонили небо. Их было никак не меньше тысячи. Манона не желала знать, где же сам хозяин Ферианской впадины. Надеялась, что его еще тут нет.
На башнях замка и крышах городских домов армия Крошанок готовилась к вылету. Ведьмы поправляли метлы, мечи. Они ждали сигнала.
Сигнал должна была подать Бронвен из резного рога. Рог этот был древним, с письменнами, затертыми от времени, с трещинами. Сработает ли?
Заметив взгляд Маноны, Бронвен сказала:
— Реликвия из старого королевства. Принадлежал Телине Ванор, молодому воину, оказавшемуся у ворот, когда Рианнон пала. То была мой предок, — ведьма погладила рог. — Чтобы предупредить наших о смерти Рианнон и дать им возможность убежать из города, она взорвала этот рог. И только она это сделала, как Матрона Синекровная ее убила. Но наши ведьмы успели спастись.
Глаза Бронвен потемнели.
— Для меня большая честь использовать сегодня этот рог. Не для того, чтобы предупредить, а чтобы сплотить моих ведьм.
Никто из Тринадцати не смотрел в сторону Бронвен, но Манона знала, что они слышали каждое слово.
Бронвен положила руку на свой кожаный нагрудник.
— Телин здесь сегодня. В сердце каждой крошанки. Все павшие ведьмы сегодня с нами, даже если мы их не видим.
Манона вспомнила свои ощущения, когда сражалась с матронами. Тогда она почувствовала чье-то присутствие. А значит, в словах Бронвен вполне могла заключаться правда.
— Мы сражаемся за них, — продолжила Бронвен. Ее взгляд упал на приближающуюся армию. — Мы обязательно выиграем!
— Победа, которую мы заслужили, — сказала Манона, встречаясь взглядом с Тринадцатью. Ведьмы не улыбались, их лица были ожесточены.
Манона повернулась к Гленнис:
— Вы действительно намерены бороться?
Гленнис уверенно кивнула.
— Пятьсот лет назад моя мать предпочла будущее королевы борьбе за своих близких. И хотя она не сожалела о своем выборе, но груз ответственности лежал на ее плечах. Я несла ее бремя всю свою жизнь, — Крошанка указала на Бронвен, а затем на Астерину. — Все мы, кто сражается сегодня, делаем это рядом с теми, кто стоит позади нас.
Черные глаза Астерины смягчились.
— Да, — лаконично ответила Вторая Маноны, коснувшись своего живота.
Не в память о ненавистном слове, заклейменном там, а в память о том, что с ней сделали.
В память о мертворожденной ведьме, которую бабушка Маноны бросила в огонь сразу после рождения.
В память об охотнике, которого Астерина любила, как ни одна из железнозубых никогда не любила. Только вернуться к нему она не могла — от стыда и страха. Охотник, который ждал ее возвращения до самой старости.
Для той семьи, что Астерина потеряла, она будет сражаться до конца. Чтобы больше такого ни с кем не случилось.
— Мы приходим к этому через пятьсот лет, — отрешенно сказала Гленнис. Восходящее солнце озарило стены Оринфа. — Последний бой крошанок.
Бронвен подняла рог Телин Ваноры и дунула изо всех сил.
…
Большинство полагало, что река Флорина вытекала из Оленорожьих гор, что располагались за западным краем Оринфа.
Но откуда ж им было знать, что мудрый король фэ, строя город, вырыл канализацию и подземные потоки, доставляющие свежую воду сразу в город. Под замком.
Высоко подняв факел, Лисандра вглядывалась в один из таких путей. Темная вода спокойно протекала в каменном туннеле и выходила за городские стены. Ее дыхание сбилось, когда она сказала группе солдат Беспощадных, сопровождающих ее: