— Мы сражаемся до последнего, — прорычал Эдион. — До самого последнего.
Даже лорд Дэрроу не возразил ему. Поэтому они разошлись, встреча закончилась.
Больше нечего было обсуждать. Через несколько дней все они станут грандиозным пиром для ворон.
Глава 103
Шторм полностью остановил их армию.
В первое утро он свирепствовал так сильно, что Рован не видел и на несколько футов вперед. Ракинов заставили приземлиться, и только самые выносливые разведчики были разосланы по землям.
Так что армия осталась здесь. От Оринфа их отделяла еще неделя.
Если бы Аэлина сохранила всю свою силу!
Но силы больше не было. Больше не было, напомнил себе Рован, сидя в их военной палатке. Его мэйт, жена и королева сидела на низком диване рядом с ним.
Силы Аэлины были теперь… он не знал, с чем сравнить. Возможно, когда они были в Страже Тумана, ее уровень был похож на теперешний. Когда она сама себя ограничивала. Не так мало, как по ее прибытию, но не так много, как когда она окружила всю Доранеллу своим пламенем.
И уж конечно, недостаточно, чтобы встретиться с Эраваном и уйти. И Маэвой.
Ему было все равно, есть ли у жены магия, способная спалить все вокруг, или ни капельки нет. Для него не имело значения.
Снаружи выл ветер, палатка вздрогнула.
— Всегда так плохо? — спросил Фенрис, хмурясь на дрожащие стены палатки.
— Да, — ответили Элида и Аэлина одновременно, а затем явили миру слабые улыбки.
Эта улыбка на губах Аэлины — чудо!
Но улыбка на лице Элиды пропала, когда она сказала:
— Этот шторм может длиться несколько дней. Он может быть целых три фунта в толщину.
Лоркан, стоявший у печи, хмыкнул.
— Даже когда снег прекратится, с ним придется бороться. Солдаты теряют пальцы ног и пальцы рук от холода и сырости.
Улыбка Аэлины полностью исчезла.
— Я растоплю столько, сколько смогу.
Она растопит. Она доведет себя до истощения, чтобы сделать это. Но вместе, если она и Рован соединят свои силы — этого может быть достаточно, чтобы растопить путь. Держать армию в тепле.
— Все равно наша армия придет в Оринф в изнеможении, — сказал Гавриэль, потирая челюсть.
Сколько дней Рован видел, как он смотрит на север? По тревожному взгляду не трудно было догадаться, что Гавриэль все время думал о сыне. Беспокоился, жив ли Эдион.
— Они профессионалы, — сухо сказал Фенрис. — Они могут справиться с этим.
— Долгий путь добьет их, — сказал Лоркан.
— Последнее, что мы слышали, — сказала Рован, — Морат держит Перрант. — При этом Элида мучительно вздрогнула. — Мы не рискнем подходить слишком близко к нему. Иначе мы окажемся втянутыми в конфликт, который только задержит нас по пути в Оринф и уменьшит нашу численность.
— Я смотрел на карты дюжину раз. — Гавриэль нахмурился на них, лежавших на рабочем столе. — Нет другого пути в Оринф — дорога проходит близко к Перранту.
— Возможно, нам повезет, — сказал Фенрис, — и этот шторм обрушится на весь север. Может быть, заморозит некоторые силы Мората для нас.
Рован сомневался, что им так повезет. У него было чувство, что любая удача, которая у них была, была потрачена на жизнь женщины, сидящей рядом с ним.
Аэлина посмотрела на него, серьезная и уставшая. Он не мог представить, каково это. Она отдала всю себя. Отказалась от ее человечности, от ее магии. Он знал, что именно из-за этого она смотрела затравленным взглядом. Такая жертва сделала ее чужой в ее собственном теле.
Прошлой ночью Рован нашел время познакомить ее с определенными частями этого тела. И его собственного. Потратил много времени на это. Пока этот призрачный взгляд не исчез, пока она не корчилась под ним, горя, когда он двигался в ней. Он не остановил слезы, даже когда они превратились в пар, прежде чем ударились о ее тело, и на ее собственном лице были слезы, яркие, как серебро в огне, пока она держала его крепко.
И все же этим утром, когда он поцеловал ее в губы, в шею, этот призрачный взгляд вернулся. И остался. Сначала ее шрамы. Затем ее смертное, человеческое тело.
Довольно. Она отдала достаточно. Он знал, что она планирует отдать больше.
Разведчица из всадников ракинов позвала королеву из палатки, и Аэлина тихо приказала войти. Но разведчица только засунула в палатку голову, широко раскрыв глаза. Снег покрывал ее капюшон, брови, ресницы.
— Ваше Величество. Величества, — тут же исправилась разведчица, глядя на него. Рован не удосужилась сказать ей, что он был и всегда будет вашим высочеством. — Вы должны пойти. — разведчица задыхалась настолько сильно, что ее дыхание вилось в охлажденном воздухе, просачиваясь через откидные створки палатки. — Вы все.
Потребовались минуты, чтобы надеть их теплые одежды и снаряжение, защищающие от снега и ветра.
А затем они все медленно шли через сугробы. Разведчик вел их мимо разодранных палаток. Даже под деревьями было мало укрытия.
И все же когда они были на краю лагеря, ослепляющий снег все еще шел. Покрывая то, на что указывала разведчица:
— Смотрите.
Аэлина споткнулась. Рован схватил ее, чтобы не дать ей упасть.
Но она не падала. Она рвалась вперед — собираясь бежать.
Рован наконец увидел то, что увидела она. Кто появился между деревьями.
На фоне снега он был почти невидим со своим белым мехом. Был бы невидим, если бы не золотое пламя, мерцающее между его гордыми, высокими рогами.
Лорд Севера.
И у его ног, вокруг него… Маленький народец.
Снег прилип к ее ресницам, Аэлина издала тихий звук, когда ближайшее существо поманило рукой, подзывая. Как бы говоря: «Следуй за нами».
Остальные молча уставились на великолепного гордого оленя, который пришел, чтобы поприветствовать их.
Проводить домой королеву Террасена.
Но затем ветер начал шептать, и это была не та песня, которую обычно слышал Рован.
Нет, это был голос, который они все узнали, когда он пронесся мимо них.
— Смерть надвигается на Оринф, наследница Брэннона. Вы должны поторопиться.
Мурашки, не имевшие ничего общего с холодом, пробежали по коже Рована.
— Шторм, — выпалила Аэлина, слова поглотили снег.
— Вы должны поторопиться. Мы покажем вам путь, быстрый и невидимый.
Аэлина успокоилась. Сказала этому голосу, столь же древнему, как деревья, столь же старому, как скалы между ними:
— Ты уже столько раз помогал мне.
— И ты многое отдала, наследница Брэннона. Мы, кто помнит его, знаем, что он сделал бы такой же выбор, если бы мог. Задубелый лес никогда не забудет Брэннона или его наследницу.
Аэлина выпрямилась, осмотрела деревья, снежный ветер.
Дриада. Это было слово, которое он искал. Дриада. Дух дерева.
— Ты действительно хочешь узнать? — спросила Аэлина, ее голос стал громче.
— Ты действительно хочешь узнать? — пробормотал Фенрис. Рован зарычал на него.
Но Аэлина замерла, ожидая ответа дриады. Голос Задубелого леса, Маленького Народца и существ, которые давно заботились о нем.
— Лучший мир, — дриада ответила наконец. — Даже для нас.
…
Армия была на пике активности, поскольку готовилась к походу на север.
Но Аэлина затащила Рована в свою палатку. К груде книг, привезенных Шаолом и Ирэн с южного континента.
Она провела пальцем по заголовкам, ища, осматривая.
— Что ты делаешь? — спросил ее мэйт.
Аэлина проигнорировала вопрос и пропела, найдя книгу, которую искала. Она пролистала ее, стараясь не порвать древние страницы.
— Глупая корова — возможно, — пробормотала она, поворачивая книгу, чтобы показать Ровану страницу, которую искала, — но не настолько, как они подумали.
В глазах Рована заплясали веселые искорки.
— Берешь меня с собой в свою авантюру?
Аэлина ухмыльнулась.
— Не хочу, чтобы ты чувствовал себя обделенным.
Он наклонил голову.
— Тогда нам нужно спешить.
Слушая шум готовящейся за их палаткой армии, Аэлина кивнула. И началось.
Глава 104
Пот и кровь на нем быстро замерзли. Эдион задыхался, прислонившись к разрушенным городским стенам и наблюдая, как вражеский лагерь отступает на ночь.
Омерзительная шутка, жестокие мучения, которые Морат останавливал при каждом заходе солнца. Как будто это была какая-то вежливость, как будто существам, заразившим так много солдат, требовался свет.
Он знал, почему Эраван так приказывал. Выматывать их изо дня в день, чтобы сломить их дух и не позволить им уйти.
Эраван желал не просто победы или завоевания, а их полного поражения. Они будут просить, чтобы он убил их, управлял ими.
Эдион стиснул зубы, направляясь вниз к стене, свет быстро гас, температура резко упала.
Пять дней.
Оружие, которое, по их оценкам, закончится через три или четыре дня, просуществовало до сегодняшнего дня. До сих пор.
Вниз по стене один из микенцев послал пламя огня на Валга, который все еще пытался забраться по осадной лестнице. Там, где она горела, демоны падали.
Рольф стоял рядом с женщиной, у которой было огненное копье, его лицо было таким же окровавленным и потным, как у Эдиона.
Рука в черной броне появилась на зубчатой стене рядом с Эдионом, когда он проходил мимо.
Едва глядя, Эдион ударил своим древним щитом. Визг и угасающий крик были единственным подтверждением того, что негодяй солдат рухнул на землю.
Рольф мрачно улыбнулся, когда Эдион остановился, вес его доспехов напоминал тысячу камней. Над головой Крошанки и Железнозубые медленно летели обратно через городские стены, красные накидки свисали с метел, кожаные крылья бились нерегулярно. Эдион смотрел на небо, пока не увидел виверну без всадника, которую он искал каждый день, каждую ночь.