Аброхас сдвинул свое крыло так, чтобы оно защитило ее от ветра.
— Мне бы хотелось увидеть это, — тихо сказал Манона. — Пустошь. Только раз.
Аброхас фыркнул, нежно подталкивая ее головой. Она погладила рукой по его морде.
И даже в темноте, со смертью на поле битвы, она могла представить ее — сверкающую, ярко-зеленную, текущую в серое море. Яркий город вдоль берега, ведьмы, парящие на метлах или вивернах в небе над ним. Она могла слышать смех ведьм на улицах, давно забытую музыку их людей, плывущую по ветру. Широкое, открытое пространство, пышное и вечнозеленое.
— Мне бы хотелось увидеть это, — снова прошептала Манона.
Глава 105
Кровь лилась дождем по полю битвы.
Крови и стрел было так много, что, обнаруженные на боку, на крыльях Лисандры следы были едва заметны.
Морат прятал свой арсенал. До сегодняшнего дня.
С рассветом они выпустили такой поток стрел, что попав в небо, они стали смертельной перчаткой. Она не хотела знать, сколько упало Крошанок, несмотря на все усилия мятежных Железнозубых, защищавших их телами собственных виверн.
Но большинство поднялось в воздух — и сразу же атаковало легион Железнозубых.
Ниже Морат кишел солдатами, такого количества она никогда не видела. Черное море, которое разбивалось о городские стены, время от времени преодолевая их.
Осадные лестницы поднимались быстрее, чем их можно было убрать, и теперь солнце едва светило, осадные башни наклонились вперед.
Лисандра врезалась в ведьму Железнозубую — Черноклювую, с окрашенным кожаным ремешком на лбу — и вырвала ее из седла, прежде чем вырвать горло ее виверны.
Одна. Только одна из массы в небе.
Она нырнула, выбирая другую цель.
Потом другую. И другую. Этого было недостаточно.
И там, где легион Железнозубых продолжал сражаться с ними последние несколько недель, сегодня они столкнулись. Вынуждая их отступать шаг за шагом к Оринфу.
Ни Лисандра, ни одна из Крошанок или мятежников Железнозубых не могли ничего сделать, чтобы остановить это.
Так ведьмы и умерли.
А под ними, на городских стенах, также гибли солдаты из стольких королевств.
Последняя битва, последние несколько часов их отчаянного союза.
…
У Маноны перехватило дыхание, у нее болела рука, в которой был меч.
Снова сплотившись, они двинулись против легиона Железнозубых.
Снова и снова их отталкивали назад. Обратно к Оринфу. К стенам.
Линии Крошанок были основополагающими. Даже мятежники Железнозубых начали летать небрежно.
Сражаясь и сражаясь, как они все равно пришли к этому? Тринадцать пожертвовали своими жизнями; ее грудь болела, битва отдаленно грохотала в ее голове. И все же до этого дошло.
Если они продолжат в том же духе, к вечеру их захватят. Если они не изменят свой план атаки, к рассвету у них ничего не останется. Достаточно, чтобы ее сломленный дух не принял это. Чтобы она воспылала гневом.
Им пришлось отступить к городским стенам. Чтобы перегруппироваться и использовать горы позади Оринфа в их пользу. Чем дольше они задержатся на открытом воздухе, тем более смертоносным он станет.
Манона вытащила рог с боку и подула дважды.
Крошанки и Железнозубые повернулись к ней, широко раскрыв глаза от шока. Манона снова подула в рог.
«Отступите назад. Вернитесь в город».
…
Городские западные ворота вздрогнули.
Там, где когда-то сложная древняя резьба украшала высокие железные плиты, теперь остались только вмятины и брызги крови.
Грохот эхом разнесся по всему городу, горам, и Эдион, тяжело дыша, сражаясь на бойницах над воротами, осмелился отвести взгляд от своего последнего противника. Осмелился осмотреть след последнего удара тарана.
Солдаты заполнили проход к воротам, еще больше заполняя улицы за ним. Столько, сколько смогли уйти со стен.
Скоро. Скоро западные ворота рухнут. Через тысячи лет они наконец расколются.
Меч Оринфа был скользким в его окровавленной руке, его древний щит был покрыт кровью.
Люди уже бежали в замок. Отважные души, которые все это время находились в городе, надеясь, что они выживут. Теперь они бежали с детьми на руках в замок, который станет последним убежищем против полчищ Мората. Как бы он ни продержался.
Возможно, всего лишь часы.
Манона приказала отступить, и Крошанки и Железнозубые приземлились на стену у все еще устойчивых южных ворот, некоторые присоединились к битве, другие сдерживали вражеский воздушный легион на своих хвостах.
Западные ворота снова вздрогнули, раскачиваясь внутрь, дерево, металл и цепи, которыми они были укреплены, изгибались.
Эдион почувствовал, как враг бросился в его открытую левую сторону, и поднял свой щит, такой бесконечно тяжелый. Но виверна без всадника перехватила солдата, разорвав человека пополам, прежде чем отбросила его остатки на стены.
Вспышка света и появилась Лисандра, схватившая меч и щит павшего Молчаливого Ассасина.
— Скажи мне, где найти Манону и других, находящихся в городе, — сказала она, тяжело дыша. На ее руке зияла рана, кровь текла повсюду, но она, казалось, этого не замечала.
Эдион попытался погрузиться в то прохладное место, определить его, проходя через другие битвы, другие сражения. Но это не было сражением.
Это поражение, чистое и жестокое. Бойня.
— Эдион. — Его отчаянно звали.
Солдат Валгов бросился на них, и Эдион разделал его от пупка до носа, взмахнув Мечом Оринфа. Лисандра едва моргнула от черной крови, которая брызнула ей на лицо.
Западные ворота изогнулись с железным криком и начали разваливаться.
Он должен был пойти — должен был пойти туда, чтобы вести бой у ворот.
Где он проведет свой последний бой. Где он встретит свой конец, защищая место, которое он любил больше всего. Это было наименьшее, что он мог сделать для всех воинов, павших из-за него, его выбора. Любивших Терассен.
Смерть, достойная песни. Конец, достойный того, чтобы о нем рассказали у костра.
Если в новом мире тьмы Эравана пламени будет разрешено существовать.
Легион Железнозубых Мората врезался в их мятежных сестер; измученные крошанки сидели на камнях, пили воду, проверяя травмы. Отдых перед их последним наступлением.
Вдоль стены валгские солдаты нарастали, нарастали и хлынули на стены.
Эдион наклонился и поцеловал Лисандру, поцеловал женщину, которая должна была стать его женой, его мэйтом, в последний раз.
— Я люблю тебя.
Печаль заполнила ее прекрасное лицо.
— И я тебя. — она указала на западные ворота, на солдат, ожидающих их окончательного распада. — До конца?
Эдион поднял свой щит, взмахнув Мечом Оринфа в своей руке, освобождая его пальцы от скованности.
— Я найду тебя снова, — пообещал он ей. — Во что бы то ни стало, в любой жизни.
Лисандра кивнула.
— В любой жизни.
Вместе они повернулись к лестнице, которая приведет их к воротам. К смерти, жаждущей объятий.
Рог расколол тишину в воздухе, в битве, по всему миру.
Эдион встал неподвижно.
Повернулся в направлении этого рога на юг. За широкими рядами Мората. За черное море, к предгорьям, граничащими с краем раскидистой равнины Терассена.
Опять прозвучал этот звук, рев неповиновения.
— Это не рог Мората, — выдохнула Лисандра.
И тогда они появились. На краю предгорья. Ряды воинов в золотых доспехах, пехотинцы и кавалерия. Все больше и больше, огромная линия, проходящая через гребень последнего холма.
Заполнив небеса, уходящие в горизонт, летели могучие бронированные птицы с наездниками. Ракины.
И перед всеми ними, когда рог прогремел последний раз, в небо поднялся меч, рубин в эфесе горел, как маленькое солнце.
Перед всеми на Лорде Севера ехала Аэлина.
Глава 106
Через древние, забытые тропы Задубелого леса, через Перрантские горы их вел Лорд Севера и Маленький Народец. Быстро и неуклонно, мчась наперекор судьбы, они сделали свой последний толчок на север.
Они едва останавливались, чтобы отдохнуть. Оставляя ненужные припасы.
Разведчики ракины не осмеливались лететь вперед, опасаясь, что их обнаружит Морат. Боялись испортить преимущество неожиданности.
Шесть дней похода, эта великая армия спешит за ней.
Неблагоприятная местность сгладилась. Маленькие реки замерзли и по ним можно было пройти. Деревья защищали от падающего снега.
Они шли вчера ночью. И когда рассвело, Лорд Севера опустился на колени рядом с Аэлиной и предложил себя в качестве ее коня.
Для него не было седла; ни одно никогда не будет разрешено или необходимо. Аэлина знала, что любой наездник, которому он позволил сесть себе на спину, никогда не упадет.
Некоторые опускались на колени, когда она ехала. Даже Дорин и Шаол склонили головы.
Рован, сидевший на лошади Даргана с яростными глазами, только кивнул. Как будто он всегда ожидал, что она окажется здесь, во главе армии, которая скакала к Оринфу в его последние часы.
Она надела свою боевую корону на голову вместе с доспехами, которые она взяла в Аньеле, и оснастила себя разнообразным запасным оружием, которое ей дали Фенрис и Лоркан.
Ирэн, Элида и целители останутся в тылу, пока ракины не смогут перенести их в Оринф. Дорин и Шаол будут вести диких людей Белоклычьих гор на правом фланге, королевских особ каганатов слева, Сартак и Несрин в небесах с ракинами. А Аэлина с Рованом, Фенрисом, Лорканом и Гавриэлем взяли центр.
Армия развернулась, когда они приблизились к предгорьям Оринфа, холмам, которые приведут их к краю равнины Терассена и откроют для них вид на город за ее пределами.