Маэва стояла перед ней, одежда развивалась, когда она задыхалась.
— Вот что должно произойти, Аэлина Галантия.
Из нее вырвались змеи теней, сжимая и сжимая, и ни пламя, ни воля не могли удержать их в страхе. Не тогда, когда они сжались вокруг её горла, украв дыхание, чтобы она не могла даже закричать.
Ее огонь опустошен.
— Ты принесешь мне клятву на крови. И тогда мы с тобой исправим этот беспорядок. Ты и Король Адарлана исправите то, что сделали. Возможно, ты больше не являешься Наследницей Огня, но у тебя все еще есть титул.
Ветер, поцелованный снегом, пронесся мимо нее. Нет.
Еще одна вспышка света позади Аэлины, и Маэва остановилась.
Тени сжались, и Аэлина снова выгнулась, беззвучный крик пронзил ее.
— Ты можешь спросить себя, почему я думаю, что ты согласишься на это. Что я могу иметь против тебя. — низкий смех. — То, что ты стремишься защитить, — это то, что я уничтожу, если ты бросишь мне вызов. Всё, что ценно для тебя. И когда я закончу, ты встанешь на колени.
Нет. Нет.
Тьма пульсировала от Маэвы, и зрение Аэлины дрогнуло.
Волна ледяного ветра отбросила ее назад.
Достаточно, чтобы она вздохнула. Чтобы поднять голову и увидеть татуированную руку, которая теперь протянулась к ней. Помощь ей — предложение подняться. Рован.
Позади него появились два других. Лоркан и Фенрис, последний в форме волка.
Воины, которые не остановились в тот день, чтобы помочь ей в Крепости Тумана, но сделали это сейчас.
Рован протянул руку к Аэлине, предлагая не колебаться, и, не отводя глаз от Маэвы и обнажив зубы, зарычал.
Но Фенрис ударил первым. Он ждал этого момента, этой возможности.
Клыки обнажились, мех сверкал, когда он бросился на Маэву. Целясь прямо в ее бледное горло.
Аэлина боролась, и Рован выкрикнул свое предупреждение, но слишком поздно.
Потерянный в его мести, его ярости, белый волк прыгнул на Маэву.
Кнут темноты пронзил его.
Визг боли Фенриса эхом пронесся по ее костям, прежде чем он упал на землю. Кровь текла из раны — глубокой раны на его морде.
Так быстро. Едва больше, чем миг.
Магия Рована и Лоркана возросла, объединившись для удара. Фенрис поднялся на лапы. Снова тьма обрушилась на него. Разрывая лицо. Как будто Маэва точно знала, куда нанести удар.
Фенрис снова упал, кровь брызнула на снег. Вспышка света, и он перешел в свою форму Фэ. Что она сделала с его лицом?
Нет. нет.
Аэлина сумела собрать достаточно воздуха, чтобы сказать:
— Беги.
Рован посмотрела на нее тогда. На предупреждение.
Тогда же, когда Маэва ударила еще раз.
Как будто она сдерживала свою силу — ожидая их. Для этого.
Волна черноты окутала ее мэйта. Обволакивая Лоркана и Фенриса тоже.
Их магия вспыхнула, освещая темноту, словно молния за облаком. И все же этого было недостаточно, чтобы освободиться от хватки Маэвы. Лед и ветер обрушились на нее снова и снова. Мощные, рассчитанные удары.
Сила Маэвы росла.
Лед и ветер замерли. Любая другая магия во тьме тоже. Как будто ее проглотили.
А потом они начали кричать.
Рован начал кричать.
Глава 113
Эраван резко вдохнул, когда приблизился.
— Целитель, — выдохнул он, его нечестивая сила исходила от него, как черная аура.
Она отступила на шаг ближе к перилам балкона. Темный король последовал за ней, хищник приближался к долгожданной добыче.
— Ты знаешь, как долго я тебя искал? — ветер развевал его золотые волосы. — Ты вообще знаешь, что ты можешь сделать?
Она заколебалась, врезаясь в перила балкона позади нее, падение вниз было бы ужасно бесконечным.
— Как ты думаешь, как мы получили Ключи сначала? — ненавистная, ужасная улыбка. — В моем мире твой вид тоже существует. Не целители, а палачи. Девы Смерти. Способные к исцелению, но также и приносящие смерть. Уничтожают саму ткань жизни. Из миров. — Эраван ухмыльнулся. — Итак, мы взяли твой вид. Использовали его, чтобы разорвать Ворота. Вырвать три части этого из самой их сути. Маэва никогда не изучала это — и никогда не узнает. — его неровное дыхание углублялось, когда он смаковал каждое слово, каждый шаг подходя ближе. — Им понадобилась сила всех целителей их рода, чтобы отсоединить Ключи от Ворот. Но ты со своим даром — тебе потребуется только захотеть этого. Теперь, когда Ключи вернулись к Воротам… — еще одна улыбка. — Маэва думает, что я ушел, чтобы убить тебя, уничтожить тебя. Твоя маленькая огненная королева тоже так подумала. Она не могла представить, что я хочу найти тебя. До Маэвы. Прежде чем кто-либо может навредить тебе. И теперь, когда у меня есть ты… Как весело мы с тобой проведем время, Ирэн Тауэрс.
Еще один шаг ближе. Но не более.
Эраван замер. Попытался и не смог сдвинуться.
Посмотрел на камни балкона тогда. На кровавом знаке он застыл, слишком сосредоточенный на своей добыче, чтобы заметить его.
Знак Судьбы. Удержание. Обман.
Юная целительница улыбнулась ему, и белый свет вокруг ее рук вспыхнул, когда ее глаза переменились с золотых на сапфировые.
— Я не Ирэн.
Эраван вскинул голову к небу, когда Лисандра в форме ракина неслась вокруг башни, за которой до этого пряталась с другой стороны, Ирэн была в ее когтях.
Магия Эравана накалилась, но Ирэн уже светилась, ярко, как далекий рассвет.
Лисандра открыла свои когти, деликатно опустив Ирэн на балконные камни, из нее струился свет, когда она бросилась к Эравану.
Дорин вернулся в свое собственное тело, исцеляющий свет лился и на него тоже, когда он окружил свою силу вокруг знака Судьбы, который удерживал Эравана. Дверь башни распахнулась, Элида вылетела из нее как раз в тот момент, когда Лисандра изменилась, приземлившись на бесшумных лапах призрачного леопарда на балконе.
Эраван, похоже, не знал, куда смотреть. Не тогда, когда Дорин послал удар своего исцеляющего света, который выбил его из равновесия. Не тогда, когда Лисандра прыгнула на темного короля, прижимая его к камням. Не тогда, когда Элида, с Дамарисом в руках вонзила клинок глубоко в живот Эравана и пронзила камни внизу.
Эраван закричал. Но этот звук был ничем по сравнению с тем, что исходило от него, когда Ирэн достигла его, руки светились, как горящие звезды, когда опустились на его грудь.
Мир замедлился и изогнулся.
И все же Ирэн не боялась.
Не боялась ослепительного белого света, который вспыхнул от нее и обрушился на Эравана.
Он изогнулся, взвизгнув, но Дамарис держал его, этот древний клинок не дрогнул.
Его темная сила поднялась, огромная волна, готовая поглотить мир.
Ирэн не позволила этому коснуться ее. Коснуться любого из них.
Надежда.
Это была надежда, — вот что, как Шаол сказал, она несла с собой. Надежда, что теперь росла в ее утробе.
За лучшее будущее. За свободный мир.
Надежда, которая свела пути двух женщин на противоположных концах этого континента десять лет назад. Надежда, что помогла матери Ирэн взять нож и убить солдата, который бы сжег Ирэн заживо. Надежда, которой руководствовалась Маурина Лочан, когда она решила купить молодой наследнице время, пожертвовав своей жизнью.
Две женщины, которые никогда не знали друг друга, две женщины, которых мир считал обычными. Две женщины, Джозефина и Маурина, которые выбрали надежду перед лицом тьмы.
В конце концов, две женщины, которые купили для них жизнь в этот момент. Этот выстрел в будущее.
Ради них Ирэн не боялась. Ради ребенка, которого она носила, она не боялась.
Ради мира, который она и Шаол построят для этого ребенка, она совсем не боялась.
Боги, возможно, уже ушли, Сильба с ними, но Ирэн могла поклясться, что чувствовала, как ее теплые, нежные руки направляют ее. Нажимая на грудь Эравана, когда он бился, сила тысячи темных солнц пыталась разорвать ее на части.
Ее сила разорвала их все.
Разрывала и разрывала его на части, извивающегося червя, лежащего внутри.
Паразит. Инфекция, которая питалась жизнью, силой, радостью.
Далеко, далеко, Ирэн знала, что она накаляется светом, ярче, чем полуденное солнце. Знала, что темный король под ней бился, был не чем иным, как извивающейся ямой со змеями, кусающими ее, пытающимися отравить ее свет.
«Ты не имеешь власти над мной», сказала ему Ирэн. В теле, в котором находился этот паразит.
«Я разорву тебя на части, — прошипел он. — Начиная с этой малышки в твоей…».
Мысль и сила Ирэн вспыхнули ярче.
Эраван закричал.
Сила творения и разрушения. Вот что хранилось в ней.
Создательница жизни. Целительница.
Постепенно она жгла его. Начиная с его конечностей, разрушая их внутри.
И когда ее магия начала замедляться, Ирэн протянула руку.
Она не чувствовала, что обожгло ее ладонь, разрезав ее. Едва почувствовала давление мозолистых рук, которые связались с ней.
Но когда магия Дорина Хавильярда проникла в нее, Ирэн ахнула.
Задыхаясь и превращаясь в звездный свет, в тепло, силу и радость.
Сила Ирэн была сама жизнь. Чистая, неразбавленная жизнь.
Это почти поставило Дорина на колени, когда он поделился его собственной силой. Когда он добровольно и с радостью передал ей свою магию, Эраван распростерся перед ними. Прикованный древним клинком.
Король демонов закричал.
Рад. Он должен быть рад этой боли, этому крику. Концу, который обязательно должен был прийти.
Для Адарлана, для Сорши, для Гэвина и Элианы. Для всех них Дорин позволил своей магии течь через Ирэн.
Эраван бился, его сила росла только для удара о непроницаемую стену света.