Наконец-то дома; дома вместе.
У нее было смутное ощущение, что Лисандра присоединилась к Ровану и другим позади нее, но не обернулась. Не тогда, когда ее собственный радостный смех умер, увидев изможденное, измученное лицо Эдиона. Печаль в нем.
Она положила руку ему на щеку.
— Мне жаль.
Эдион закрыл глаза, прислонившись к ее прикосновению, дрожа.
Она не заметила щит на его спине — щит ее отца. Она никогда не понимала, что он нес его.
Вместо этого она тихо спросила:
— Где он?
Не говоря ни слова, Эдион вывел ее из столовой. Вниз по извилистым проходам замка, их замка, в маленькую, освещенную свечами комнату.
Гавриэль был положен на стол, шерстяное одеяло закрывало тело, которое, как она знала, было растоптано под ним. Видно только его красивое лицо, все еще благородное и доброе в смерти.
Эдион задержался у двери, когда Аэлина подошла к воину. Она знала, что Рован и другие стояли рядом с ним, ее мэйт положил руку на плечо Эдиона. Знала, что Фенрис и Лоркан склонили головы.
Она остановилась перед столом, где лежал Гавриэль.
— Я хотела подождать, чтобы предложить тебе принести клятву на крови, пока твой сын ее не принес, — сказала она, ее тихий голос эхом отразился от камней. — Но я предлагаю это тебе сейчас, Гавриэль. С честью и благодарностью предлагаю тебе клятву крови. — ее слезы упали на покрывающее его одеяло, и она вытерла их, прежде чем вытащить свой кинжал из ножен. Она вытащила его руку из-под одеяла.
Легким движением клинка она порезала ему ладонь. Кровь не текла из-за большой ее потери. И все же она ждала, пока капля не соскользнула на камни. Затем разрезала собственную руку, окунула пальцы в кровь и позволила трем каплям упасть ему в рот.
— Пусть мир узнает, — сказала Аэлина, сломанным голосом, — что ты — мужчина чести. Что ты поддержал своего сына и это королевство и помог спасти его. — она поцеловала холодный лоб. — Что ты поклялся мне кровью. И ты будешь похоронен здесь как таковой. — она отстранилась, поглаживая его по щеке. — Спасибо.
Это было все, что осталось сказать.
Когда она отвернулась, не только по щекам Эдиона катились слёзы.
Она оставила их там. Команду, его братьев, которые хотели попрощаться по-своему.
Фенрис, его окровавленное лицо все еще оставалось без лечения, опустился на колени возле стола. Через мгновение Лоркан сделал то же самое.
Она достигла двери, когда Рован тоже опустился на колени. И начал петь древние слова — слова траура, такие же старые и священные, как сам Террасен. Те же самые молитвы, которые она когда-то пела и пела, пока он татуировал ее.
Чистый, глубокий голос Рована заполнил комнату, когда Аэлина провела рукой по руке Эдиона и позволила ему опереться на нее, когда они шли обратно в Большой Зал.
— Дэрроу назвал меня «Ваше Величество», — сказала она через минуту.
Эдион посмотрел на нее опухшими глазами. Но искра зажгла их — совсем немного.
— Должны ли мы волноваться?
Рот Аэлины изогнулся.
— Я подумала о том же самом, черт возьми.
…
Так много ведьм. В залах замка было так много ведьм, Железнозубых и Крошанок.
Элида осматривала их лица, работая с целителями в Большом зале. Темного короля и темную королеву победили, но раненые остались. И так как в ней остались силы, она поможет всем, чем сможет.
Но когда беловолосая ведьма похромала в коридор, неся другую ведьму, в которой Элида узнала раненую Крошанку, девушка уже была на полпути через весь зал, где она провела так много счастливых дней детства, когда она поняла, кто приехал.
Манона остановилась, увидев ее. Отдала раненую Крошанку своей сестре по оружию. Но не сделала ни шага, чтобы приблизиться.
Элида увидела печаль на ее лице, прежде чем она достигла ее. Тупую боль в золотых глазах.
Она подошла ближе.
— Кто?
У Маноны перехватило горло.
— Все.
Все Тринадцать. Все эти жестокие, блестящие ведьмы. Ушли.
Элида приложила руку к своему сердцу, как будто это могло остановить его от трещин.
Но Манона сократила расстояние между ними, и даже с этим горем на ее избитом, окровавленном лице она положила руку Элиде на плечо. Комфортно.
Как будто ведьма научилась делать такие вещи.
Видение Элиды расплывалось, и Манона вытерла слезу, которая скатилась по ее щеке.
— Живи, Элида, — все, что сказала ей ведьма, прежде чем снова выйти из зала. — Живи.
Манона исчезла в переполненном коридоре, коса раскачивалась. И Элиде стало интересно, было ли это предназначение для нее.
Несколько часов спустя Элида обнаружила, что Лоркан стоит у тела Гавриэля.
Когда она услышала, она плакала за мужчиной, который показал ей такую доброту. По тому, как Лоркан опустился на колени перед Гавриэлем, она знала, что он только что закончил делать то же самое.
Почувствовав ее запах у дверей, Лоркан поднялся на ноги, ноющее медленное движение по-настоящему измученного воина. На его лице действительно было горе. Скорбь и сожаление.
Она открыла руки, и у Лоркана перехватило дыхание, когда он притянул ее к себе.
— Я слышал, — сказал он ей в волосы, — что тебя нужно поблагодарить за уничтожение Эравана.
Элида вышла из объятий, вывела его из комнаты печали и свечей.
— Ирэн, — сказала она, идя, пока не нашла тихое место возле ряда окон с видом на праздновавший город. — Я просто пришла с идеей.
— Без идеи мы бы наполнили желудки зверей Эравана.
Элида закатила глаза, несмотря на все, что произошло, все, что лежало перед ними.
— Тогда это была групповая работа. — она прикусила губу. — Перрант, ты слышал что-нибудь о Перранте?
— Наездник ракина прибыл несколько часов назад. Там то же самое, что и здесь: с кончиной Эравана солдаты, удерживающие город, либо рухнули, либо убежали. Люди восстановили контроль, но тем, кто одержим, понадобятся целители. Группа из них полетит завтра, чтобы начать.
Облегчение грозило подкосить ее колени.
— Спасибо Аннэйт за это. Или Сильбе, я полагаю.
— Они обе ушли. Поблагодари себя.
Элида отмахнулась от него, но Лоркан поцеловал ее.
Когда он отстранился, Элида выдохнула:
— Для чего это было?
— Попроси меня остаться, — все, что он сказал.
Ее сердце начало биться.
— Оставайся, — прошептала она.
Свет, такой красивый свет наполнил его темные глаза.
— Попроси меня поехать с тобой в Перрант.
Ее голос сломался, но ей удалось сказать:
— Пойдем со мной в Перрант.
Лоркан кивнул, как будто в ответ, и его улыбка была самой красивой вещью, которую она когда-либо видела.
— Попроси меня жениться на тебе.
Элида заплакала, даже когда она смеялась.
— Ты выйдешь за меня, Лоркан Сальватер?
Он подхватил ее на руки, целуя ее лицо в ответ. Как будто какая-то последняя, его скованная часть была освобождена.
— Я подумаю над этим.
Элида засмеялась, хлопнув его по плечу. А потом снова засмеялась, громче.
Лоркан опустил ее.
— Что?
Губы Элиды дрогнули, когда она попыталась остановить свой смех.
— Просто… я леди Перранта. Если ты выйдешь за меня, ты возьмешь мою фамилию.
Он моргнул.
Элида снова засмеялась.
— Лорд Лоркан Лочан?
Это звучало так же смешно.
Лоркан моргнул, а затем рассмеялся.
Она никогда не слышала такого радостного звука.
Он снова подхватил ее на руки.
— Я буду использовать эту фамилию с гордостью каждый проклятый день до конца своей жизни, — сказал он в ее волосы, и когда он опустил ее, его улыбка исчезла. Заменилась бесконечной нежностью, когда он откинул ее волосы назад, за ухо. — Я выйду за тебя, Элида Лочан. И с гордостью назову себя лордом Лорканом Лочан, даже когда все королевство рассмеется, услышав это. — он поцеловал ее, нежно и с любовью. — А когда мы поженимся, — прошептал он, — я свяжу свою жизнь с твоей. Так что мы никогда не узнаем ни дня раздельно. Никто не будет один, никогда больше.
Элида закрыла лицо руками и зарыдала от всего сердца, которое он предлагал, от бессмертия, с которым он был готов расстаться ради нее. Для них.
Но Лоркан сжал ее запястья, осторожно отрывая руки от ее лица. Его улыбка была нежной.
— Если тебе это понравится, — сказал он.
Элида обняла его за шею, чувствуя, как его сердце бьется о ее, позволяя его теплу впиться в ее кости.
— Я хотела бы этого больше всего на свете, — прошептала она в ответ.
Глава 118, часть 1
Ирэн плюхнулась на трехногий табурет посреди хаоса Большого Зала. Знакомая история, хотя обстановка немного изменилась: еще одна огромная комната превратилась во временный больничный отсек. Рассвет был не за горами, но она и другие целители продолжали работать. С теми, кто истекал кровью, не мог выжить без них.
Люди и Фэ, ведьмы и Волки — Ирэн никогда не видела такого количества в одном месте.
В какой-то момент вошла Элида, светясь, несмотря на раненых вокруг них.
Ирэн предположила, что у них у всех была такая же улыбка. Несмотря на то, что ее собственная слабость за последний час пошла на спад, когда наступило истощение. Она была вынуждена отдохнуть после битвы с Эраваном и ждала, пока ее источник силы не наполнился настолько, чтобы снова начать работать.
Она не могла сидеть на месте. Не тогда, когда она видела то, что лежало под кожей Эравана каждый раз, когда закрывала глаза. Да, он мёртв, но… она подумала, что никогда не забудет его. Темное, маслянистое чувство. Несколько часов назад она не смогла определить, вызвало рвоту воспоминание о нем или ребенок в утробе.