Ветер выл, толкая на север. Как будто защищал ее от полетов на юг. Умоляя ее не продолжать.
Появились холмы, увенчанные камнями — древние пограничные знаки. Она пронеслась мимо них. Несколько часов продержаться, пока не стемнело. Она летала до ночи, но из-за холода не могла найти какое-нибудь дерево, чтобы присесть, пока не сможет продолжить разведку на рассвете.
Она поплыла дальше на юг, горизонт мрачный и пустой.
Пока не случилось это.
Пока она не увидела то, что направилось к ним, и чуть не упала с неба.
Рен научил ее считать солдат, но она теряла счет каждый раз, когда пыталась получить число на аккуратных линиях, топающих по северным равнинам Адарлана. Прямо к предгорьям, которые охватывали обе территории.
Тысячи. Пять, десять, пятнадцать тысяч. Больше.
Снова и снова она натыкалась на подсчет. Двадцать, тридцать.
Лисандра поднялась выше в небо. Выше, потому что крылатый илькен летел с ними, низко паря над черно-бронированными войсками, контролируя все, что проходило ниже.
Сорок. Пятьдесят.
Пятьдесят тысяч войск, под руководством илькенов.
И среди них, верхом на лошадях, ехали красивые юноши. Черные ошейники на их шеях, над доспехами.
Валгские принцы. Всего пять, каждый командует легионом.
Лисандра снова посчитала их силы. Трижды.
Пятьдесят тысяч солдат. Против двадцати пяти тысяч, которые они собрали.
Один из илькенов заметил ее и взмахнул вверх.
Лисандра накренилась и вернулась на север, крылья бились, как в аду.
…
Две армии встретились в заснеженных полях южного Террасена.
Генерал-принц Террасена приказал им подождать, а не спешить на встречу легионам Мората. Чтобы позволить ордам Эравана истощить себя в предгорьях, и послать наступательные силы молчаливых ассасинов, чтобы забрать солдат, борющихся среди ударов и впадин.
Только некоторые из ассасинов вернулись.
Темная сила принцев Валгов прокатилась вперед, пожирая все на своем пути.
И все же, огнедышащая не разнесла Валгов в прах. Ничего не сделала, только ехала рядом с кузеном.
Ночью илькен опустился на их лагерь, развязав хаос и ужас, измельчив солдат своими ядовитыми когтями, прежде чем вновь взмыть в небо.
Они разрывали древние границы — камни из травянистых холмов, затем они перешли в Террасен.
Едва проветренная, невозмутимая снегом и едва поредевшая, армия Мората покинула последние предгорья.
Они бросились вниз по склонам холмов, черная волна прорвалась над землей. Справа копья и щиты Беспощадных, магия Фэйри солдат отправила силу Валгских принцев к заливу.
В любом случае, это не могло помочь против илькенов. Они проносились сквозь них, как паутина в дверном проеме, некоторые извергали свой яд, чтобы растопить магию.
Затем илькены приземлялись или полностью разрушили их защиту. И даже оборотень в виде виверны, вооруженной отравленными шипами, не смог их всех уничтожить.
Даже генерал-принц с древним мечом и инстинктами Фэ не мог отрубить их головы достаточно быстро.
В хаосе никто не заметил, что огнедышащая не появилась. Что ни единый уголек ее пламени не загорелся в кричащую ночь.
Потом подошли пехотинцы.
И эта мощеная армия начала разрушаться.
Правый фланг был сломлен первым. И Валгский принц развязал свою силу, мужчины ложились мертвыми на его пути. Илиас с молчаливыми ассасинами пробрался в тыл врага, чтобы обезглавить его, чтобы бойня была верной.
Центральные линии Беспощадных держались, но они теряли ярд за ярдом, когти, клыки, мечи и щиты.
Так много врагов, что члены королевской семьи фэйри и их родственники не могли украсть воздух из их лёгких достаточно быстро, достаточно широко. Что бы ни продвигало магию фэйри, это не замедлило Морат надолго.
Звери Мората гнали их на север в тот первый день. И в течение всей ночи.
И на рассвете следующего дня.
С наступлением темноты на второй, даже линия Беспощадных подкосилась.
И все же Морат не переставал наступать.
Глава 23, часть 1
Элида никогда не видела такого места, как Доранелла.
Город рек, как они его называли. Она никогда не думала, что город может быть построен в сердце нескольких рек, в месте, где они встречаются и сливаются в могучий водоем.
Она не позволяла себе выказывать страх, пока шла по извилистым, аккуратным улицам.
Страх был еще одним ее спутником, который она держала в узде. Со столь чутким обонянием, Фэ могли почуять такие вещи, как эмоции. И хотя хорошая порция страха помогла бы ей в поддержании легенды, слишком большая могла бы ее обречь на провал.
Но это место казалось райским. Розовые и синие цветы, свисающие с подоконников; между некоторыми улицами проходили небольшие каналы, через которые люди переправлялись в ярких длинных лодках.
Она никогда не видела так много Фэ, никогда не думала, что они будут выглядеть как обычные люди. Насколько это было возможно, с их изяществом, длинными острыми ушами и клыками. Наряду с животными, бегающими вокруг нее, мимо пролетали так много различных видов птиц, что она не успевала уследить за ними. Все окружающие ее существа был совершенно довольными, занимались ежедневными делами, покупали всё от хрустящего хлеба до кувшинов какого-то масла, цветных полотен ткани.
Все же, управляет всем, сидя во дворце на восточной стороне Доранеллы, Маэва. И этот город, как сказал Рован Элиде, был построен из камня, чтобы Брэннон или кто-то из его потомков не уничтожил ее землю.
Элида боролась с хромотой, которая росла с каждым шагом дальше по пути в город, дальше от магии Гавриэля. Она оставила их в лесных предгорьях, где они расположились лагерем накануне, и Лоркан снова попытался отговорить ее. Но она перерыла различные пакеты, пока не нашла то, что ей нужно: ягоды, которые собирал вчера Гавриэль, запасной пояс и темно-зеленый плащ Рована, помятая белая рубашка Лоркана и крошечное зеркало, которое он использовал для бритья.
Она ничего не сказала, когда обнаружила белые полоски льна на дне сумки Лоркана. Ожидание следующего цикла. В любом случае, она не смогла бы подобрать слова. Не с тем, что у нее в груди было что-то сломано, чтобы даже думать об этом.
Элида держала плечи расслабленными, а ее лицо оставалось напряженным, когда она остановилась на краю довольно маленькой площади вокруг журчащего фонтана. Продавцы и покупатели топтались на одном месте, болтая в солнечном свете. Элида остановилась на арочном входе на площадь, повернувшись и вытащив маленькое зеркало из своего кармана в плаще, стараясь не задеть ножи, спрятанные там.
Она открыла зеркальце и нахмурилась на свое отражение — выражение ее лица было не совсем фальшивым. Она размяла ягоды на рассвете и осторожно накрасила соком глаза, придав им красную окантовку и жалкий вид. Как будто она плакала неделями.
Действительно, лицо, нахмурившиеся на нее, было довольно жалким.
Но это было не то отражение, которое она хотела увидеть. А скорее квадрат позади нее. Изучая его напрямую, она бы вызвала слишком много вопросов, а вот если бы она просто смотрела в компактное зеркало, ничего более, чем стеснительная девушка, пытающаяся поправить свой измученный вид… Элида пригладила несколько прядей волос, наблюдая за площадью сзади.
Что-то вроде центра. По бокам находились должно быть две таверны, судя по винным бочкам, расположенным перед ними, которые служили столами и пустым еще не собранным бутылкам на них. Казалось, что ничто не привлекает больше мужчин, некоторые из которых были солдатами, чем эти две таверны. Из трех площадей, которые она посетила, таверн, которые она увидела, только в этих были солдаты.
Отлично.
Элида снова пригладила волосы, закрыла зеркальце и повернулась к площади, вскинув подбородок. Девушка, пытающаяся проявить немного достоинства.
Пусть они видят, что хотят видеть, пусть они смотрят на белую рубашку, которую она надела вместо ведьминой куртки из кожи, зеленый плащ, накинутый на нее, подпоясанный посередине, и считают ее немодной, наивной путешественницей. Девушкой далеко забредшей от дома, в этом прекрасном, симпатичном городе.
Она подошла к семи Фэ, сидящим снаружи таверны, оценив тех, кто говорил больше всего, громко смеялся, к кому часто обращались пять мужчин и две женщины. Одна из женщин не была воином, но была одета в мягкие женские брюки и синюю тунику, которая сидела на ее пышной фигуре, как перчатка.
Элида отметила того, у кого, как казалось, они искали подтверждение и надежду на одобрение. Широкоплечая женщина, ее темные волосы были обрезаны почти у самой макушки. Она носила доспехи на плечах, на запястьях — более тонкие, чем другие мужчины. Видимо их командир.
Элида остановилась на расстоянии нескольких футов, рука взметнулась вверх, схватив плащ напротив сердца, другая теребила золотое кольцо на пальце, бесценную реликвию чуть больше, чем память о любовнике. Грызя губу, она бросила неопределенный, пронзительный взгляд на солдат, на таверну. Немного всхлипнула.
Другая женщина — та, что в прекрасной синей одежде — заметила ее первой.
Элида осознала, насколько она прекрасна. Ее темные волосы спадали густой, глянцевой косой по спине, ее золотисто-коричневая кожа сияла внутренним светом. Глаза ее были мягкими от доброты. И беспокойства.
Элида приняла это беспокойство в качестве приглашения и заковыляла к ним, склонив голову.
— Мне… мне жаль Вас прерывать, — выпалила она, обращаясь к темноволосой красавице.
Заикание всегда заставляло людей чувствовать себя неудобно, всегда делало их глупыми от страха и они стремились побыстрее убраться. Рассказать ей, что ей нужно узнать.
— Что-то не так? — голос женщины был хрипло-прекрасным. У Элиды он всегда ассоциировался с великолепными красотками, такой голос заставлял мужчин падать перед ними. По тому, как некоторые из мужчин вокруг нее улыбались, Элида не сомневалась, что женщина имеет некоторое влияние на них.