Но он будет работать с ней, помогать каким бы то ни было образом. И если она никогда не вернется к той, кем была до этого, он не будет любить ее меньше.
Аэлина опустила голову, и сказала:
— Маэва собиралась надеть ошейник Валга на мою шею. Она ушла, чтобы получить его. — запах ее страха приблизился к нему, и Рован подошел к краю воды. — Вот почему я… почему я сбежала. Она заставила меня переместиться в военный лагерь и я… — ее голос захрипел и она встретила его взгляд. Пусть он прочитает слова, которые она не могла сказать таким способом, каким они общались. — Побег не был моим намерением.
— Нет, Огненное Сердце, — выдохнул он, покачав головой, и ужас содрогнул его. — Там… не было ошейника.
Она моргнула.
— Это тоже был сон?
Его сердце треснуло, когда он подбирал слова.
— Нет, это было реально. Или Маэва подумала так. Но ошейники, присутствие Валга… Это была ложь, которую мы создали. Чтобы вытащить Маэву от тебя, из Доранеллы.
Звучало только слабое бульканье воды.
— У ворот не было ошейника?
Рован опустился на колени и покачал головой.
— Аэлина, если бы я знал, что она решит сделать с этими сведениями, что решит сделать с тобой…
Возможно, он потерял ее. Не из-за Маэвы, не из-за богов, а из-за его собственного проклятого плана. Лжи, которую он придумал.
Аэлина снова нырнула под поверхность. Так глубоко, что когда вспышка случилась, эона было немногим больше, чем трепетание.
Свет вспыхнул от нее, рябь прошла по озеру, освещая камни, гладкий потолок. Тихое извержение.
Его дыхание оборвалось. Но она снова поплыла к поверхности, и свет струился от ее тела, как от облаков. Когда она появилась, оно почти исчезло.
— Прости, — сказал он.
Опять этот наклон головы:
— Тебе не о чем жалеть.
Он сделал это. Он добавил ей ужас, отчаяние. Он.
— Если бы ты не пустил слух до Маэвы, если бы она не сказала мне, я не думаю, что мы были здесь прямо сейчас, — сказала она.
Он попытался обуздать вину, стремление добраться до нее, просить о ее прощении. Пробовал и пытался.
Она только спросила:
— Что о других?
Она не знала — не могла понять, как, почему и где все они расстались. Так Рован сказал ей, лаконично и спокойно, как мог только он.
Когда он закончил, Аэлина долго молчала.
Она уставилась в темноту, текущая вода была единственным звуком. Ее тело чуть не потеряло свечение.
Затем она повернулась к нему.
— Маэва сказала, что ты и остальные были на Севере. То, что тебя заметили ее шпионы. Ты тоже ее обманул?
Он покачал головой.
— Кажется, Лисандра была убедительной.
Горло Аэлины захрипело.
— Я ей поверила.
Это звучало как признание.
Рован обнаружил, что он говорит:
— Однажды я тебе сказал, что даже если смерть разлучит нас, я разрушу каждое правило мира, пока не найду тебя. — он улыбнулся ей. — Ты действительно считала, что это остановит меня?
Она поджала губы, и, наконец эмоции начали появляться в ее глазах.
— Ты должен был спасти Террасен.
— Учитывая, что солнце еще светит, я бы сказал, что Эраван еще не выиграл. Поэтому мы сделаем это вместе.
Он не позволял себе думать об окончательной стоимости уничтожения Эравана. И Аэлина, казалось, тоже не торопилась обсуждать это, когда она сказала:
— Ты должен был отправиться в Террасен. Он нуждается в тебе.
Глава 35, часть 3
— Я нуждаюсь в тебе больше. — он не уклонился от абсолютной правды, придававшей ему жгучий голос. — И тебе нужен Террасен. Не Лисандре, а тебе.
Неглубокий кивок.
— Маэва подняла свою армию. Я сомневаюсь, что это было только для того, чтобы охранять меня, пока она отсутствовала.
Он отложил эту мысль.
— Это может быть просто для укрепления ее обороны, если Эраван пройдет через море.
— Ты действительно считаешь, что она собирается так поступать?
— Нет, — признался он. — Я не знаю.
И если Маэва собиралась вести эту армию до Террасена, либо объединиться с Эраваном, либо просто стать другой силой, защищающей свое королевство, чтобы нанести удар, когда они будут самыми слабыми, им нужно было спешить. Придется вернуться. Немедленно. Глаза его мэйта сияли таким же пониманием и страхом.
Горло Аэлины протестовало, когда она прошептала:
— Я так устала, Рован.
Его сердце снова напряглось.
— Я знаю, Огненное Сердце.
Он открыл рот, чтобы сказать больше, чтобы уговорить ее вернуться на землю, чтобы он мог хотя бы держать ее, если бы слова не могли облегчить ее ношу, но слова пропали, когда он это увидел.
Древняя лодка, каждый дюйм которой был вырезан узорами, выплыла из мрака.
— Вернись на берег. — лодка не дрейфовала — ее тянули. Он едва мог разглядеть две темные формы, скользящие под поверхностью.
Аэлина не колебалась, ее гребки оставались неизменными, когда она поплыла к нему. Она не взялась за руку, которую он протянул, но он обернул вокруг нее плащ, пока лодка проплывала мимо.
Черные, похожие на угрей существа, размером со смертного человека тянули ее. Их плавники болтались позади них, как черное дерево с каждым движением их длинных хвостов, он увидел молочно-белые глаза. Слепые.
Они везли лодку, достаточно большую для пятнадцати Фэ прямо к краю озера. Вспышка коротких, маленьких тел сквозь темноту и Маленький народец стоял за соседним сталагмитом.
Остальные, должно быть, слышали его приказ Аэлине, потому что они вышли, держа мечи. Позади них, Элида стояла с Фенрисом, мужчина все был еще в форме волка.
— Они не могут думать, что мы отправимся в эти пещеры, — пробормотал Лоркан.
Аэлина повернулась к ним, вода капала с волос на камень у ее босых ног. Половина ее мысли могла сделать их сухими, но она делала этого.
— На нас охотятся.
— Мы это знаем, — отрезал Лоркан, и если бы не тот факт, что Аэлина позволила ему положить руку ей на плечо, Рован бросил бы его в озеро. Но черты Аэлины не исказились, оставалось это невозмутимое спокойствие.
— Единственный путь к морю лежит через эти пещеры.
Это было возмутительное утверждение. Они были в сотне миль внутри страны, и не было никаких данных о том, что эти горы когда-либо соединялись с какой-либо пещерной системой, которая выходила к самому океану. Чтобы сделать это, им нужно было идти на север через эти пещеры, затем двигаться на запад в Камбрианских горах и плыть под ними прямо к побережью.
— Полагаю, они сказали тебе это? — лицо Лоркана было жестким, как гранит.
— Осторожно, — прорычал Рован. Фенрис обнажил зубы, мех ощетинился.
Но Аэлина просто сказала:
— Да. — ее подбородок не опустился ни на дюйм. — Земля наверху кишит солдатами и шпионами. Пройти под ними — это единственный путь.
Элида шагнула вперед.
— Я пойду. — она холодно взглянула на Лоркана. — Ты можешь рисковать дальше, если не веришь.
Челюсть Лоркана вытянулась, и небольшая часть Рована злорадствовала, увидев, как хрупкая Леди Перранта ударила по жестокому воину несколькими словами.
— Учитывая ловушки в нашей ситуации, это разумно.
— У нас нет времени, чтобы думать, — вмешался Рован, прежде чем Элида могла высказать еще что-нибудь. — Нам нужно двигаться.
Гавриэль прошел вперед чтобы изучить пришвартованную лодку и то, что было подставкой на ее прочных досках.
— Как мы найдём наш путь?
— Нас будут сопровождать, — ответила Аэлина.
— А если они покинут нас? — бросил вызов Лоркан.
Аэлина безучастно посмотрела на него.
— Значит, тебе придется искать выход.
Подсказка — просто искра разжигала эти спокойные слова.
После этого больше нечего было обсуждать. Вещей было мало, чтобы упаковывать их. Остальные осматривали лодку, когда его мэйт снова появилась, одетая в сапоги, брюки и различные слои одежды под ее серым сюртуком из Крепости Тумана, ее вида было достаточно, чтобы его сердце сжалось.
Больше не голая, беглая пленница. Но прежняя радость и необузданная дикость не освещали ее лицо.
Остальная часть их компании ждала в лодке, сидя на скамейках, встроенных в боковые стороны. Фенрис и Элида сидели так далеко от Лоркана, как могли, Гавриэль — золотой, многострадальный лев лежал между ними.
Рован задержался на краю берега, протянув руку Аэлине, когда она приблизилась. Казалось, каждый ее шаг рассматривался, как будто она все еще удивлялась возможности свободно передвигаться. Словно все еще приспосабливаясь к ее ногам без бремени цепей.
— Почему? — вслух проговорил Лоркан, больше про себя. — Почему появилось это расстояние между нами?
Он получит свой ответ — они получат — волнение позже.
Аэлина остановилась в нескольких шагах от лодки и протянутой руки Рована. Она повернулась к самой пещере. Маленький народец выглядывал из этих березовых ветвей, из скал, из-за сталагмитов.
Медленно, глубоко, Аэлина поклонилась им.
Рован мог бы поклясться, что все крошечные головы опустились в ответ.
Рядом с соседней скалой поднялась пара костлявых сероватых рук, между ними сверкнуло что-то блестящее и осталось на камне. Рован подошел. Там сверкала корона из серебра, жемчуга и бриллиантов, вылепленных в крылья лебедя.
— Корона Мэбы, — выдохнул Гавриэль. Но Фенрис откинулся в сторону навстречу темноте, его хвост прижался к нему.
Аэлина пошатнулась на шаг ближе к короне.
— Это… она упала в реку.
Рован не хотел знать, как она столкнулась с этим, почему видела, как она падает в реку. Маэва держала две короны своих сестер под постоянной охраной, только выставляя их напоказ в ее тронной комнате в особых случаях. В память о ее сестрах, говорила она. Рован иногда задавался вопросом, было ли это напоминанием о том, что она пережила их, сохранила престол для себя.