— А если я откажусь? — спросил Лоркан.
— Тогда тебе никогда не удастся зайти в мое королевство или отправиться дальше с нами — не с Ключами и армией Маэвы за спиной. — эта симпатия осталась. — Я не могу доверять тебе достаточно, чтобы позволить присоединиться к нам любым другим способом.
— Но ты позволишь мне принести клятву на крови?
— Я ничего не хочу от тебя, и ты ничего не хочешь от меня. Единственный приказ, который я тебе когда-либо дам, — это тот, который я попрошу выполнить и любого гражданина Террасена: защищать наше королевство и его людей. Ты можешь жить в хижине в Оленорожьих горах, потому что мне все равно.
Она тоже это имела в виду. Принести кровную клятву, поклясться никогда не навредить ее королевству, и она даст ему свободу. И если он откажется… Он больше никогда не увидит Элиду.
— У меня нет другого выбора, — тихо сказала Аэлина, чтобы другие не слышали. — Я не могу рисковать Террасеном. — она все еще держала себя за руку. — Но я бы не взяла что-то столь же ценное от тебя.
— То, что ты понимаешь, это уже возможность.
Опять же, этот намек на улыбку и взгляд через плечо к Элиде.
— Это так. — ее бирюзовые глаза были яркими, когда она оглянулась на него, и на лице Аэлины была мудрость, которую он, возможно, никогда раньше не замечал. Лицо королевы. — Поверь мне, Лоркан, это так.
Он закрыл надежду, которая наполнила его грудь, чужая и нежелательная.
— Но Террасен не переживет эту войну, она не переживет эту войну, без тебя. — и даже если королева перед ним отдаст свою бессмертную жизнь, чтобы вернуть Ключ замку чтобы остановить Эравана, с этой клятвой Лоркан останется, чтобы защитить ее королевство.
— Это твой выбор, — просто сказала она.
Лоркан позволил себе взглянуть на Элиду, глупо, как может быть.
Ее рука лежала на горле, ее темные глаза были такими широкими.
Не имело значения, что она предложила ему дом в Перранте, если королева говорила правду.
Но дело в том, что Аэлина Галантия имела в виду ее обещание: он был слишком силен, его пристрастия слишком мрачны, чтобы она позволила ему бродить вместе с ней, чтобы войти в ее королевство без ограничений. Она отпустит его из Террасена, даже если войска Эравана проиграют, чтобы избежать другой угрозы у их спины: Маэвы.
И Элида не выживет в этой войне, если все они будут мертвы.
Он не мог принять это, эту возможность. Глупую и бесполезную как он, он не мог допустить этого. Чтобы либо звери Эравана, либо ее дядя Вернон пришли за ней.
Дурак. Он был древним глупым дураком.
Но бог у плеча не сказал ему бежать или сражаться.
Это его выбор. Он задавался вопросом, что об этом сказала бы богиня, которая покровительствовала Элиде.
Интересно, что сама она собирается сделать с этим, когда он сказал Аэлине:
— Прекрасно.
— Пусть боги пощадят нас, — пробормотал Фенрис.
Губы Аэлины изогнулись в намеке на улыбку, и все же были полны жестокости, когда она взглянула на волка.
— Ты должен позволить ему жить, понимаешь? — сказала она Фенрису, поднимая брови. — Без смерти на дуэли. Без мести. Можешь ли ты ее забыть?
Лоркан ощетинился, когда Фенрис посмотрел на него. Лоркан позволил ему увидеть все свое доминирование в его взгляде.
Фенрис послал всю свою бушующую силу. Не так много, как нужно Лоркану, но достаточно, чтобы напомнить ему, что Белый Волк Доранеллы может кусаться, если он пожелает. Смертельно.
Фенрис просто повернулся к королеве.
— Если я скажу тебе, что он дурак и несчастный ублюдок, это изменит твое мнение?
Лоркан зарычал, но Аэлина фыркнула.
— Разве это не значит, что мы любим Лоркана? — она улыбнулась, и Лоркан вспомнил каждую деталь их первых встреч в Рафтхоле, когда он толкнул ее лицо в кирпичную стену. Аэлина сказала Фенрису:
— Мы пригласим его только в Оринф на выходные.
— Значит, он сможет испортить празднества? — Фенрис нахмурился. — Я, например, дорожу своими праздниками. Мне не нужен человеконенавистный дождь.
Боги высшие. Лоркан нашел взглядом Рована, но воин-принц внимательно наблюдал за своей королевой. Как будто он точно знал, какая буря бушевала под ее кожей.
Аэлина махнула рукой.
— Ладно. Ты не будешь пытаться убить Лоркана за то, что произошло в Эйлуэ, и взамен мы его никуда не пригласим. — ее усмешка была не чем иным, как злостью.
Это был тот вид двора, в который он присоединился, — этот вихрь… Лоркан не знал, для чего это слово. Однако он сомневался, что любое из пяти столетий жизни готовило его к этому.
Аэлина протянула руку.
— Ты знаешь, как это происходит? Или ты слишком стар, чтобы помнить?
Лоркан вздрогнул и опустился на колени, поднося кинжал к боку.
Дурак. Он был дураком.
И все же его руки слегка дрожали, когда он дал королеве нож.
Аэлина взвесила клинок, золотое кольцо, покрытое неприлично большим изумрудом, украшало ее палец. Обручальное кольцо. Вероятно, из той пещеры, где они воровали. Он взглянул туда, где Уайтхорн стоял в стороне. Разумеется, золотое кольцо было на пальце воина, рубин встроен в него. И заглянув выше воротника плаща Рована, он обнаружил два свежих рубца.
Пара их теперь обозначала и горло королевы.
— Готовы поглядеть? — хрипло спросила Аэлина.
Он нахмурился. Даже со святым ритуалом в котором они собирались принять участие, королева нашла способ быть непочтительной.
— Скажи это.
Ее губы снова изогнулись.
— Ты, Лоркан Сальватер, клянешь своей кровью и душой, быть верным мне, моей короне и Террасену всю оставшуюся жизнь?
Он моргнул. Маэва произносила длинный список вопросов на древнем языке, когда он приносил клятву. Но он сказал:
— Да. Клянусь.
Аэлина надрезала кинжалом ее предплечье, и кровь сияла ярко, как рубин на ее мече.
— Тогда выпей.
Его последний шанс отступить от этого.
Но он снова взглянул на Элиду. И увидел надежду — просто мерцание ее — освещавшую ее лицо.
Лоркан взял руку королевы в свою и глотнул.
Вкус жасмина, лимонной вербены и потрескивающих углей заполнил его рот. Наполнил его душу, как что-то сожженное и поселившееся внутри него.
Кусочек тепла. Как кусок этой бушующей магии, он укоренился в самой душе.
Покачиваясь, он отпустил ее руку.
— Добро пожаловать во двор, — сказала Аэлина. — Вот твой первый и единственный приказ: защищай Террасен и его людей.
В нем устроилась и другая маленькая искра, которая светилась глубоко.
Затем королева повернулась на каблуках и ушла — нет, подошла к Элиде.
Лоркан попытался и не смог встать. Кажется, его тело все еще нуждалось в передышке.
Поэтому он мог только наблюдать, как Аэлина сказал Элиде:
— Я не предлагаю тебе клятву на крови.
Клятва или нет, но он думал о том, чтобы бросить королеву в океан после печали, которая омрачила лицо Элиды. Но леди Перранта держала подбородок высоко.
— Почему?
Аэлина взяла руку Элиды с мягкостью, которая охладила Лоркана.
— Потому что, когда мы вернемся в Террасен, если мне будет дан трон, тогда ты не можешь быть привязанной ко мне. — брови Элиды поднялись. — Перрант — второй по величине Дом в Террасене, — объяснила Аэлина. — Четверо из его лордов решили, что я непригодна для престола. Мне нужно больше, чтобы получить его.
— И если я поклянусь тебе, это поставит под угрозу целостность моего голоса, — закончила Элида.
Аэлина кивнула и отпустила ее руку, чтобы обратиться ко всем. В восходящем солнце королева была залита золотом.
— Террасен покажется через две недели, если зимние штормы не помешают. Мы будем использовать это время для обучения и планирования.
— Планирования чего? — спросил Фенрис, подходя ближе.
Член этого двора. Собственного двора Лоркана. Трое из них снова были связаны — и все же свободнее, чем когда-либо. Лоркан недоумевал, почему Гавриэль не принес клятву королеве, но она снова заговорила.
— Моя задача не может быть завершена без ключей. Я предполагаю, что их новые носители в конечном итоге будут искать меня, если будет найден третий, и они не решат закончить сами. — она взглянула на Рована, который кивнул. Как будто они уже обсуждали это. — Поэтому, вместо того, чтобы тратить жизненно важное время на то, чтобы бродить по континенту в погоне за ними, мы действительно отправимся в Террасен. Особенно, если Маэва также выводит армию на свои берега. И если мне не позволено руководить с моего трона, тогда я просто сделаю это с поля битвы.
Она хотела сражаться. Королева, королева Лоркана — предназначена для борьбы с Моратом. И с Маэвой, если худшее произойдет. И тогда она умрет за всех.
— Тогда в Террасен, — сказал Фенрис.
— В Террасен, — повторила Элида.
Аэлина смотрела на север, на королевство, которое стояло между Эраваном и завоеванием. На новый дом Лоркана. Как будто она видела, как на него наступают легионы страшного лорда. И бессмертной хозяйки Маэвы, ползущей за их спиной, когда-то командующей Лорканом и его спутниками.
Аэлина просто направилась к центру палубы, матросы предоставили им широкое место. Она вытащила Златинец и кинжал, а затем молча подняла брови, глядя на Уайтхорна.
Воин-принц повиновался, вытащив клинок, прежде чем погрузиться в защитный маневр.
Обучение — переподготовка ее тела. Никакой шепот ее силы не проявлялся, но глаза ярко горели.
Аэлина подняла свое оружие.
— В Террасен, — сказала она наконец.
И напала.
Глава 43
Дорин начал с малого.
Во-первых, изменил цвет глаз на черный. Твердый, черный, как у Валга. Затем, превратил цвет кожи в ледяной бледный оттенок, который никогда не видел солнечного света. Его волосы он оставил темными, но ему удалось сделать нос более кривым, его рот стал тоньше.