— На кровь. И власть. А что?
Аэлина покачала головой. Еще один сон или галлюцинация.
— Если она идет по пятам с этой армией, я просто… пытаюсь понять это. Ее, я имею в виду.
— Ты собираешься убить ее.
Каша в животе перевернулась, но Аэлина пожала плечами. Даже когда она почувствовала пепел на ее языке.
— Ты предпочел бы это сделать?
— Я не уверен, что выживу, — сказал он сквозь зубы. — И у тебя есть больше причин сделать это, чем у меня.
— Я бы сказала, что у нас есть равные причины.
Его темные глаза опустились на ее лицо.
— Коннэл был лучшим мужчиной, чем тот, кем ты его видела в то время. Чем он был в конце.
Она схватила его за руку и сжала.
— Я знаю.
Последний туман исчез. Фенрис тихо спросил:
— Ты хочешь, чтобы я рассказал об этом?
Он не имел в виду его брата.
Она покачала головой.
— Я знаю достаточно. — она осмотрела ее холодные, опухшие руки. — Я знаю достаточно, — повторила она. Он напрягся, рука обхватила меч. Не после ее слов.
Рован упал камнем с небес, на полной скорости. Он изменился в нескольких футах от земли, приземляясь с изяществом хищника, когда он пробежал последние шаги к ним.
Златинец пел, когда она его обнажила.
— Что?
Ее мэйт просто указал на небо.
На то, что там летело.
Глава 45
Камень напротив скалы взревел, Ирэн прижала руку к дрожащим камням Замка Вэстфолов, когда закачалась башня. В коридоре люди закричали, некоторые плакали, некоторые закрыли своими телами членов семьи, чтобы защитить от обломков.
Рассвет едва занялся, а битва уже бушевала.
Ирэн прижалась к камню, успокаивая сердце, считая вдохи и выдохи, пока дрожь не остановилась. Последнее нападение, всего их было шесть.
К счастью, она застала три.
Пять дней. Пять дней этого бесконечного кошмара, и только в самые темные часы ночи был возможен отдых.
Она увидела Шаола на мгновение, мимолетно поцеловав и обняв. В первый раз он был ранен в храме, она исцелила его. Затем он тяжело опирался на свою трость, покрытую грязью и кровью, причем большая часть крови была не его.
Это была черная кровь, которая заставила ее живот перевернуться. Валг. Там был Валг. Наводнение человеческих хозяев. Слишком много для нее, чтобы вылечить. Нет, это она сделает после битвы. Если они выживут.
Вскоре, слишком рано, начали прибывать раненые и умирающие. Эретия организовала лазарет в большом зале, и именно там Ирэн проводила большую часть времени. Туда то она и направлялась после бессонных часов.
Башню укрепили, и Ирэн объявила ни к кому конкретно не обращаясь:
— Ракины сдерживают атаки. Морат только стреляет катапультами, потому что они не могут пробить стены замка.
Это было отчасти верно и семьи, сидевшие в холле с постельными принадлежностями и кое-какими драгоценными вещами, казалось, успокоились.
Ракины действительно вывели из строя многие катапульты, которые Морат поставил здесь, но осталось несколько — достаточно, чтобы разбить крепость, город. И хотя ракины, возможно, сдерживали атаки, это было ненадолго.
Ирэн не хотела знать, сколько пало. Она только увидела количество всадников в большом зале и знала, что их будет слишком много. Эретия приказала раненым ракинам разместиться в одном из внутренних дворов, назначив пятерых целителей, чтобы наблюдать за ними, и пространство было настолько тесно забито, что вы едва могли пройти через него.
Ирэн поспешила вперед, помня об обломках, разбросанных на лестнице в башне. Она чуть не свернула вчера шею, споткнувшись о кусок дерева.
Стоны раненых достигли ее задолго до того, как она вошла в большой зал, двери распахнулись, чтобы показать ряды солдат из каганата и Аньеля. У целителей не было кроватей для всех, поэтому многие лежали на диванах. Когда они закончились, стали использовать плащи и одеяла, расстилая прямо на холодном полу.
Недостаточно — недостаточно запасов, и недостаточно целителей. Они должны были принести больше из хозяйских покоев.
Ирэн подвернула рукава, нацелившись на уборную возле дверей. Несколько детей, чьи семьи укрывались в Замке, взяли на себя задачу опорожнить грязные ванны и наполнять их горячей водой каждые несколько минут. Наряду с бассейнами для раненых.
Ирэн не хотела показывать детям это кровопролитие и боль, но не было никого, кто мог бы это сделать. Никто больше не хотел помогать.
Лорд Аньеля, возможно, был редкостным ублюдком, но его люди были храброй, благородной группой. Те, кто скорее поддержит её мужа, чем ненавистного отца.
Ирэн вытерла руки, хотя она вымыла их, прежде чем спуститься сюда, и стряхнула их. Они не могли тратить драгоценные тряпки, чтобы вытирать руки.
Ее магия едва пополнилась, несмотря на сон, который она получила. Она знала, что если она посмотрит на зубцы, увидит Шаола, использующего трость, возможно, даже сражаясь, которую они сделали с фиксатором. Его хромота была сильной, когда она в последний раз видела его, вчера днем.
Он не жаловался, и не попросил ее прекратить использовать свою силу. Он сражался, стоял он или использовал трость, стул или лошадь.
Эретия встретила Ирэн на полпути в зал, ее темная кожа сияла от пота.
— Они привели всадника. Ее горло было разорвано когтями, но она все еще дышит.
Ирэн подавила дрожь.
— Яд на когтях? — многие из существ Валгов имели яд.
— Разведчик, который прилетел, чтобы предупредить нас о ее прибытии, не был уверен.
Ирэн вытащила свой набор инструментов из кобуры на бедре, осматривая зал для работы со всадником. Не так много места, но там, у умывальниц, где она просто чистила руки. Достаточно места.
— Я встречу их у дверей.
Ирэн поспешила к подъезду.
Но Эретия сжала предплечье Ирэн, тонкие пальцы мягко впились в ее кожу.
— Ты достаточно отдохнула?
— А ты? — сказала Ирэн. Эретия все еще была здесь, когда Ирэн поплелась в постель несколько часов назад, и казалось, что Эретия прибыла задолго до Ирэн сегодня утром или вообще не уходила.
Карие глаза Эретии сузились.
— Я не та, кому нужно быть осторожной, изводя себя.
Ирэн знала, что Эретия не имела в виду Шаола и связь между ними.
— Я знаю свои пределы, — сухо сказала Ирэн.
Эретия пристально посмотрела на неподвижную плоть живота Ирэн.
— Многие не рискуют вообще.
Ирэн сделала паузу.
— Есть ли угроза?
— Нет, но любая беременность, особенно в первые месяцы, истощает. И это без ужасов войны или использования магии на пределе каждый день.
Ради спокойствия, Ирэн позволила себе успокоиться.
— Как долго ты знаешь?
— Несколько недель. Моя магия почувствовала это в тебе.
Ирэн сглотнула
— Я не сказала Шаолу.
— Я думаю, не было времени этого сделать, — сказал целитель, указывая на дрожь вокруг них, — но оно пришло.
Ирэн знала это. Она пыталась найти способ рассказать ему какое-то время. Но возлагая на него это бремя, это будет небезопасно для нее и для жизни, растущей в ней… Она не хотела отвлекать его. Чтобы увеличить его страх, знавшего, что она сражается рядом с ним.
И если Шаол будет знать, что если его убьют, закончится не только ее жизнь. Она не могла заставить себя рассказать ему. Еще нет.
Возможно, это делало ее эгоистичной, возможно, глупой, но она не могла. Даже в тот момент, когда она поняла это в купальной камере корабля, когда ее цикл все еще не настал, и сосчитав дни, она заплакала от радости. А потом поняла, что именно, неся ребенка во время войны, повлечет за собой. То, что эта война может продолжится или в ее последние, ужасные дни она родит.
Ирэн решила, что она сделает все, что в ее силах, чтобы не допустить, чтобы ее ребенок родился в мире тьмы.
— Я скажу ему, когда придет время, — резко сказала Ирэн.
Из дверей открытого зала раздались крики:
— Очистите дорогу! Очистите дорогу для раненых!
Эретия нахмурилась, но бросилась с Ирэн встречать горожан с окровавленными носилками и почти мертвым всадником на нем.
…
Конь под Шаолом сдвинулся, но остался стоять, где стоял, вдоль нижних зубцов стен замка. Не такая хорошая лошадь, как Фараша, но достаточно надежная. Смелый зверь, который хорошо справился с его седлом, установленным в скобках, и это все, о чем он просил.
Прогуливаясь, Шаол знал, что это не будет возможным, когда он спешится. Боль в его позвоночнике сказала ему достаточно о том, как тяжело работала Ирэн, едва солнце поднялось. Но он мог сражаться так же хорошо и на лошади, — все равно мог вести этих солдат.
Впереди, расположившись слишком далеко, чтобы сосчитать, армия Эравана начала в городе еще один день тотального нападения на стены.
Ракины взлетали, уклоняясь от стрел и копий, вырывая солдат с земли и раскидывая их. В небе ракины дали волю своей ярости, умело контролируемые Сартаком и Несрин.
Но через пять дней даже могучие ракины замедлялись.
И осадные башни Мората, которые они когда-то легко разрушали в клочки из металла и дерева, теперь пробирались к стенам.
— Подготовьте людей к удару, — приказал Шаол стоящему поблизости мрачному капитану. Капитан крикнул команде вниз по ротам, которые Шаол собрал перед рассветом.
Несколько рот воинов Мората в последние два дня сумели закинуть крюки на стены, установив на них осадные лестницы и толпы солдат. Шаол отрезал их, и хотя воины Аньеля не знали, что делать с зараженными демонами людьми, которые пришли убить их, они подчинялись его командам. Быстро отразили поток солдат на стенах, разрезав веревки, на которых держались лестницы.
Но осадные башни, которые приближались… их не так легко разрушить. И не было ни одного солдата, который пересек бы металлический мост, чтобы захватить башню и удержать стену.