О той, кто была не довольна тем королевством, в котором она родилась, и она нашла способ покинуть его, используя потерянное знание древних путников. Путешественники между мирами.
Маэва рассказала ей. Возможно, искаженную, предвзятую историю, но она рассказала ей. Зачем? Зачем это вообще? Какой-то способ победить ее — или заставить ее сомневаться, когда придет время?
— Но Маэва ненавидит королей Валгов, — сказала Элида, и даже из тихого, плавающего места, куда погрузилась Аэлина, она увидела, как сверкают глаза Элиды. — Она так долго скрывается. Разумеется, она не будет с ними сотрудничать.
— Она убежала, чтобы схватить ошейник Валгов, — мрачно сказал Фенрис. — Уверен, что она может контролировать принца внутри него.
Не только благодаря силе, но и потому, что она была королевой демонов.
Аэлина заставила себя еще раз вздохнуть. Еще раз. Ее пальцы сжались, схватив невидимое оружие.
Лоркан не произнес ни слова. Не сделал ничего, только стоял, бледный и тихий. Как будто он тоже перестал быть в своем теле.
— Мы не знаем ее планов, — сказала Несрин. — Кхаранкуи не видели ее на протяжении тысячелетий и слышали только шепот от младших пауков. Но они по-прежнему поклоняются ей и ждут ее возвращения.
Шаол встретил взгляд Аэлины, немой вопрос читался в них.
Аэлина тихо сказала:
— Я была пленницей Маэвы в течение двух месяцев.
Полная тишина в палатке. Затем она объяснила — все это. Почему она не была в Террасене, который сражался сейчас, куда ушли Дорин и Манона.
Закончив, Аэлина сглотнула и наклонилась навстречу прикосновению Рована.
— Маэва желала узнать местоположение двух ключей Вэрда. Хотела, чтобы я отдала их, но мне удалось спрятать их до того, как она увезла меня. В Доранеллу. Она хотела сломать меня. Чтобы использовать меня для покорения мира, думала я. Но теперь я думаю, она хотела использовать меня в качестве щита против Валгов, чтобы я всегда охраняла ее. — слова были тяжелыми и резкими. — Я была ее пленницей долго. — она кивнула в сторону своего двора. — Когда я освободилась, они снова нашли меня.
Снова повисла тишина, ее новые товарищи были растеряны. Она не винила их.
Затем Хасар прошипела:
— Мы заставим эту суку заплатить за это, не так ли?
Аэлина встретила мрачный взгляд принцессы.
— Да, заставим.
…
Истина врезалась в Рована, словно физический удар.
Маэва была Валгом.
Королева Валгов. Чей отчужденный муж когда-то вторгся в этот мир, и если Шаол прав, хотел войти в него снова, а Эраван должен открыть Врата Вэрда.
Он знал, что его команда, или как они теперь назывались, были в шоке. Знал, что он сам впал в какое-то оцепенение.
Женщина, которой они служили, поклонялись… Валг.
Они были настолько обмануты, что даже не заметили другой вкус ее крови.
Фенрис выглядел так, будто собирался опустошить содержимое своего желудка на пол палатки. Для него правда была самой ужасной.
Лицо Лоркана оставалось холодным и пустым. Гавриэль продолжал потирать челюсть, в его глазах плавал ужас.
Рован глубоко вздохнул.
Королева Валгов.
Та, кто держала его Огненное Сердце. Сила какого рода пыталась проникнуть в ее разум.
Какая сила проникла в сознание Рована. В их умы, если смогла зачаровать ее кровь, чтобы она выглядела и была обычной на вкус.
Он почувствовал, как в Аэлине нарастает напряжение, бушующий шторм, который чуть не врезался в его руки, когда он схватил ее за плечи.
Но ее пламя не появилось. В эти недели не появилось ни уголька, несмотря на то, как сильно они тренировались.
Иногда он следил за рубином Златинца, когда она держала его, словно в сердце камня светился огонь. Но ничего больше.
Даже когда они сплелись в своей постели на корабле, когда его зубы нашли знак на шее.
Элида изучила их всех, их молчание и сказала своим новым спутникам:
— Возможно, нам следует определить план действий в отношении завтрашней битвы. — и дать им время, чтобы разобраться в этом колоссальном беспорядке позднее.
Шаол кивнул.
— Мы принесли с собой сундуки с книгами, — сказал он Аэлине. — Из Торре. Они все полны знаками Вэрда. — Аэлина только моргнула, но Шаол закончил:
— Если мы переживем эту битву, они будут твоими. На случай, если в них есть что-то, что могло бы помочь.
Против Эравана, против Маэвы, против ужасной судьбы его матери.
Аэлина просто неопределенно кивнула.
Поэтому Рован заставил себя отбросить шок, отвращение и страх и сосредоточиться на этом плане. Только Гавриэль, казалось, мог сделать то же самое, Фенрис остался там, где был, а Лоркан смотрел в никуда.
Аэлина осталась на своем стуле, еле сдерживаясь. Сердясь.
Они спланировали быстро и эффективно: они вернутся с Шаолом и Ирэн в крепость, чтобы помочь завтра сражаться. Члены каганата будут тут, Несрин и принц Сартак поведут ракинов, и принцесса Хасар будет командовать пехотинцами и дарганской конницей.
Блестяще подготовленная, смертельная группа. Рован уже познакомился с дарганскими солдатами, с их прекрасными лошадьми и доспехами, копьями и хохлатыми шлемами, пока они шагали к этой палатке, и вздохнул с облегчением. Возможно, последний вздох облегчения, который он испытает в этой войне. Конечно, если силы кагана еще не решили, куда последует армия потом.
Он предположил, что это справедливо — так много территорий было теперь на пути Мората, но когда эта битва закончится, он, черт возьми, уверен, что они отправятся на север. В Террасен.
Но завтра — завтра они разгромят легион Мората напротив стен замка, Шаол и Рован будут управлять людьми внутри, обстреливая вражеских солдат.
Аэлин добровольно ничего не предпринимала. Не показывала, что она их слышит.
И когда они все посчитали, что план рационален, наряду с планом на случай непредвиденных обстоятельств, если что-то пойдет наперекосяк, только Несрин сказала:
— Мы найдем тебя, чтобы доставить тебя обратно в замок, — прежде чем Аэлина ворвалась в холодную ночь, Рован едва не отстал от нее.
Никакого следа угольков. Грязь не шипела под ее сапогами.
Огня не было вообще. Ни искры.
Как будто Маэва погасила это пламя. Она боялась этого.
Ненавидела это.
Аэлина прошла через поставленные палатки, мимо лошадей и их всадников, одетых в броню, мимо пеших солдат вокруг костров, мимо всадников и их могучих птиц, которые наполнили его таким благоговением, что у него не было слов. Весь путь к восточному краю лагеря и равнинам, которые простирались вдаль, пространство широкое и пустое после армии.
Она не остановилась, пока не добралась до ручья, который они пересекли только несколько часов назад. Он почти замерз, но она пробила лед ботинком. Наружу вырвалась темная вода, поцелованная серебристым звездным светом.
Затем она упала на колени и стала пить.
Пила и пила, поднося руки с водой ко рту. Он должен был быть достаточно холодным, чтобы его горло потом стало болеть, но она продолжала пить, пока она не сжала руки на коленях и сказала:
— Я не могу этого сделать.
Глава 50, часть 2
Рован опустился на колено, держа щит вокруг нее, закрывая ее от холодного ветра с равнины.
— Я… я не могу… — она вздрогнула и закрыла лицо мокрыми руками.
Нежно, Рован сжал ее запястья и опустил их.
— Ты не должна бороться с этим в одиночку.
Боязнь и ужас наполнили эти красивые глаза, и его грудь сжалась до боли, когда она сказала:
— Это была глупая попытка против Эравана. Но против него и Маэвы? Она собрала армию. Скорее всего, ведет эту армию в Террасен прямо сейчас. И если Эраван вызовет двух своих братьев, если другие короли возвратятся…
— Ему нужны два других ключа, чтобы сделать это. У него их нет.
Ее пальцы впились в ладони достаточно сильно, чтобы воздух наполнился запахом крови…
— Я должна была пойти за ключами. Сразу. Не приходить сюда. Не делать этого.
— Это задача Дорина, а не твоя. Он не потерпит неудачу.
— Это моя задача и всегда была…
— Мы выбрали приехать сюда и мы будем придерживаться этого решения, — прорычал он, не утруждая себя сдерживаться. = Если Маэва действительно приведет свою армию в Террасен, то это только подтверждает то, что мы были правы, приехав сюда. Что мы должны убедить силы кагана идти на север после этого. Это единственный удачный шанс.
Аэлина провела руками по волосам. Ручейки крови окрасили золото.
— Я не могу победить их. Короля и королеву Валгов. — ее голос надломился. — Они уже выиграли.
— Они этого не сделали. — и хотя Рован ненавидел каждое слово, он зарычал:
— И ты выдержала два месяца против Маэвы без магии, чтобы защитить себя. Два месяца королева Валга пыталась проникнуть в твою голову, Аэлина. Чтобы сломать тебя.
Аэлина дрожала.
— Правда в том, что…
Рован ждал.
Аэлина прошептала:
— Я хотела умереть в конце, до того, как она угрожала мне ошейником. И даже сейчас, я чувствую, что кто-то уничтожает меня. Как будто я на дне моря, и кто я, кем я была, очень далеко, и я больше не вернусь туда.
Он не знал, что сказать, что сделать, кроме как осторожно разжать ее пальцы от ладоней.
— Ты купился на надменность, высокомерие? — потребовала она дрожащим голосом. — А остальные? Потому что я пыталась. Я пытаюсь, словно в аду, убедить себя, что это реально, напоминать себе, что мне нужно только притворяться кем я была достаточно долго.
Достаточно долго, чтобы подделать замок и умереть.
Он тихо сказал:
— Я знаю, Аэлина.
Он не моргнул и не ухмыльнулся ни разу.
Аэлина издала всхлип, который что-то в нем сломал.