Затем Элида убрала руку и поднялась.
— Я должна вернуться и помочь Ирэн.
Лоркан поймал её руку.
— Останься.
Она подняла тёмные брови.
— Я всего лишь иду в Большой зал.
Лоркан снова провёл по тыльной стороне её ладони.
— Останься, — выдохнул он. На мгновение он подумал, что она скажет «нет», и готов был согласиться с этим, только бы принять эти последние минуты как дар, который он не заслуживал.
Но затем Элида села на край кровати, прямо возле его плеча, и провела рукой по его волосам. Лоркан закрыл глаза, потянувшись за прикосновением, не в силах остановить мурлыканье, которое родилось в его груди.
Она издала тихий звук удивления — или, может, чего-то большего, и её пальцы вновь провели по прядям.
— Скажи это, — прошептала она, её пальцы всё еще были в его волосах.
Лоркан открыл глаза, находя её взгляд.
— Я люблю тебя.
Она тяжело сглотнула, и Лоркан сжал челюсть, когда едва полностью сел. Он и забыл, как возвышается над ней. На вершине этой лошади она была непоколибимой стихией, диким штормом. Его одеяло соскользнуло опасно низко, но он не пытался поправить его, потянув повыше колен.
Он не пропустил то, как её взгляд опустился ниже. И то, как её глаза пробежали вверх по его туловищу. Лоркан почти ощущал то, как она задерживалась на каждой мышце и шраме.
Тихий стон зарождался в его груди, когда она продолжала смотреть, и её глаза наполнялись желанием. Он почти начал просить о вещах, которые он бы сейчас не смог дать ей. Или она может быть не готова к таким заявлениям с его стороны.
Но тем не менее девушка бросила ему вызов, будто бы в доказательство своей решимости, и провела пальцем по новому шраму на его животе.
— Ирэн сказала, что шрам останется навсегда, — сказала она, не убирая руку.
— Тогда это будет шрам, которым я больше всего дорожу. — Фенрис бы смеялся до слёз, услышав, как Лоркан говорит подобное, но ему было всё равно. К чёрту всех остальных.
Еще одна едва заметная улыбка коснулась её губ, и руки Лоркана сжали простыни от усилия сдержаться и не попробовать какова на вкус эта улыбка своими собственными губами.
Но эта новая, до безумия хрупкая вещь, появившаяся между ними… Он не рискнул бы потерять это даже если бы весь мир стоял на кону.
Элида, слава богам, не беспокоилась о таком. Казалось, не беспокоилась абсолютно ни о чём, когда подняла руку к его щеке и провела пальцем по коже. Каждый вдох был тяжёлым усилием, полным контроля.
Лоркан замер, когда Элида наклонилась ближе. Когда прикоснулась своими губами к его, подарив лёгкий поцелуй.
Она отстранилась.
— Отдыхай, Лоркан. Я буду здесь, когда ты проснёшься в следующий раз.
Всё, что она попросит, он даст ей. Что бы это ни было.
Слишком потрясённый этим лёгким, прекрасным поцелуем, чтобы сказать хоть слово, он вновь лёг.
Она улыбнулась его послушанию и, словно не в силах контролировать саму себя, снова наклонилась.
Этот поцелуй длился дольше. Её губы прикоснулись к его, и в этом слабом нажатии скрывалась просьба. Он ответил ей.
Её вкус угрожал полностью разрушить его, и осторожное прикосновение её языка к его вызвало еще одно мурлыканье из глубины его сердца. Но Лоркан позволил Элиде медленно и сладко исследовать его губы, отдавая ей всё, что она просила.
И когда её поцелуй стал более настойчивым, а дыхание стало прерывистым, он положил руку на её шею, чтобы притянуть ближе. Она открыла губы для него, и при её тихом стоне Лоркан подумал, что его душа вылетит из тела.
Рука соскользнула с затылка и пробежала по её спине, смакуя тепло и тело под слоями одежды. Элида выгнулась от прикосновения, и с её губ сорвался еще один тихий шум. Как будто она так же сильно жаждала его.
Но Лоркан заставил себя отстраниться. Заставил себя убрать руку с её спины.
Едва дыша, он выдохнул ей в губы:
— Позже. Иди помогай другим.
Тёмные глаза, полные яркого желания, встретились с его, и Лоркан потянул выше одеяло с колен.
— Иди помогай другим, — повторил он. — Я буду здесь. Буду ждать, когда проснусь, и вновь увижу тебя.
Просьба задержалась между ними, и Элида отстранилась, изучая его еще раз.
— Я буду спать. — сказал Лоркан, не пытаясь скрыть огонь в его взгляде. — Теперь.
Пока она не будет полностью готова. Пока она не скажет ему, пока не покажет это, пока не захочет поделиться с ним всем этим. Этим последним даром.
Но он всё равно хотел, чтобы она была здесь. Спала рядом с ним, где он сможет наблюдать за ней. Как она наблюдала за ним.
Щёки Элиды немного покраснели, когда она встала, её руки дрожали. Не от страха, а из-за усилия над собой не прикасаться больше к нему. Лоркан тоже едва сдерживал себя.
Он хотел бы отвлечься от её образа в своей голове. Медленно и с наслаждением показать ей всё, что знал об удовольствии и желании. Он не был совсем уверен, что она ничему его не научит.
Элида, казалось, прочла это на его лице, и цвет на щеках стал еще ярче.
— Позже, — выдохнула она, хромая к двери.
Лоркан послал волну магии, которая обернулась вокруг её лодыжки. Хромота исчезла.
Положив руку на ручку двери, она чуть кивнула ему в благодарность.
— Я и забыла об этом.
Он услышал не высказанные слова, когда она исчезла в оживлённом коридоре.
Я скучала по тебе.
Лоркан позволил себе улыбнуться, что делал очень редко.
Глава 65
Дорин отправился в Морат. Полетел из лагеря на собственных крыльях.
Манона знала, что он выбрал какую-нибудь маленькую неприметную птичку, такую, чтобы даже отряд Тринадцать не обратил внимания.
Манона стояла на краю лагеря, глядя на восток.
Характерный хруст снега подсказал ей, что подошла Астерина.
— Он ушел?
Она лишь кивнула, не имея сил говорить. Она предложила ему всё, и надеялась что ему это нужно. Их ночь вселила в неё надежду, а утро разбило её о реальность.
Для него эта ночь стала прощанием. Последняя ночь, прежде чем он попадет в пасть самой смерти.
Он не посадил бы её в золотую клетку. Отказался от её предложения, будто знал её лучше, чем она сама.
— Мы пойдем за ним?
Лучи рассвета озаряли вылезающих из палаток ведьм. Сегодня важный день; сегодня они наконец решат, куда идти. Сегодня она собиралась попросить Крошанок следовать за ней. Пойдут ли?
Пойдут ли за ней в Морат, где об их приближении узнают заранее и раскроют свои объятия ада?
Над равниной поднялся золотой шар солнца, с холодным свечением, созвучным зиме.
Манона открыла рот.
— Террасен зовёт на помощь! — голос молодой Крошанки разнесся над поляной.
Взоры всех сошлись на промчавшейся к палатки Гленнис молодой ведьме. Гленнис вышла навстречу. Без сомнения, пришлая была разведчицей. От быстрого бега ее дыхание сбилось, а волосы спутались.
— Террасен зовет на помощь! — выдохнула разведчица, пытаясь отдышаться. — Морат разгромил их на границе, затем в Перранте, и теперь направляется в Оринф.
Новости были хуже, чем надеялась Манона. Она оказалась не готова к тому, что услышала.
Тринадцать приблизились; Бронвен остановилась на шаг позади. Манона сдержала вздох, глядя, как Гленнис остановилась взглядом на священном пламени, горящим в яме в нескольких шагах от них. То было пламя войны.
Подумав, Гленнис повернулась к Маноне:
— Что думаешь, королева?
Непростая задача. Манона посмотрела сначала на одну дорогу — восточная сторона, Морат, затем перевела взгляд на вторую — северный путь, ведущий к битве у Террасена.
Ответ ей подсказал поющий ветер.
— Я отвечу на зов Террасена.
К ней подошла Астерина, задержала взгляд на собранном лагере.
— Я с тобой.
Справа встала Соррель.
— Отряд Тринадцать всегда с тобой.
Манона ждала, не решаясь анализировать свои чувства; в груди разгорался огонь: смесь благодарности и гордости.
Подошла Бронвен, ее темные волосы развевались на ветру:
— Ванорский очаг полетит на север.
Еще одна ведьма встала рядом:
— Не забудьте про Силианский!
Вскоре рядом с Маноной стояли лидеры всех семи очагов.
Гленнис обратилась к Маноне:
— Давным давно крошанка Рианонн сражалась на стороне короля Брэннона. Теперь, когда возродилась её подобие, все старые союзы будут воссозданы, — Гленнис указала на вечный огонь. — Зажги Пламя Войны и сплоти свой народ, Королева Ведьм.
Сердце Маноны неистово билось, когда она взяла березовую ветку среди растопки. Ведьмы молча смотрели, как их королева погрузила ветку в огонь. По дереву запрыгали цветные всполохи огня. Манона выждала, пока ветка не загорелась как следует, и после этого высоко подняла её.
Ветер старался, но не смог погасить факел, бросающий вызов дню.
Толпа Крошанок разошлась, образуя коридор для Маноны, направляющейся к очагу Бронвен. Как всегда, воинственная Бронвен уже томилась от нетерпения, а её шабаш собрался вокруг неё.
Каждый шаг отдавался в ушах присутствующих барабанной дробью.
Глаза Бронвен светились, когда Манона подошла к ней.
Манона сказала:
— Ваша королева призывает вас на войну, — и опустила ветку в очаг Бронвен.
Вспыхнул свет, яркий и танцующий.
Бронвен подняла собственную ветку.
— Ванора полетит.
Вытащив ветку, Бронвен направилась к следующему очагу. И так же как Манона, погрузила священный огонь в пламя. Снова вспыхнул свет. Бронвен же сказала:
— Ваша королева призывает вас на войну. Ванора летит с ней. Полетите ли вы?
Лидер очага почтенно ответила: