Да, он знал об армиях, что уже собрались и еще собирались, о Замке и прочем.
– А ты могла бы это повторить? Еще раз собрать столько магической силы?
– Вряд ли такое получится. Для этого нужно… побывать в заточении. В окружении железа.
Лицо Рована помрачнело. Он повернулся на бок, подперев голову:
– Такого я еще никогда не видел.
– И не увидишь.
Аэлина говорила правду.
– Если ради такого выплеска магии нужно было столько выдержать и выстрадать, тогда я рад, что он не повторится.
Путешествуя по телу Рована, рука Аэлины наткнулась на шрам выше колена.
– Странно. Связующая нить ничего не сообщила мне об этой ране, – сказала она, ощупывая кромку свежего боевого «трофея».
Она поймала пристальный взгляд мужа и спросила уже по связующей нити: «Неужели Маэве удалось частично разрушить нашу связующую нить?»
– Нет, – выдохнул Рован и откинул ее волосы, лезущие на лоб. – Как я убедился, связующая нить сообщает только о самых серьезных ранах.
Аэлина дотронулась до места на его плече, куда несколько месяцев назад угодила стрела Астерины Черноклювой. В тот момент она поняла, что Рован – ее истинная пара.
– Потому я ничего не знал о происходящем с тобой на берегу, – хрипло пояснил Рован.
Истязание плетью, каким бы жестоким и невыносимым оно ни было, не привело Аэлину на грань смерти. Только в железный гроб.
– Если ты сейчас начнешь топить меня в своем чувстве вины… – огрызнулась она.
– Все эти месяцы нам обоим с избытком хватало трудностей.
Едва взглянув на свою истинную пару, Аэлина поняла: он прекрасно знает, чтó по-прежнему омрачает ей душу. И поскольку Рован был единственным, кто видел ее во всех состояниях и ни разу не отшатнулся, она призналась:
– Я хотела обрушить этот огонь на Маэву.
– Знаю.
Простое слово, заменявшее десятки других. Главное, он понимал.
– Я хотела… сделать мир чуточку лучше, – шумно выдохнула Аэлина. – Чуточку чище.
Убрать оттуда тягостные воспоминания, кошмары и ложь.
– Такие задачи требуют времени, – мягко возразил Рован. – Вначале с ними сталкиваешься, затем решаешь. Это не случается вмиг.
– У меня нет времени.
Рован напрягся.
– А это мы еще посмотрим.
Аэлину не тянуло спорить.
– Я хочу, чтобы все кончилось.
Рован окаменел, но ничего не сказал, давая ей возможность подумать и высказаться.
– Я хочу, чтобы все кончилось и уже не повторялось, – призналась она. – Эта война, боги, Врата Вэрда, Замок. Абсолютно все.
Аэлина потерла виски, проталкиваясь сквозь внутреннюю тяжесть. Пятно в душе никуда не делось, и его не убрать никаким огнем.
– Я хочу попасть в Террасен, сражаться, а потом пусть все кончится.
Такое желание появилось у Аэлины с того момента, как она узнала истинную цену изготовления Замка. Она хотела, чтобы все кончилось, когда Кэрн хлестал ее плетью на эйлуэйском берегу. И потом, в долгие дни его издевательств. Как бы это ни происходило и к чему бы ни привело, она жаждала окончания.
Аэлина не знала, кем и чем делало ее это желание.
– Тогда мы склоним армию хагана к походу на Террасен. Достигнув Террасена, мы разобьем силы Эравана.
Рован поднес ее руки к губам и торопливо поцеловал.
– И уже потом, когда с Эраваном будет покончено, мы займемся этим поганым Замком.
Слова Рована и пространство вокруг него наполнились несокрушимой, не знающей уступок волей.
Аэлине очень хотелось верить, что этого хватит им обоим. Отодвинув все его слова, клятвы и обещания, она протянула руку. На ладони появилась капелька воды. Магическое наследие по материнской линии. По роду Мэбы.
Водяной шарик катался на ее ладони, перебираясь через свежие мозоли. Вода. Дар ее матери.
«Ты не поддашься».
Когда Замок заберет у нее все, исчезнет ли эта, самая драгоценная часть ее магической силы?
Аэлина запихнула подальше и эти мысли. Сжав зубы и сосредоточившись, велела шарику вращаться. Он лишь неуклюже покачивался.
– Вот тебе и фэйская королева Запада! – язвительно хмыкнула Аэлина.
– А ты упражняйся поусерднее! – со смехом посоветовал Рован. – Глядишь, лет через тысячу водяной шарик будет летать над твоей ладонью.
Аэлина хлопнула мужа по руке, и капелька скользнула под рукав его рубашки.
– Удивительно, что я еще чему-то научилась, слушая твои ободряющие слова.
Остатки воды с ладони попали Ровану на лицо. Рован ущипнул жену за нос:
– Напоминаю, принцесса: я запоминаю все жуткие слова, которые ты произносишь.
Аэлину обдало жаркой волной. Пальцы сами собой оказались в волосах Рована. Она наслаждалась их шелковистостью.
– И чем мне придется платить за эти?
С наружной стороны двери послышались удаляющиеся шаги львиных лап. Рован усмехнулся: почувствовал спешный уход Гареля.
Рука Рована улеглась Аэлине на живот. Его зубы слегка покусывали ей подбородок.
– Я как раз обдумываю способ платы.
Он чуть сильнее нажал ей на живот, и тут Аэлина ойкнула, убедившись, что ее мочевой пузырь тоже проснулся после трехдневного сна. Морщась, она вскочила на ноги, качнулась, будто отвыкнув стоять. Рован тоже вскочил, поддерживая ее за плечи.
– Прежде чем ты слопаешь меня заживо, мне надо навестить отхожее место, – объявила она.
Рован потянулся за своим оружейным поясом, который лежал рядом с оружейным поясом Аэлины. Только Гарель мог разложить их с такой аккуратностью.
– Замечательная плата! – со смехом заявил Рован. – Ставь на потребности тела – и ты всегда в выигрыше.
На них смотрели во все глаза. Позади перешептывались.
«Глядите, королева и ее супруг. Интересно, где они находились несколько дней подряд?»
«Я слышал, они побывали в горах и привели с собой дикарей».
«А я слышала, они окружали город магическими заклинаниями, чтобы защитить от Мората».
Рован лишь усмехался. В таком состоянии застала его Аэлина после свидания с отхожим местом. К себе в комнату они не вернулись. Рован решил не есть свою истинную пару заживо, а отвести в столовую, где их ждал не то завтрак, не то обед.
– Смотрю, известность тебе начинает даже нравиться, – поддела мужа Аэлина.
– Думаешь, в тех местах, где я побывал за последние триста лет, у меня за спиной не шептались? – Аэлина выпучила глаза, но Рован усмехнулся. – Такие речи слышать приятнее, чем эпитеты вроде «бессердечного придурка» и заявления вроде: «Я слышал, он убил кого-то ножкой от стола».
– Но ты действительно кого-то убил ножкой от стола.
Рован заулыбался во весь рот.
– И ты действительно бессердечный придурок.
– Я ведь не утверждал, что обо мне рассказывали сплошные небылицы, – пожал плечами Рован.
Аэлина взяла его под руку:
– Мне хочется распустить о тебе какой-нибудь совершенно невероятный, чудовищный слух.
– Я боюсь даже подумать, какие ужасы сейчас варятся в твоей голове! – простонал Рован.
Они проходили мимо кучки аньельских солдат. Аэлина понизила голос до зловещего шепота:
– Как насчет того, что ты потом летал на поле, чтобы выклевывать глаза у наших врагов? И пожирал их?
Один солдатик споткнулся. Остальные повернули голову в их сторону.
– Спасибо за остроумную выдумку. – Рован ущипнул ее за плечо.
– Всегда рада услужить.
Столовая оказалась узкой комнатенкой с единственным столом, на котором были расставлены еда и миски. От женщины, раздававшей еду, они узнали, что сейчас полдень. Поскольку стульев в столовой тоже не было, Аэлина и Рован, взяв миски, побрели на пыльную боковую лестницу. Совсем как в дни их пребывания в крепости Страж Тумана, когда они вот так же сидели на ступенях и слушали истории Эмриса.
Но в отличие от тех не слишком уж далеких времен, Аэлина поставила миску между ног, обняла Рована за шею, а его губы мгновенно нашли ее рот.
И уж совсем не как тогда Аэлина забралась к Ровану на колени. Ее ничуть не волновало, что кто-то может пройти мимо, вверх или вниз. Как глупая девчонка, она взахлеб целовалась.
В голову Аэлине лезли шальные мысли. Ей подумалось, что в столь безлюдном месте она вполне могла бы стащить с Рована штаны. Да и его рука, лениво поглаживающая у нее между ног, могла бы залезть поглубже. Их удержал не то здравый смысл, не то еще что. Спохватившись, они выпученными глазами смотрели друг на друга, забывая дышать.
Отнеся пустые миски в столовую, они двинулись искать своих спутников. Будь Аэлина честна с собой, она бы призналась, что ей и сейчас хочется утащить Рована в ближайшую каморку. Судя по остекленевшим глазам мужа, он думал о том же.
Но желание, бурлившее в ее крови, сразу остыло, едва они поднялись на предпоследний этаж башни и оказались в старинном кабинете, где собрались почти все, кроме Лоркана и Элиды. Зато были Фенрис, Гарель и Шаол.
И еще, к великому сожалению Аэлины, отец Шаола. Он сердито взглянул на них, всем видом показывая, что собрание давно уже идет, а они позволили себе опоздать. Аэлина насмешливо улыбнулась Эстфолу-старшему и небрежной походкой направилась к большому массивному столу.
Рядом с Несариной, Сартаком и Хасарой стоял высокий широкоплечий человек. Улыбающийся, наполненный неуемной силой. Человек, любящий и умеющий действовать. Карие глаза смотрели открыто и дружелюбно. Аэлине он понравился сразу.
– Мой брат Кашан, – представила его Хасара, не поднимая головы от карты.
Принц учтиво поклонился. Аэлина и Рован тоже поклонились.
– Рада знакомству. Спасибо, что привел дополнительные силы.
– На самом деле благодарить надо моего отца и Ириану, – ответил Кашан.
Как и Сартак с Хасарой, он прекрасно говорил на адарланском.
Цепкие глаза Несарины придирчиво оглядели Аэлину.
– Хорошо отдохнула?
– Да. Выспалась. А в его преклонном возрасте нужно спать подольше, – добавила Аэлина, кивнув на Рована.
Сартак деликатно кашлянул. Вместе с сестрой он продолжал изучать карту.
– Приятно видеть тебя в хорошем настроении! – засмеялся Фенрис.