Кай внешне и внутренне отличался от соплеменников. Он был худощав, сообразителен и зорко подмечал все вокруг.
– Найдется ли в здешних краях место, где наша армия сможет укрыться на ночлег? – спросил у Кая Шаол.
– Здесь таких мест нет, – покачал головой Кай. – Этот ночлег окажется самым рискованным.
Шаол оглянулся назад, где в обозе ехала Ириана. Пока двигались к Ферианской впадине, она продолжала исцелять пострадавших в аньельском сражении, а также тех, кто успел простудиться или неудачно упал. Ириану он не видел с раннего утра, но нараставшая боль в спине подсказывала: его жена успела потратить немало своей магической силы.
– Остается лишь молить богов, чтобы ночь прошла благополучно, – сказал Шаол, поворачиваясь к почти отвесным горным склонам.
– Боги в эти места не заглядывают, – ответил Кай, после чего развернул пони и поехал к соплеменникам.
К Шаолу подъехала Аэлина, закутанная в меховой плащ. Ее рука лежала на эфесе Златинца. Рядом ехал Фенрис, а сзади – Гарель. Оба фэйца вели постоянное наблюдение за флангами и тылом. Оба молчали.
– У этого Кая замашки прирожденного актера, – сказала Аэлина, глядя вслед удаляющемуся дикарю. – В театрах Рафтхола он был бы нарасхват.
– В твоих устах это звучит особой похвалой, – улыбнулся Шаол.
Аэлина подмигнула ему, потрогав рубин на эфесе. В ответ камень вспыхнул.
– Я всегда узнаю родственную душу.
День этот вполне мог окончиться сражением, однако Шаол рассмеялся.
– Все дни Рован и его соратники накапливали магическую силу, – перестав улыбаться, сообщила Аэлина.
Она кивком указала на Фенриса и Гареля, затем на Рована, ехавшего впереди отряда. Серебристые волосы фэйского принца почти сливались с ослепительно-белым снегом.
– Я тоже пополняла запасы, – продолжала Аэлина. – Мы позаботимся, чтобы ночь прошла спокойно. Некоторые места будут охраняться особо, – добавила она, выразительно посмотрев в сторону повозок целительниц.
Шаол благодарственно кивнул. Если дойдет до столкновения с ведьмами, магия Аэлины и ее спутников окажется большим подспорьем. Магический огонь испепелит драконов вместе со всадницами, не дав им напасть на солдат, а порыв магического ветра, созданного Рованом, оторвет этим тварям крылья или лишит способности дышать.
Что касается Фенриса и Гареля, Шаол собственными глазами видел, с каким умением и яростью они сражались в Аньеле, не особо прибегая к магии. И еще Лоркан… Шаол удержался от желания обернуться и посмотреть туда, где ехали Лоркан с Элидой. Не хотелось бы ему когда-либо испытать на себе действие магии этого угрюмого фэйского воина.
Аэлина поехала к Ровану. Рубин на ее мече вспыхивал маленьким солнцем. Фенрис двинулся следом. Он оберегал Аэлину даже среди союзников. Гарель остался и приблизился к Шаолу. Фараша выпучила глаза на его чалого жеребца, но не сделала попыток укусить. Спасибо богам и за это.
– Хочу запоздало поздравить тебя с приятным известием, – улыбнулся горный лев. – Прежде как-то не до этого было.
Шаол никак не думал, что фэйский воин, с которым он общался лишь на совещаниях, произнесет такие слова.
– Спасибо, – поклонившись, ответил Шаол.
Гарель смотрел на снег и горы, за стеной которых находился далекий Террасен.
– Ты знаешь, как твой ребенок растет в материнском чреве. С первых минут его появления на свет ты будешь находиться рядом. Увидишь, как дитя растет и взрослеет. У меня такой возможности не было.
Шаол задумался над словами Гареля. Им с Ирианой очень повезло. Сейчас они считают месяцы до рождения их ребенка. Потом будут считать дни, месяцы и годы жизни их сына или дочери. А Гарелю такое счастье не улыбнулось.
– Я тебе сочувствую, – тихо сказал Шаол, не зная, что еще сказать.
Гарель покачал головой. В ослепительном блеске солнца его желто-карие глаза стали золотистыми, и в них появились изумрудные крапинки.
– Я не прошу сочувствия.
Лев посмотрел на него, и Шаол ощутил тяжесть веков, прожитых Гарелем.
– Хочу напомнить тебе то, что ты, быть может, знаешь и без меня. Наслаждайся каждым мгновением, проведенным рядом с твоим ребенком.
– Да.
Если они уцелеют на этой войне, он так и сделает. Ни одной секунды не пропустит.
Гарель уже собрался развернуть лошадь и присоединиться к Аэлине и Ровану, когда Шаол ему сказал:
– Я так понимаю, Эдион не слишком обрадовался твоему появлению в его жизни.
Суровое лицо Гареля стало еще суровее.
– У него на это есть все основания.
Шаол не знал, понравится ли отцу чужое мнение о его сыне, но не удержался и сказал:
– Возможно, мои слова не окажутся для тебя чем-то новым, но по упрямству и горячности Эдион – точная копия своей двоюродной сестры.
Он кивнул в сторону Аэлины. Та что-то говорила Фенрису. Рован усмехался. Зато Фенрис хохотал во все горло:
– Они почти как близнецы.
Гарель не остановил его. Судя по глазам льва, Шаол коснулся незаживающей раны в его душе.
– Они оба зачастую говорят одно, но имеют в виду совсем другое, а потом еще спорят до хрипоты, доказывая, что это совсем не так.
Шаол покачал головой:
– Дай Эдиону время. У меня есть такое чувство, что он очень обрадуется твоему появлению в Оринфе. Правда, внешне его радость не будет слишком бурной.
– Я прибуду в Террасен вместе с его королевой и могущественной армией. Два таких драгоценных подарка. Он бы и самому заклятому врагу обрадовался, если бы тот сделал ему эти подарки.
Загорелое лицо горного льва побледнело. Он тревожился не о том, как пройдет его встреча с сыном, а о тяготах, что наверняка сейчас лежали на плечах Эдиона.
– А вот я своего отца иначе как придурком назвать не могу, – признался Шаол. – В моей жизни он присутствовал с момента зачатия. И ни разу не удосужился задать вопросы, которые задаешь ты. Они ему и в голову не приходили. Он никогда не беспокоился обо мне. Но у тебя с Эдионом все пройдет по-другому.
– Если Эдион решит меня простить.
– Обязательно простит, – пообещал Шаол, подумав, что заставит этого упрямца по-иному отнестись к отцу.
– Откуда такая уверенность?
Прежде чем вновь встретиться с пристальным взглядом Гареля, Шаол тщательно продумал каждое слово.
– Потому что ты – его отец. И что бы ни лежало между вами, Эдион всегда будет испытывать желание тебя простить.
Здесь Шаол выплескивал свой собственный тайный стыд. В нем продолжалась борьба чувств: в глубине души он и сейчас был готов простить Эстфола-старшего. После всего, что тот сделал Шаолу. И даже после демонстрации сундука, доверху наполненного материнскими письмами.
– Может, не сразу, но Эдион поймет: ты отправился спасать Аэлину не ради нее или Рована, а ради него. И потом ты поехал вместе с ними в Террасен тоже ради него.
Сверкающие глаза льва смотрели на север.
– Надеюсь, ты прав.
Ни малейших попыток возразить. Шаол знал, что попал в точку. Все, что Гарель делал в эти месяцы, делалось ради Эдиона. И сейчас он спешил в Террасен тоже ради Эдиона.
Гарель снова стал разворачивать лошадь, когда Шаол вдруг признался:
– Жаль, что мне ты не отец.
На лице Гареля отразилось удивление и другое, более глубокое чувство. Кадык на татуированном горле дрогнул.
– Спасибо. Возможно, такова наша участь: иметь не тех отцов, каких бы нам хотелось, но постоянно надеяться, что они превзойдут себя, преодолеют свои недостатки и все такое.
Шаол не сказал Гарелю, что тот уже преодолел немало своих недостатков.
– Я постараюсь быть достойным сына.
Шаол собирался возразить, что это сыну надо постараться быть достойным такого отца, когда в небе появились две темные фигуры, стремительно несущиеся к ним.
Послышались тревожные крики солдат. Шаол сдернул со спины лук. Лук Гареля уже был нацелен в небо, но вдруг послышался зычный голос Рована:
– Не стреляйте!
Он понесся к Шаолу и Гарелю. Следом мчалась Аэлина.
– Это Несарина и Борта.
Через несколько минут всадницы опустились и выпрыгнули из седел. Перья их птиц были покрыты ледяной коркой.
– Ну что, положение совсем скверное? – спросила Аэлина.
К ним подъехали Фенрис, Лоркан и Элида.
– Бессмыслица какая-то, – поморщилась Борта. – В голове не укладывается.
Шаол знал об особенностях этой рыжей девчонки: когда она волновалась, вначале выплескивались эмоции и только потом следовало более или менее понятное объяснение. К счастью, рядом с нею стояла Несарина.
– Мы трижды облетели Ферианскую впадину. Даже опускались на Омагу. Там пусто.
– Пусто? – переспросил Шаол. – Совсем никого?
Фэйские воины ошеломленно переглядывались.
– Из некоторых труб шел дым. Должно быть, кто-то остался, – пояснила успокоившаяся Борта. – Но ни одной ведьмы. Ни одного дракона. Остались лишь слуги… не знаю, как там они называются.
Ферианская впадина опустела. Легион Железнозубых ведьм покинул ее целиком.
Рован обвел глазами далекую Омагу.
– В таком случае надо расспросить всех, кто там остался.
– Сартак уже распорядился, – мрачно кивнула Несарина.
Глава 73
Какие только обличья ни принимал Дорин, охотясь в Морате за Ключом Вэрда! Он мчался по коридорам и лестницам на бесшумных кошачьих лапах, полз по полу на тараканьих ножках и летучей мышью повисал вниз головой на балках. Почти целую неделю он только тем и занимался, что смотрел и слушал.
Эраван по-прежнему не догадывался о его присутствии. Возможно, природа магии Дорина способствовала этому. Маэва узнавала его только благодаря сведениям, которые сумела вытащить из разума Аэлины.
К вечеру он возвращался в покои Маэвы и рассказывал об увиденном и услышанном. Маэва не рассказывала ему ничего, и Дорину оставалось лишь гадать, какими ухищрениями его «союзница» отвлекала Эравана, дабы валгский король не заметил его чужеродного присутствия, скрытого постоянно меняющимися личинами.
Но обещание, данное Эравану, она выполнила. В Морате появились ее паучихи. Слуги испуганно перешептывались о портале, который королева открыла в катакомбах. Из портала вылезли шесть чудовищ. Там же они находились и сейчас, приняв в свои тела валгских принцесс.