Позвоночник Шаола удалось исцелить лишь отчасти. Полностью он не восстановится никогда. Такова была плата за спасение его жизни после атаки валгской принцессы. Шаол тогда находился на пороге смерти. Сам он не считал эту плату чрезмерной.
Увечье, передвижение в кресле и прежде не казались ему особым несчастьем. Как и сейчас.
Но у его спасения имелась и другая сторона. Вот она-то не переставала пугать Шаола. Спасая Шаола, Ириана заключила договор с богиней, которая с ранних лет наблюдала за нею и вела по жизни. В свое время богиня направила ее в Антику, где она обучилась многим целительским премудростям и теперь возвращалась на родной континент, чтобы помочь соплеменникам. Договор связывал жизни Шаола и Ирианы воедино.
Иными словами, если он погибнет, Ириана тут же умрет.
Богиня соединила их жизни, чтобы Ириана могла вливать в Шаола свою целительную магию. Это позволяло ему ходить. Если целительная сила тратилась на помощь больным, Шаол был вынужден передвигаться, опираясь на палку. Когда Ириана сильно уставала, исчерпав запас магической силы, ноги его не держали.
Словом, если он падет в битве с моратскими легионами, мир лишится непревзойденной целительницы.
– Опять весь ушел в раздумья, – нахмурилась Ириана. – О чем думаешь сейчас?
Шаол кивнул в сторону корабля, плывшего поблизости. На корме томились две большие птицы: рукка с золотистыми перьями и рукк с красно-коричневыми. Оба были оседланы. Вот только всадники Кадары и Сальхи (так звали птиц) не появлялись.
– Не могу понять, то ли ты мерзнущим птичкам сочувствуешь, то ли восхищаешься смышленостью Несарины и Сартака, – язвительно сказала Ириана. – Им хватило ума остаться в постели.
«Где надо было остаться и нам», – лукаво добавили ее золотисто-карие глаза.
Теперь уже Шаол легонько пихнул жену локтем.
– Между прочим, это ты меня разбудила, – напомнил он, расцеловав Ириане всю шею (именно так она и будила мужа).
А потом они провели замечательный час, пока не рассвело.
Ириана издала едва слышимый звук, от которого рукам Шаола отчаянно захотелось пуститься в путешествие по ее телу, пусть и закутанному в несколько слоев одежды. Время нещадно гнало их на север, но Шаол по-прежнему с удовольствием изучал все звуки, издаваемые Ирианой. Каждый был ответом на его прикосновение или ласку.
Шаол оторвался от ее шеи и вновь кивнул на оседланных птиц:
– Вскоре они полетят на разведку.
Он мог побиться об заклад, что сейчас Несарина и принц, которого хаган недавно объявил своим наследником, находились отнюдь не в постели. Оба надевали доспехи и проверяли оружие.
– Мы достаточно продвинулись на север, и теперь нужно определить, где бросать якоря.
Вопрос очень серьезный. Армада должна встать в надежном месте, чтобы солдаты и руккины поскорее устремились вглубь суши.
Если силы Эравана и легионы Железнозубых ведьм по-прежнему удерживают Рафтхол, подниматься вверх по Авери и двигаться к Террасену было бы опрометчиво. Однако силы валгского короля могут поджидать их где угодно. Не стоило сбрасывать со счетов и флот королевы Маэвы. После ее сражения с Аэлиной флот исчез, но столь же неожиданно он мог и появиться.
По расчетам капитана их корабля, они приближались к границе между Фенхару и Адарланом. Нужно было решать, причем как можно быстрее, где приставать к берегу.
Они и так потеряли драгоценное время, огибая Мертвые острова, хотя и знали из донесений, что архипелаг снова принадлежал капитану Рульфу. Весть об их путешествии наверняка уже достигла Мората, но осторожность не помешает. Врагам незачем знать об их точном местонахождении.
Увы, соблюдение тайны оборачивалось для них полным неведением о событиях на Эрилее. Шаол мог лишь гадать, в какой части континента сейчас находится Дорин. Сумел ли он отправиться на север с Аэлиной и объединенным флотом кораблей нескольких королевств. Шаол молил богов, чтобы с его королем ничего не случилось.
Ириана разглядывала гордых боевых птиц на корме соседнего корабля.
– Сколько руккинов полетят на разведку?
– Они вдвоем.
В глазах Ирианы мелькнула тревога.
– Чем меньше разведчиков, тем легче оставаться незаметными. – Шаол махнул вверх. – Густая облачность. Лучших условий для разведки не придумаешь. – Его слова не успокоили Ириану, и тогда он добавил: – Ириана, рано или поздно мы все равно вступим в битву.
Сколько жизней погубит Эраван за каждый день их промедления?
– Знаю.
Ее пальцы сжали серебряный медальон на шее. Этот медальон Шаол подарил ей в Антике. Искусный ювелир выгравировал на поверхности горы и моря. Внутри лежала записочка Аэлины Галатинии, написанная почти три года назад. Тогда его будущая жена работала подавальщицей в грязной таверне портового городишки, а у террасенской королевы было другое имя и другой род занятий. Жизненные обстоятельства заставили ее вначале освоить ремесло ассасина.
– Я… Конечно, это звучит глупо, но я почему-то не задумывалась о скоротечности нашего плавания.
Шаол вряд ли назвал бы трехнедельное плавание скоротечным, но он хорошо понял смысл слов жены.
– Последние дни обычно бывают самыми длинными.
Ириана прильнула к мужу, обняв его за талию:
– Нужно еще раз проверить запасы лекарств, мазей, бинтов и всего прочего. Попрошу Борту, пусть свозит меня на корабль Хасары.
Аркаса – маленькая, но свирепая рукка Борты, по-прежнему дремала на корме.
– Тебе придется подождать, – сказал Шаол.
За недели плавания Шаол с Ирианой научились не будить раньше времени руккинов и их крылатых коней. Если когда-нибудь Борта и Аэлина встретятся, даже богам станет жарко.
Ириана улыбнулась, обхватила лицо мужа, своими ясными глазами заглянула в его глаза.
– Я люблю тебя, – тихо сказала она.
Опустив голову, Шаол прижался лбом к ее лбу:
– Скажи мне это, когда мы окажемся по колено в стылой глине. Скажешь?
Ириана фыркнула, но не попыталась отстраниться. Шаол тоже.
Вот так, голова к голове, душа к душе, они стояли на пронизывающем ветру, окруженные неистовыми волнами, и ждали вестей от разведчиков.
Она успела забыть, насколько холодны эрилейские зимы.
В Таванских горах, где Несарина Фелак летала с руккинами, тоже дули далеко не жаркие ветры, но там она никогда не промерзала насквозь.
А ведь зима еще даже не началась.
Зато ее рукк Сальхи не выказывал ни малейших признаков, что ему холодно. Он неутомимо махал крыльями, неся всадницу сквозь пелену облаков. Внизу сердито ревело море. Правда, стойкость Сальхи могла иметь другую причину: он видел, что золотоперая Кадара не поддается холоду, и старался не опозориться перед нею.
Рукк Несарины питал нежные чувства к рукке Сартака. Он восхищенно взирал на Кадару. Наверное, то же можно было сказать и о самой Несарине по отношению к принцу.
Несарина оторвалась от разглядывания серых облаков и повернула голову влево. Волосы на голове Сартака успели отрасти. Прежней длины они еще не достигли, но на ветру трепетала тонкая косица.
Почувствовав ее внимание, наследник хаганата подал сигнал: «Все в порядке?» Даже на обжигающем ветру Несарина покраснела и онемевшими пальцами неуклюже просигналила ответ: «Все в порядке».
Краснеющая девчонка-школьница. Рядом с принцем она всегда становилась такой, хотя они спали в одной постели и Сартак рисовал картины их будущего. А предлагал он Несарине ни много ни мало вместе с ним управлять хаганатом – обширной империей на Южном континенте. Стать хаганой. На Эрилее этот титул означал даже не королеву. Императрицу.
Нелепица, да и только. Несарине не удавалось представить себя одетой, как мать Сартака: все эти длинные роскошные платья со множеством складок, замысловатые прически… Нет, она гораздо привычнее чувствовала себя в доспехах руккинов, а тяжесть оружия на поясе нравилась ей больше, нежели ожерелья, серьги и прочие драгоценности. Она так и говорила Сартаку, причем неоднократно.
Принц лишь отшучивался. Уверял, что она может разгуливать по дворцу в чем угодно. Хоть голой, если пожелает. А что надето или не надето на ней, его не волновало.
Эти слова Несарина не воспринимала всерьез. Меж тем Сартак мыслил свое будущее только с нею. Он даже был готов пожертвовать короной. Принц так и сказал отцу: если ради короны потребуется отказаться от Несарины, он предпочтет отказаться от короны. После этого хаган объявил Сартака своим наследником.
Самое удивительное – решение хагана не вызвало всплеска злости среди братьев и сестер принца. А ведь они много лет ожесточенно сражались между собой за этот титул. Даже Хасара, плывшая вместе с первой половиной армады, воздерживалась от язвительных замечаний. Кашан, Аргун и беременная Дува остались в Антике. Кашан обещал отправиться следом. Сохранилось ли у братьев и сестры Сартака прежнее отношение к воле отца, Несарина не знала. Многовековые традиции родственного соперничества были слишком сильны.
Справа от Несарины что-то мелькнуло. Сальхи устремился вдогонку.
То был Фалкан Эннар, адарланский оборотень. В прошлом торговец, он стал шпионом руккинов. Сегодня он обернулся соколом и летел с быстротой, присущей этим птицам. Должно быть, Фалкан что-то заметил. Пронесясь между Несариной и Сартаком, он вновь полетел в сторону суши. «Следуйте за мной», – означал его сигнал.
Возможно, их плавание продолжится и армада отправится в Террасен. Все зависело от результатов разведки. А вот найдут ли они в Террасене Лисандру и жива ли она – этого никто не знал.
Судя по всему, Лисандра была племянницей Фалкана. Сам Фалкан происходил из весьма странного семейства, когда-то обитавшего в Западном крае. Потом все разбрелись кто куда. Его непутевого старшего братца занесло в Адарлан, где он зачал Лисандру и исчез, бросив ее мать. Фалкан долго разыскивал племянницу. Даже не зная, сумела ли она пережить детство и есть ли у нее семейный дар, он пообещал сделать ее наследницей всего своего имущества.
Но эти разговоры Несарина слышала от него лишь в Таванских горах. Фалкан всячески старался быть полезным руккинам. Лучше всего ему удавалась разведка. Однако очень скоро им может понадобится и другая его помощь, как было в Дагульских горах, где у них произошло сражение с харанкаями.