Манона нахмурилась, словно билась над загадкой, которая ей никак не давалась.
– А если бы получилось, кем бы ты хотел стать? – допытывалась Гленнис.
Дорин не знал. Перед внутренним взором была лишь тьма, и никакого образа. И Дамарис ничего не подсказывал.
Дорин заглянул внутрь себя. Ощутил бурлящее море магии. Осторожно погрузил туда невидимые руки и, кажется, нащупал нить, что вела не вниз, а к его все еще сокрушенному сердцу.
«Кем ты хочешь стать?»
Подобно семечку силы, украденному Киреной, Дорин нащупал в своей магии завиток. Узелок в шпалере, которую он мог бы соткать. Если бы у него хватило смелости, узелок превратился бы в нечто иное.
«Кем ты хочешь стать?» – спрашивал Дорин у несотканной шпалеры. Как сделать, чтобы к этому узелку добавились другие и из них сложилась картина?
– А у тебя, король, глаза-то позеленели, – усмехнулась Гленнис.
Дорин вздрогнул. Сердце заколотилось. Ведьмы прекратили есть. Все снова смотрели на него. Те, кто сидел подальше, вытягивали шею. Но Дорин лишь добавил магической силы невидимой внутренней прялке. Зеленые глаза станут частью его шпалеры.
– Тебе и золотистые волосы не идут, – скорчила гримасу Астерина. – Ты с ними выглядишь хилым и болезненным.
Кем бы он хотел быть? Кем угодно, только не собой. Не тем Дорином, каким сделали его минувшие месяцы.
Молчаливый ответ заставил невидимые руки разжаться. Магическая прялка выскользнула из невидимых пальцев. Дорин знал: посмотри он на себя сейчас, снова увидит темные волосы и сапфировые глаза. Астерина облегченно вздохнула, подтверждая его догадку.
Манона сумрачно улыбнулась, будто услышала и поняла его молчаливый ответ.
Когда стемнело, сделали привал все в том же Задубелом лесу. Крошанки зажгли несколько аккуратных костерков.
– Кто-нибудь из вас видел Западный край? – вдруг спросила Гленнис.
Ведьмы отряда Тринадцати растерянно заморгали. Говоря с Железнозубыми, старуха не обращалась ко всем сразу и не задавала столь деликатных вопросов.
Но Гленнис хотя бы удостоила их разговором. За три дня пути Манона так и не сумела добиться расположения крошанок. Они приходили посидеть у очага Гленнис, ели вместе с Железнозубыми и даже перебрасывались несколькими словами. По необходимости.
– Никто, – ответила за всех Астерина. – Я бывала в лесу по другую сторону гор, но так далеко не забиралась.
В черных с золотыми крапинками глазах ведьмы мелькнула печаль, словно у нее с теми местами было связано еще что-то. Соррель, Васта и даже Манона посмотрели на нее с сочувствием.
Кроме Гленнис, других крошанок у костра не было.
– А почему ты спрашиваешь? – поинтересовалась Манона.
– Из любопытства, – ответила старуха. – И мы тоже там не бывали. Не решались.
– Нас боялись? – спросила Астерина, наклоняясь к огню.
Кожаный обруч на лбу стягивал ее золотистые волосы. Прежний, который она носила почти сто лет, сгинул в Морате. Этот был белесого цвета, но привычка осталась.
– Не вас. Боялись увидеть, во что превратились некогда цветущие земли и прекрасный город.
– Я слышала, там сплошные развалины, – пробормотала Манона.
– А вы бы восстановили, если бы смогли? – спросила Гленнис. – Отстроили бы город для себя?
– Мы об этом вообще никогда не говорили, – призналась Астерина. – Даже не думали, сумеем ли вернуться на родину.
– Нелишне подумать уже сейчас, – посоветовала Гленнис. – Замыслы обладают силой. – Голубые глаза старухи уперлись в Манону. – Это нужно не только крошанкам. Вам тоже.
Дорин кивнул, хотя и не был причастен к предмету разговора.
А что построили бы ведьмы отряда Тринадцати, остальные Железнозубые и крошанки, вернись они в Западный край? Кем бы они хотели стать?
Манона приготовилась ответить Гленнис, но в этот момент возле очага появились Тени. Лица обеих был сумрачными и напряженными. Остальные ведьмы отряда Тринадцати тут же вскочили на ноги.
– Мы провели разведку, – выдохнула Идда. – Добрались до места встречи.
Манона внутренне собралась. Над лагерем качнулся воздух – единственный признак того, что магия Дорина окружила лагерь почти непроницаемой стеной.
– Там пахнет смертью, – добавила Бриара.
Глава 33
Они опоздали. Не на час и не на день…
Лететь от места последнего привала было не так уж и далеко – чуть более шести лиг. Судя по состоянию тел, разбросанных по ковру опавших листьев, подмога запоздала ровно на неделю. Это погубило эйлуэйские силы.
Среди гниющих тел кое-где краснели плащи крошанок, призвавших северных сестер на помощь. Смрад тел был настолько сильным, что у Маноны заслезились глаза.
Вот они, плоды ее маневра.
Из-за нее крошанки потеряли драгоценное время. Манона оглянулась на Дорина. Тот стоял на краю поляны, зажимая нос. Глаза у него были колючими. Он тоже знал, по какой причине здешнее сражение превратилось в бойню.
– Некоторым удалось спастись, – сообщила Идда, чье лицо не утратило хмурого выражения. – Но таких совсем немного.
– Им нарочно дали уйти, – громко, чтобы слышала каждая ведьма, сказала Бронвена. – Чтобы нагнали страху на других.
Манона рассматривала изуродованные деревья. Древним дубам досталась не меньше, чем людям и ведьмам. Она быстро поняла, кто атаковал людей и крошанок. И это тоже случилось по ее вине.
– Какой отряд смертных уцелеет, если на него обрушился легион Железнозубых? – с холодным спокойствием продолжала Бронвена. – Особенно когда этот воздушный легион проходил выучку у многоопытной главнокомандующей.
– Думай, что говоришь, – предупредила ее Астерина.
Но следом заговорила Ульна – хорошенькая крошанка с каштановыми волосами, еще одна родственница Маноны по отцовской линии.
– Вы их обучали, – сказала она, теребя в руках метлу с серебряными прутьями. – Ваш отряд Тринадцати. Вы обучали ведьм, которые устроили эти зверства.
Рука Ульны торопливо указывала на разлагающиеся тела, перерезанные глотки. Казалось, напавшим ведьмам было мало убить противников. Они убивали с изощренной жестокостью, умело растягивая предсмертные муки жертв.
– И вы думаете, мы это забудем?
Стало тихо. Даже Астерина прикусила язык. Гленнис молчала.
Руки Маноны вдруг сделались чужими.
Это из-за нее. Она и прежде не раздумывая убивала смертных. Что в прошлом, что сейчас она не знала имен своих жертв. Однако… Возле Маноны лежала убитая женщина. Ее тело было располосовано от груди до пупка. Невидящие карие глаза упирались в сломанные ветки, повисшие над головой. Рот до сих пор был искривлен гримасой боли.
– Я могу сжечь тела, – предложил Дорин, обращаясь ко всем сразу.
Манона продолжала смотреть на убитую женщину. За кого она сражалась? Если не за королевство и не за правителей, тогда кого она защищала?
– Нужно известить короля и королеву Эйлуэ, – с холодной рассудительностью сказала Бронвена. – И их принцев предупредить. Сказать, пусть затаятся. Эраван пленных не берет.
А Маноне было не оторвать взгляда от мертвой воительницы. В прошлом, убивая смертных, она не делала различий между мужчинами и женщинами, гордясь своим умением убивать и не испытывая ни малейшего сожаления. Ею двигало единственное желание: снискать похвалу бабушки и соратниц.
Крошанки знали о воздушной армии Эравана и привилегированном положении отряда Тринадцати. Знали и будут помнить. И то, что Эраван сделал ее главнокомандующей, они тоже будут помнить.
– Тела не сжигать, – сказала Манона.
На поляне вновь стало тихо.
Манона опустилась на смрадную землю, выдвинула железные ноги и принялась копать. Астерина стянула перчатки и последовала ее примеру, встав неподалеку. Затем Соррель и Васта. Потом и остальные ведьмы отряда Тринадцати.
Плотная, холодная земля плохо поддавалась. Корни и камешки впивались Маноне в пальцы, царапая кожу.
Крошанская ведьма Карсина хотела к ним примкнуть, но Манона взмахнула грязной, окровавленной рукой. Ведьма остановилась.
– Только отряд Тринадцати, – сказала Манона. – Мы похороним всех.
Крошанки молча смотрели, как она роет неподатливую землю.
– Мы похороним всех…
Несколько часов кряду, не останавливаясь, Манона и ведьмы отряда Тринадцати копали общую могилу.
Дорин помогал Бронвене и Гленнис составить послание к королевской семье Эйлуэ. Только предупреждение об опасности. Никаких просьб о помощи.
Крошанские посланницы вернулись на рассвете. Оказалось, их южные сестры появились на поляне уже после бойни и не могли спасти ни смертных, ни нескольких своих ведьм, высланных вперед. Четыре шабаша вернулись в Банджали, где помогали королю и королеве Эйлуэ.
Впрочем, королевская семья не очень-то нуждалась в помощи крошанок. Вторая посланница привезла ответ самого короля. Он скорбел о гибели отряда, но утверждал, что это не сломило Эйлуэ. Их силы, состоящие из бывших мятежников и остатков прежней армии, невзирая на малочисленность, продолжают сопротивляться Морату. Дух их не сломлен. Они и впредь намерены удерживать оборону на юге, сражаясь до последнего вздоха.
Дорин умел читать между строк и понял то, что ускользнуло от ведьм: у Эйлуэ нет солдат для помощи Террасену. После увиденного на поляне Дорин соглашался с королем.
Эйлуэ и так слишком долго шло на непомерные жертвы. Террасену нужно искать других союзников.
Манона была поглощена рытьем могилы. Видела ли она, как крошанки смотрят на нее теперь? Исчезла прежняя ненависть, зато появились первые ростки уважения. Члены отряда Тринадцати выкопали обширную могилу. Сами. И землю выносили без помощи драконов.
Взошло солнце, пропутешествовало по небу и стало клониться к закату. Могила приобрела законченные очертания. Места в ней хватит для всех павших воинов.
Ему нужно попасть в Морат – и как можно скорее, пока в другом месте не случилась такая же бойня и ведьмам не пришлось рыть еще одну братскую могилу. То, что он увидел здесь, заслонило все мысли о новом каменном ошейнике.