В прежних снах и иллюзиях такого не было. Никогда ее пламя не подпрыгивало, радуясь близости Рована и его силе.
Он был здесь. Настоящий Рован, пришедший за ней.
Пламя растворилось в прохладном воздухе пещеры. Даже не расплавилось, а вернулось внутрь ее и легло большим зверем, натягивающим поводок.
Рован. Принц Рован.
Он медленно сел и снова замер. Он знал. Эти слова он говорил ей прежде, пока ее не поглотило забытье. «Я – твоя истинная пара».
Должно быть, ему рассказали их спутники: Элида, Лоркан и Гарель. Они все были на берегу, где для нее начался ад.
Магия Аэлины вновь заявила о себе. Аэлина качнула плечами, приказав ей затаиться и ждать. Нужно еще немного подождать.
Пещера – реальность. И спутники Аэлины – тоже реальность.
Что она ему скажет, как объяснит? Ведь это из-за нее он столько претерпел и выстрадал. Пусть и косвенно, Маэва продолжала им помыкать.
На нем была кровь. Много крови, пропитавшей всю одежду. Кажется, он пытался смыть кровь. Отчасти ему удалось. Но запах остался.
Очень знакомый запах. Аэлина знала, чей это запах.
У нее напряглись спина, руки, ноги. Стиснув зубы, она резко вдохнула, протяжно выдохнула через рот. Заставила себя отстраниться от запаха крови Кэрна. От памяти о его издевательствах над ней. Магия внутри ее билась и завывала. Совсем как зверь.
– Он жив? – спросила она у принца, пахнущего домом.
Как же тяжело ей было произносить слова вслух.
В глазах Рована вспыхнула холодная ярость.
– Нет.
Мертв. Кэрн мертв. Напряжение в теле немного ослабло. Пламя уменьшилось.
– Как? – только и могла спросить она.
На лице Рована не было и следа сожаления.
– Помнишь твое обучение в крепости Страж Тумана? Однажды ты сказала, что, если я посмею хотя бы раз ударить тебя плеткой, ты заживо спустишь с меня шкуру.
Он говорил с убийственным спокойствием, ни на мгновение не отводя от нее глаз.
– Вот я и решил устроить это Кэрну… от твоего имени. А когда закончил, взял на себя смелость отделить его голову от тела, а тело сжег.
Он помолчал, будто решая, стоит ли говорить дальше.
– Ты уж прости, что я лишил тебя возможности сделать это самой.
Аэлина не почувствовала удивления, не поразилась жестокости возмездия. Слова отложились в ее памяти. Она молча дышала.
– Я не рискнул тащить его сюда. Слишком опасно было, – продолжал Рован, разглядывая ее. – И оставлять живым, хоть и с содранной кожей, тоже не рискнул.
Аэлина подняла руки, разглядывая свои гладкие ладони.
Это не подарок богов. Гладкими ладонями, гладкой кожей она «обязана» Кэрну. После его зверств целителям не оставалось иного, как только собирать ее по кусочкам и облекать в новую кожу. Он стер все следы прошлого Аэлины, ее личности. Все свидетельства пережитого.
Аэлина опустила руки.
– Я рада, – только и сказала она, но это была чистая правда.
Дрожь пробежала по телу Рована. Он наклонил голову:
– Можно мне… – Он мучительно подыскивал верное слово. – Можно мне тебя обнять?
Отчаянная потребность в объятии всколыхнула Аэлину, но она попятилась:
– Я… – Она оглядела пещеру, стараясь не смотреть на потухшие глаза Рована. Впереди громадным черным зеркалом блестела гладь озера. – Мне нужно вымыться, – тихим, срывающимся голосом пояснила она. А ведь грязными у нее были только ноги. Ни следа крови на теле. – Хочу все это смыть.
Его глаза потеплели. Он понял. Рука, покрытая татуировкой, указала на каменное корыто.
– Здесь для тебя найдется одежда.
Рован провел по серебристым волосам. Они успели заметно отрасти. Хотя бы настоящие.
– Уж не знаю как, но Маленький народец сумел разыскать кое-что из твоей старой одежды, оставшейся в Крепости Тумана. Они принесли ее сюда.
Слова опять куда-то отодвинулись. Истаяли у нее на языке. Магия Аэлины громыхала, давила на кровь, сплющивала кости.
«Выпусти! – требовала магическая сила. – Выпусти!»
«Уже скоро», – пообещала Аэлина.
«Сейчас». Ее трясло. У нее дрожали руки. Она скрючила пальцы, словно этим можно было удержать внутренний напор.
Аэлина повернулась и пошла. Не к корыту, а к озеру.
За спиной зашелестел ветер. Рован шел следом. Догадавшись, где она собралась мыться, он предупредил:
– Аэлина, вода в озере лишь немногим теплее льда.
Она молча сбросила плащ и шагнула в воду.
Вокруг нее с шипением заклубился пар. Она шла дальше, наслаждаясь холодной водой, хотя внутренний магический жар не давал ей в полной мере ощутить холод.
Вода была прозрачной. Сумрак мешал увидеть дно. Аэлина нырнула и уже под водой разглядела, что дно довольно круто уходит вниз. Вода была молчаливой и удивительно спокойной.
Аэлина слегка ослабила поводок своей магии. Вода тут же поглотила вырвавшееся пламя. Ей стало легче дышать. Давление внутри тоже ослабло. На поверхности ее окружал жаркий туман. Под водой – приятная прохлада, позволявшая думать.
Аэлина спускалась все глубже и глубже. Погружалась в темноту и вновь ощущала себя. Или то, что от нее осталось.
Аэлина. Ее зовут Аэлина Ашерир-Боярышник-Галатиния. Она – королева Террасена.
Магия отчаянно рвалась наружу, но Аэлина туго натянула поводок. Понемногу. И не сейчас.
Маэва захватила ее в плен и издевалась над нею вместе со своим подручным Кэрном. Но ей удалось бежать. Рован – ее истинная пара – неутомимо ее разыскивал и нашел. Они нашли друг друга, невзирая на столетия преград, кровь, войны и потери.
Аэлина. Она – Аэлина и находится не в иллюзорном, а в реальном мире.
Аэлина.
Она плавала, то погружаясь в воду, то выныривая на поверхность. Рован ходил по берегу, внимательно следя за нею.
Аэлина вновь погрузилась, опускаясь ниже, ниже, ниже. Пальцы ног ощущали только холодную воду. Дно так и не появлялось.
Еще глубже в темноту, в холод.
Древняя ледяная вода гасила пламя и жар, убирала напряжение. Или вбирала в себя. Охлаждала пылающие недра Аэлины, пока у нее не отпали последние сомнения в реальности происходящего. Она почувствовала себя раскаленным лезвием нового меча, погруженным в воду.
Аэлина. Она – настоящая Аэлина.
Вода этого озера никогда не видела солнца. Она вытекала из темных и холодных горных недр. Такая вода была способна за считаные минуты погубить самых стойких фэйских воинов.
Но Аэлина плавала, да еще ныряла словно купалась в прогретом солнцем лесном пруду. Она резвилась, запрокидывала голову, а затем отфыркивалась и вцеплялась пальцами в волосы.
Лишь увидев облака пара, окружившие Аэлину, когда она вошла в озеро, Рован понял, какой огонь сжигает ее изнутри.
Она ничего не говорила, не издавала никаких звуков. Прозрачная вода позволяла видеть каждое движение ее слегка мерцающего тела. Казалось, вода счищала ее новую кожу, обнажая пылающую душу.
Но мерцание меркло с каждым новым погружением, а когда Аэлина выныривала глотнуть воздуха, становилось еще тусклее.
Может, из-за внутреннего жара она и не позволила Ровану себя обнять? Или просто хотела смыть все следы, оставленные Кэрном? Возможно, то и другое. Хотя бы говорить начала и отрешенность в глазах уменьшилась.
В воде ее глаза стали совсем прежними. Свечение тела почти исчезло. Рован стоял на выступе, нависавшем над поверхностью воды.
– Прыгай, – сказала Аэлина. – Поплаваем вместе.
Страсти в ее словах не было, но для Рована они прозвучали как приглашение. Аэлина не звала к тому, чего он так жаждал, дабы окончательно убедиться, что она здесь и с ним. Вместо призыва к ласкам она звала просто побыть с ней рядом.
Главное, она признала в нем настоящего Рована. Он почувствовал слабость в коленях, но заставил себя ответить спокойным, рассудительным тоном:
– В отличие от твоей магии, моя едва ли надежно меня согреет, если я окажусь в воде. – А ведь ему хотелось. Боги, как же ему хотелось прыгнуть! Но он лишь добавил: – Это древнее озеро. Тебе тоже не стоит долго оставаться в воде.
Неизвестно, какие твари обитают в ледяных глубинах.
Аэлина и не думала вылезать. Ее руки неутомимо двигались, поднимая брызги. В какой-то момент она вновь посмотрела на Рована (настороженность так и не покидала ее) и тихо сказала:
– Я не сломалась.
От этих слов Ровану сдавило сердце.
– Я им ничего не сказала.
Она не хвасталась и не рассчитывала на его похвалу. Просто сообщала ему, своему мужу, где они находятся в этой войне и о чем может быть известно врагам.
– Я знал, что ты ничего им не скажешь, – только и смог ответить Рован.
– Она… она пыталась меня убедить, будто все это – дурной сон. Когда Кэрн заканчивал очередной круг истязаний… а может, и когда они длились, не знаю… она пыталась проникнуть в мой разум.
Аэлина оглянулась по сторонам, словно видела мир с внешней стороны пещеры.
– Маэва плела фантазии, почти неотличимые от реальности…
Аэлина стремительно нырнула. Наверное, такой рассказ требовал постоянного охлаждения. Или пережитое требовало пауз.
Она вынырнула, откинув мокрые волосы.
– Иллюзии Маэвы ощущались как… все это.
– А что за иллюзии? – спросил Рован, просто чтобы поддержать разговор.
– Теперь уже не важно, – после долгого молчания ответила Аэлина.
Нельзя спешить с расспросами. Может, и в будущем лучше ни о чем ее не спрашивать.
– Как долго меня?..
Она не договорила, но Рован понял. Ему понадобилась вся многовековая выучка, вся сила воли, чтобы не дать лицу превратиться в гримасу боли.
– Два месяца, три дня и семь часов.
Аэлина плотно сжала губы. Рован не знал, то ли она потрясена длительностью плена, то ли удивлена, что он считал каждый час, проведенный в разлуке с нею.
Она дотронулась до волос, пряди которых скрывались в воде. Как же успели отрасти ее волосы за этих два месяца. Или и тут не обошлось без вмешательства Маэвы?
– Целители приходили после каждого… «визита» Кэрна. Они не только латали мне тело. Они пускали дурманящий дым, чтобы затуманить мой разум. Чтобы я сомневалась, было ли это на самом дел