И даже если королева пожертвует своей бессмертной жизнью, чтобы выковать Замок и остановить Эравана, кровная клятва Лоркана, пообещавшего защищать Террасен, сохранит свою силу.
– Выбор за тобой, Лоркан.
Он сейчас думал не о том, насколько правдивы слова королевы об Элиде и есть ли у него шанс поселиться в Перранте. Но в искренности Аэлины Галатинии он не сомневался. Она права: его сила и опыт никуда не делись. Только кому он сейчас служит, на чьей стороне находится? Не выяснив этого, Аэлина не могла допустить его в свое королевство. Клятва на крови – не каприз королевы. Ей требовалась уверенность, что от Лоркана больше никогда не протянется ниточка к Маэве. Каким бы опасным ни был Эраван, фэйская королева несравненно опаснее.
Если все они погибнут на этой войне, Элиде тоже не выжить.
Этого Лоркан принять не мог. Пусть это глупо и бессмысленно, он не допустит, чтобы Элида вновь оказалась во власти чудовищ Эравана или ее жуткого дяди Варнона.
Дурак. Наверное, он просто старый дурак. Древний. Но все равно дурак.
Однако бог у его плеча не приказывал ему бежать или противиться. Значит, это его выбор. Интересно, как отнесется к его выбору богиня Элиды? Еще интереснее, как отнесется сама Элида.
– Согласен.
– Да хранят нас боги, – пробормотал Фенрис.
Аэлина вновь улыбнулась, но уже с оттенком суровости.
– А тебе придется смириться с его присутствием, – сказала она волку. – Никаких смертельных поединков. Никаких сражений ради отмщения. Выдержишь?
Фенрис оглядел Лоркана с ног до головы. Лоркан показал себя во всей властной красе. Смотри, волчище.
Фенрис посмотрел снова, послав ему достаточно ненависти и напомнив, что белый волк Доранеллы умеет кусаться. Порою – даже смертельно.
Этим дело не кончилось.
– А если я тебе скажу, что он мерзавец и жалкий придурок, это изменит твое решение? – спросил королеву Фенрис.
Лоркан зарычал, но Аэлина лишь усмехнулась:
– Не за это ли мы любим Лоркана?
Ее улыбка подсказала ему: она хорошо помнит все подробности их первой встречи в Рафтхоле. Тогда Лоркан бесцеремонно толкнул ее прямо на кирпичную стену.
– Лоркана никто не обязывает постоянно находиться при дворе. Мы лишь будем приглашать его в Оринф на праздники.
– Чтобы он все испортил? – нахмурился Фенрис. – Я люблю повеселиться и не хочу видеть рядом с собою кислые физиономии.
Лоркан посмотрел на Рована. Принц-воин внимательно следил за королевой. Похоже, он хорошо знал, какие бури бушуют сейчас у нее в душе.
– Ну хорошо, хорошо, – взмахнула рукой Аэлина. – Тогда условимся так: ты откажешься от попыток убить Лоркана за случившееся на эйлуэйском берегу, а мы, чтобы не портить тебе веселье, не будем никуда его приглашать.
Теперь она улыбалась лукаво и даже коварно.
Вот к такому двору Лоркана приглашали примкнуть. К этому вихрю… неведомо чего. Он и подходящего слова не мог подобрать. Такого он еще не видел за все пятьсот с лишним лет своей жизни, и прежний его опыт здесь был бесполезен.
– Ты знаешь, как совершается ритуал, – сказала ему Аэлина. – Или за давностью лет успел забыть?
Лоркан вспыхнул. Он опустился на колени, вынул кинжал.
Дурак. Сущий дурак – вот он кто. Но когда он протягивал кинжал королеве, его руки немного дрожали.
Аэлина взяла кинжал, словно примеряясь к весу оружия. Только сейчас Лоркан заметил у нее на пальце золотое кольцо с непомерно большим изумрудом. Обручальное кольцо, и явно из гробницы, где они разжились золотом. Теперь понятно, почему золотушники так шипели. Взгляд Лоркана переместился на Рована. Ага, и у того колечко появилось. С рубином. На шее, чуть выше воротника камзола, темнели следы свежих укусов.
Такие же отметины украшали и шею королевы.
– Наглазелся? – холодно спросила Аэлина.
Лоркан нахмурился. Даже в таком священном деле, как клятва на крови, королева позволила себе непочтительность.
– Начинай, – сухо произнес он.
– Клянешься ли ты, Лоркан Сальватир, своею кровью и вечной душой до конца жизни оставаться верным мне, моей короне и Террасену?
Лоркан удивленно моргнул. Когда он приносил клятву Маэве, та задала ему множество вопросов на Древнем языке.
– Да, клянусь, – ответил он.
Аэлина надрезала себе руку. Кровь, вытекшая на лезвие кинжала, была такой же яркой, как рубин в эфесе ее меча.
– Тогда испей.
У него оставался последний шанс выскользнуть. Но Лоркан посмотрел в сторону Элиды и увидел надежду, промелькнувшую на ее лице. И потому он прильнул к руке королевы и выпил кровь.
Рот наполнился вкусом Аэлины. Вкусом жасмина, алоизии и потрескивающих углей. Тем же вкусом наполнилась и его душа, где что-то вспыхнуло и затихло. Уголек тепла. Крупица неистовой магии, нашедшая покой в его душе.
Лоркана пошатывало. Он молча отпустил руку королевы.
– Добро пожаловать к моему двору, – сказала Аэлина. – Напоминаю твою первую и единственную обязанность: защищать Террасен и жителей королевства.
Повеление укоренились в нем еще одной глубоко проникшей искоркой.
Молча повернувшись, королева отошла и остановилась возле Элиды.
Лоркан попытался встать и не смог. Наверное, тело еще не освоилось.
– Тебе я не предлагаю принесения клятвы на крови, – сказала Элиде Аэлина.
От смятения, охватившего Элиду, Лоркану захотелось швырнуть королеву за борт. Но Элида не сникла, не опустила голову и лишь спросила:
– Почему?
Аэлина взяла руку Элиды и нежно прижала к груди. Этот жест несколько охладил гнев Лоркана.
– Когда мы вернемся в Террасен, мне еще придется повоевать за свое право на трон. Кровная клятва ослабила бы твою позицию.
Элида наморщила лоб. Она ничего не понимала. Лоркан тоже.
– Перрант – второй по силе и влиянию дом в Террасене, – пояснила Аэлина. – Четверо вельмож решили, что я недостойна трона. У моих союзников должен быть перевес в голосах.
– А если я принесу тебе клятву на крови, меня обвинят в пристрастности и не зачтут голос, – догадалась Элида.
Аэлина кивнула, отпустила ее руку и повернулась ко всем своим придворным. Утреннее солнце заливало фигуру королевы золотистым светом.
– До Террасена – более двух недель пути. Возможно, больше, если вмешается зимняя непогода. Мы потратим это время на упражнения и выработку стратегии.
– Какой стратегии? – спросил Фенрис, подойдя ближе.
Волк – придворный Аэлины. Такой же, как Лоркан. Каждого из троих снова связывала кровная клятва, но еще никогда они не ощущали себя столь свободными. С Элидой понятно. Но почему Аэлина не предложила кровную клятву Гарелю?
– Моя задача не может быть выполнена без Ключей. Я надеюсь, что те, в чьих руках они находятся сейчас, рано или поздно появятся в поле моего зрения… если только не найдут третий Ключ и не решат всё завершить без меня.
Аэлина посмотрела на Рована. Тот кивнул. Похоже, у них уже был разговор об этом.
– Мы не станем впустую тратить драгоценное время на поиски нынешних владельцев Ключей. Мы направимся прямо к берегам Террасена. Это единственно правильное решение, если учесть, что армия Маэвы отправится туда же. И если мне не позволят воевать, будучи законной королевой, я все равно это сделаю на полях сражений.
Аэлина намеревалась сражаться. Королева Лоркана намеревалась сражаться против Мората. Против Маэвы, если события примут самый скверный оборот. А потом – отдать жизнь ради спасения всего мира.
– Значит, плывем в Террасен, – сказал Фенрис.
– В Террасен, – подхватила Элида.
Взгляд Аэлины был устремлен к западу. К королевству, оказавшемуся единственной помехой Эравану в завоевании всего континента. К новой родине Лоркана. Может, мысленному взору Аэлины открывалось ужасающее зрелище Эравановых легионов, обрушившихся на Террасен. И не менее жуткое зрелище бессмертных воинов Маэвы, готовых атаковать с другого края. Когда-то Лоркан и его спутники командовали этими воинами.
Аэлина прошла на середину палубы. Матросы жались к бортам, стараясь не приближаться. Аэлина извлекла из ножен Златинец и кинжал, затем кивнула Ровану. Принц-воин подчинился. Он достал свое оружие – меч и топорик – и занял оборонительную позицию.
Они собрались упражняться. Восстанавливать боевые навыки Аэлины, утраченные за месяцы плена. Вначале тело. Черед магии наступит потом. Глаза королевы сверкали от желания поскорее начать.
– В Террасен, – сказала она, взмахнув мечом.
И приготовилась к атаке.
Глава 43
Дорин начал с малого. Во-первых, изменил цвет глаз на черный. Угольно-черный, как у валгов. Потом придал коже мертвенно-бледный оттенок, словно его тело никогда не видело солнечного света. Цвет волос он менять не стал, но искривил нос и истончил губы.
Это нельзя было назвать полным превращением. Дорин и не спешил. Он создавал образ по частям, запечатлевая в памяти. Во время долгого полета над Белоклычьими горами он шлифовал новый облик, привыкая к ощущениям нового лица, тела, кожи.
Он не сказал Маноне, что и ее затея граничит с самоубийством. После их перепалки в лесу они почти не разговаривали. Вылетали на рассвете. Накануне Манона рассказала крошанкам о замыслах отряда Тринадцати. Если повезет, они слетают в Ферианскую впадину и через четыре дня вернутся в горный крошанский лагерь. Крошанок она попросила отправиться туда и дожидаться их возвращения. Те согласились. Возможно, на крошанок подействовала решимость Железнозубых самостоятельно похоронить жертв бойни. Крошанки сказали «да». Хрупкий росток доверия, но он появился.
Дорин летел вместе с Астериной. Час за часом, пока длился этот полет на морозном пронизывающем ветру, он медленно изменял свое тело.
«Желаешь отправиться в Морат? – прошипела ему Манона, перед тем как они расстались. – Так докажи. Докажи, что готов».
Испытание. Дорину не терпелось показать Маноне и другим ведьмам, на что он способен.
Манона знала о существовании на Северном Клыке еще одного входа в недра горы. Он предназначался лишь для драконов и несчастных смертных, которых судьба загнала в это страшное место. Соратниц Астерина с Маноной оставили на приличном расстоянии от Северного Клыка. Но и так они не решились подлететь к самому входу и еще несколько часов шли пешком, ведя за собой дракониху Астерины. Аброхас дергался и рвал поводья, однако Соррель держала его крепко.