– Потому что пытаюсь понять, как ты смог полюбить чудовище.
– Зачем?
Лоркан сделал еще шаг. Элида не отошла. Ее глаза вспыхнули, и она не произнесла, а буквально прошипела:
– Мне это поможет понять, как я сделала то же самое.
На последних словах она запнулась. Когда их смысл дошел до Лоркана, он замер. Никогда еще ему не встречался кто-либо, кто…
– Это болезнь? – не унималась Элида. – Внутри тебя что-то сломалось?
– Элида… – хрипло проговорил Лоркан, решившись протянуть к ней руку.
Теперь Элида отодвинулась.
– Если ты думаешь, что твоя кровная клятва Аэлине что-то значит для наших отношений, то глубоко ошибаешься. Ты – бессмертный, а я – нет. Вроде мелочь по сравнению со всем остальным, но и ее не стоит забывать.
Лоркана передернуло от ужасающей правды этих слов. Ему же пятьсот лет. Несколько десятилетий для него – пустяк. А для нее – вся жизнь. Нужно было вообще не встревать во все это и уж тем более не продолжать разговор. Но Лоркан разгадал еще одну причину язвительности Элиды и не удержался:
– Ты просто завидуешь Маэве и ревнуешь меня к ней. Это и не дает тебе покоя.
Элида расхохоталась – резким, жестоким смехом. Лоркан не помнил, чтобы прежде она так смеялась.
– Завидую? Ревную? К кому? К демонессе, которой ты служил? – Элида расправила плечи. Сейчас она была похожа на волну, готовую обрушиться на берег. – Единственное, чему я завидую, так это тому, что она сумела от тебя избавиться.
Злые слова обрушились на него, как удар наотмашь. Перед Элидой он был беззащитен.
– Прости меня, – сказал он. – Прости за все, Элида. – И как будто сказанного было недостаточно, он повторил: – Прости.
Лицо Элиды ничуть не потеплело.
– Мне все равно, – заявила она, поворачиваясь к Лоркану спиной. – И мне безразлично, переживешь ли ты завтрашнее сражение.
Завидует она! Чему? Тому, что Маэва столетиями помыкала Лорканом? Элида похромала к ожидавшим руккам, до боли стиснув зубы.
Одной из первых она готовилась забраться в седло, когда сзади послышалось:
– Не нужно было затевать с ним разговор.
Элида остановилась и обернулась к Гарелю:
– Ты о чем?
Лицо льва, обычно мягкое и доброе, было хмурым и осуждающим.
– С таким же успехом ты могла сбить его с ног.
За все время знакомства с Гарелем Элида не сказала ему ни одного грубого слова, однако сейчас не выдержала:
– Тебе-то какое дело?
– Я не слышал, чтобы Лоркан хоть раз просил прощения. Даже когда Маэва порола его за ошибку, он не извинялся перед нею.
– Думаешь, этим он заработал мое прощение?
– Нет. Но ты должна понять очевидное: Лоркан принес Аэлине клятву на крови ради тебя. Других причин не было. Он сделал это, чтобы оставаться рядом с тобой. Даже зная о твоей смертной природе.
Рукки переминались и нетерпеливо шелестели крыльями.
Она и без Гареля это знала. Едва Лоркан опустился на колени перед Аэлиной, Элида поняла истинную причину его решения. С тех пор прошла не одна неделя, а она все не знала, как к этому относиться. Ее тянуло поговорить с ним, поработать рука об руку, как прежде. Элида ненавидела себя за это желание. Ей все труднее было удерживать в душе гнев на Лоркана, что тоже вызывало в ней ненависть.
Потому она и подошла к нему. Она не собиралась его наказывать. Элидой двигала потребность наказать саму себя. Ей хотелось еще раз напомнить себе, кому Лоркан продал Аэлину и как она ошиблась прежде, проникнувшись к нему симпатией.
А ее фраза, брошенная Лоркану на прощание… была ложью. Отвратительной ложью, ненавистной ей самой.
– Я не… – начала Элида.
Но лев уже ушел. Элиду ждал полет в холодном ночном небе над вражескими позициями, туда, где виднелись очертания древней крепости. А тихий голос, что столько лет давал ей мудрые советы, почему-то молчал.
Несарина прислонилась к теплому боку Сальхи, следя за взмывающими в небо рукками. Два десятка птиц устремились в сторону крепости, унося Шаола с Ирианой и Аэлину Галатинию с ее спутниками. Туда же летели целительницы с запасами снадобий и бинтов. В особых деревянных клетках рукки несли нескольких лошадей, включая и любимую Шаолову Фарашу.
– Жаль я не могу полететь с ними, – вздохнула Борта, очищавшая перья своей Аркасы. – Сражаться бок о бок с фэйцами!
Несарина изумленно покосилась на нее:
– Если после Аньеля мы двинемся в Террасен, твоя мечта осуществится очень даже скоро.
Где-то поблизости мужской голос насмешливо хмыкнул.
– Еран, шел бы ты подслушивать в другое место! – огрызнулась на жениха Борта.
Командир Берладского клана за словом в карман не полез:
– Надо же! Доблестная Борта вздыхает по фэйским воинам, как наивная дурочка.
Борта выпучила глаза:
– Подожди, Еран. Я перейму у них все их способы расправы с врагами. Вот когда на нашем будущем Слете от тебя останется мокрое место, тогда и поговорим, кто по кому вздыхает.
Ладный командир спрыгнул со своего рукка. Несарина склонила голову и, пряча улыбку, стала усердно чистить коричневые перья Сальхи.
– Если я не забыл, ты заключила соглашение с моей матерью-по-очагу. Так что ко времени очередного Слета ты будешь моей женой, – заявил Еран. – Интересно, как это ты решишься убить своего мужа, да еще в такое время?
– Спасибо, что подсказал. – Борта наградила жениха ядовитой улыбкой. – Придется поспешить с этим делом.
– Ты только не затягивай. – Еран ответил такой же улыбкой, полной коварного изумления. – Хорошо?
Несарина заметила, как вспыхнули глаза Борты, закусившей губу, и участилось ее дыхание.
Еран наклонился к уху невесты и что-то прошептал, отчего глаза Борты распахнулись во всю ширь. Еран вразвалочку отправился к своему рукку, а ошеломленная Борта покраснела и снова взялась за чистку Аркасы.
– Не спрашивай, – пробормотала она, упреждая вопросы Несарины.
– Я бы и не решилась, – ответила Несарина, шутливо поднимая руки.
Щеки Борты еще долго оставались красными. Щетка так и плясала по бокам Аркасы.
Шаги Сартака Несарина заслышала раньше, чем сам он появился в поле зрения. Сартак был не только принцем и наследником хагана, но еще и главнокомандующим руккинов. Всех руккинов в этой войне, а не только воинов своего Эридунского гнезда.
Сартак остановился, глядя на парящих в темном небе рукков. Магия Рована Боярышника защищала их от моратских стрел. Когда он подошел к Несарине, Борта потрепала по спине терпеливую Аркасу, запихнула щетку в мешок и растворилась в ночи.
Причина была вовсе не в деликатности Борты, решившей не мешать Несарине и Сартаку. Несарина это поняла, когда вскоре и Еран неспешно двинулся следом за невестой. Оглянувшись и увидев его, Борта поморщилась.
– В отношении этой парочки хотя бы появилась некоторая ясность, – усмехнулся Сартак.
– Только не у меня, – хмыкнула Несарина, продолжая заниматься работой. – Я по-прежнему в неведении.
– А вот их соседи по лагерю не питают никаких сомнений.
– Вот и хорошо. – Услышанное удивило Несарину, но она улыбнулась. – Я не про соседей. Я про Борту и Ерана.
– Война странным образом меняет поведение людей. Заставляет ничего не откладывать на потом.
Сартак погладил Несарину по затылку, слегка дернул за волосы.
– Идем в постель, – прошептал он.
Несарину обдало жаркой волной.
– Завтра нас ждет сражение. Опять.
– После того как целый день вокруг порхала смерть, мне хочется тебя обнять.
Сил сопротивляться у Несарины не было, особенно когда он добавил с обезоруживающей улыбкой:
– И не только обнять.
Последовала вторая жаркая волна.
– Тогда помоги мне дочистить перья Сальхи.
Принц молнией бросился к мешку, оставленному Бортой.
Глава 52
Крошанские ведьмы дожидались возвращения отряда Тринадцати, вернувшись в свой лагерь в Белоклычьих горах. Когда Манона и ее соратницы прилетели и спешились, никто не встретил их приветственными криками. Путь до очага Гленнис показался ей длиннее обычного. На душе было паршиво, а красный лоскут в косе казался жерновом, тянущим голову вниз.
На подходе к очагу Гленнис их догнала Бронвена и пошла рядом с Маноной.
Астерина и Соррель, шедшие сзади, напряглись, однако вмешиваться не стали.
– Что там произошло? – спросила Бронвена.
Манона скользнула взглядом по своей дальней родственнице:
– Я попросила их подумать о том, какую позицию они займут в этой войне.
Бронвена вскинула голову к небу, словно ожидая увидеть легион Железнозубых, летящих следом.
– И что?
– Пока ничего. Посмотрим, какое решение они примут.
– Я думала, вы туда летали, чтобы вытащить их из впадины и повести за собой.
– Говорю тебе, я заставила их пошевелить мозгами и решить, какими они хотят быть дальше, – оскалила зубы Манона.
– Я и не представляла, что Железнозубые способны на такие раздумья, – усмехнулась Бронвена.
– Полегче, крошанка! – зарычала Астерина.
Бронвена обернулась, насмешливо поглядела на Астерину, затем спросила у Маноны:
– И вас оттуда выпустили живыми?
– Как видишь.
– Готовы ли они сражаться против Мората и других Железнозубых?
– Не знаю.
Она и впрямь не знала.
Бронвена молча шла дальше и уже на самой границе очага Гленнис сказала:
– Пустые надежды.
Манона не знала, как ответить крошанке, и просто ушла. Ведьмы отряда Тринадцати даже не взглянули на Бронвену.
Когда Манона вошла, Гленнис ворошила угли в очаге. Священный огонь, горящий в середине, не нуждался в дровах. Это был подарок Брэннона – частичка дара, которым владела террасенская королева.
– Завтра, еще до исхода утра, мы должны покинуть лагерь, – сообщила старуха. – Надо возвращаться к родным очагам. Мы приняли такое решение.
Манона уселась на ближайший камень. Своих ведьм она отправила искать еду. Дорин остался возле драконов. Уходя, она заметила нескольких крошанок, направлявшихся к адарланскому королю. Может, полюбезничать захотелось. Или расспросить о полете к Ферианской впадине. Манона не знала. Зато она знала, что Дорин не скоро снова ляжет с нею. Особенно если он думал только о путешествии в Морат.