– Меня тоже. – Он быстро улыбнулся. – Особенно эти. Тут такое чувство… не знаю… Как будто за тобой следят из гробниц.
Мы взобрались наверх, и нас овеял теплый соленый бриз. У меня глаза разбегались. На каменном полу выгравирован герб Атлантии, а по нему разбросаны камни – как мелкие, так и покрупнее.
Между колоннами стояли статуи богов, каждая простирала руку. Никтос, самый высокий среди всех, находился в самом центре храма, пальцы его ног касались атлантианского герба. Все боги располагались так, что, казалось, солнце восходит позади них. Они держали в каменных руках факелы без огня и без жизни.
Оторвав взгляд от статуй, я подошла к краю храма, и меня ошеломила красота. Никогда не видела такой прозрачной воды. Под ней ясно проступали ярко-голубые, зеленые и даже красные кораллы. Дальше, на глубине, вода приобретала такой же голубой оттенок, что и небо. Тут есть на что посмотреть – отсюда открывался вид на рощу деревьев Эйос, – но я не могла отвести глаз от моря. Мой следующий вдох был ровным и спокойным, словно я никогда не дышала так глубоко. Я заморгала и поняла, что глаза застилают слезы. Обычно водоемы меня так не потрясают, но сейчас… сейчас я чувствую себя дома.
– Спасибо, что исцелила мои ноги, – сказал Беккет, и я вздрогнула. Как ни ужасно, но я забыла о его присутствии. – Знаю, я это уже говорил, но… э… я просто хочу сказать еще раз. Ты понятия не имеешь, что ты для меня сделала.
Я не сразу смогла заговорить. Бедняге Беккету и так рядом со мной неуютно. Не хватало еще, чтобы я перед ним разрыдалась.
– Тебе не стоило благодарить меня ни тогда, ни сейчас. – Я потрогала теплый камень колонны. – Я рада, что смогла помочь.
Вдали виднелись острова Бель. Похоже, они такие большие, что на них можно разместить два или три города размером с Предел Спессы. Я разглядела что-то на самой высокой вершине в центре острова. Храм? Я было начала спрашивать Беккета, но вдруг обнаружила, что он не отвечает.
Я отвернулась от сверкающей воды, и все мои мышцы разом напряглись. Беккет исчез.
Но я здесь не одна.
У статуи Никтоса стояло около дюжины человек. Мужчины и несколько женщин – атлантианцы и смертные, но ни одного вольвена. На всех одинаковая одежда: свободные белые штаны и облегающие безрукавки. Руки украшены золотыми обручами, вроде тех, что я видела на Хранительницах в Пределе Спессы. Облачением и тем, как они смотрели на меня, они напомнили жрецов и жриц Солиса.
Разве что жрецы и жрицы не носят оружия. А у всех этих людей есть узкие и длинные золотые кинжалы в ножнах на груди.
По коже побежали мурашки. Я никого из них не узнала, но уловила их чувства. От них исходил гнев, сгущая воздух и смешиваясь с моим недоверием. Происходящее кое-как улеглось у меня в голове, и все мои инстинкты пробудились.
– Тебе нельзя здесь находиться, – сказал один атлантианец, шагнув вперед. – Тебе нельзя было пересекать горы Скотос. Ты оскверняешь одним своим присутствием, Дева.
Эти люди знают, кто я.
Я быстро глянула на выход – на единственный выход. Они его загородили, и их гнев – их ненависть – по-прежнему тянулся ко мне, окутывая мою кожу, как слишком колючее одеяло, заполняя горло жгучей кислотой. Оборвала связь, обрезала каждую нить, пока внутри меня не осталось ничего, кроме бешено бьющегося сердца. Закрывшись от них, я опять осмотрела храм, на этот раз выискивая юного вольвена. Его здесь нет, и в глубине души я понимаю, что он натворил, хотя и не понимаю почему. Он так радовался, когда мы впервые встретились. Я его исцелила. Больше никто из вольвенов не относился ко мне плохо.
Но он… он привел меня сюда. Он сам предложил сюда пойти, и потом он меня бросил.
Бросил с теми, кого я раньше никогда не встречала, но тем не менее они меня ненавидят.
«Но они тебя не выбирали».
Моя кожа вспыхнула, а затем похолодела. Это ловушка. Спланированная или просто подвернулась такая возможность? Не знаю, как это было организовано, поджидали ли меня эти люди, и если да, то как долго. Но это ничего не меняет. Ощущение предательства, разочарование и глубокая боль вцепились в меня бритвенно-острыми когтями. Я смотрела на безымянные лица, а в моей груди что-то треснуло.
Как глупо было мечтать, чтобы эти люди меня приняли. Как невероятно наивно было цепляться за эту слабую надежду. Мне хотелось кричать. Хотелось… боги, хотелось заплакать. И дать волю ярости.
Но я не могу.
Нужно сохранять спокойствие. Это ловушка, но они знают, кто я, и должны знать, что я – жена Кастила. Они же не собираются на самом деле причинить мне вред? Нужно каким-то образом смягчить ситуацию. Смертные не будут проблемой. Но с атлантианцами мне не справиться.
Все же я опустила правую руку туда, где спрятан вольвенский кинжал.
– Прошу прощения. Я не знала, что сюда ходить запрещено. Понятия не имею, что вы обо мне слышали, но я не Вознесшаяся и не по своей воле была Девой. Я сражалась против них в…
– Ты гораздо хуже, – перебила женщина, и я заметила, что она что-то сжимает в кулаке. – Мы знаем, кто ты на самом деле. Знаем, как тебе удалось добиться доверия принца. Ты – эмпат, Пожирательница душ.
По коже пробежала колючая волна страха. Никого из этих людей не было в Пределе Спессы или Новом Пристанище. Неужели Аластир кому-то рассказал? Вряд ли это сделал бы Киеран во время своего короткого визита. Но сейчас все это неважно. Важно только то, что Аластир был прав. Как и Кастил, пусть он не хотел этого говорить. И я это уже подозревала. Не имеет значения, кем я являюсь, а кем нет – они не примут меня. Они меня боятся.
И этим страхом подпитывается их ненависть. Вот что самое опасное.
– И я не Пожирательница душ, – сказала я, следя за рукой женщины – за их руками. Мужчина тоже что-то держал. – Я не могу кормиться энергией эмоций или усиливать страх. Я даже не знала, кто я, пока…
– Закрой рот, шлюха, – бросил атлантианец.
Я заморгала, до глубины души потрясенная этой клеветой.
– Вот как ты теперь запела? – продолжал он. – Может, другие верят твоей лжи, но на нас она не подействует.
– Ты не найдешь здесь того, что ищешь, – сказала женщина, и я сразу вспомнила голос, который слышала прошлой ночью. – Ты не разрушишь Атлантию изнутри. Пусть ты промыла мозги принцу, но с нами у тебя ничего не выйдет.
– Я ничего с ним не сделала.
Я просунула пальцы под край свитера.
– Кроме того, что пыталась его убить? – раздался еще один голос.
В небе над нами сгущались облака.
Что ж, это отрицать трудно, но об этом тоже никто из них не должен знать.
– И привела войско Вознесшихся к стенам Предела Спессы? – выкрикнул еще один, и опять мне было трудно это отрицать. – Погибли люди, разве нет?
Да, погибли люди.
– Вознесшиеся обрядили тебя Девой и послали в самое сердце Атлантии, – сказал атлантианец, который заговорил первым. – Мы не позволим тебе разрушить Атлантию. Не позволим уничтожить всех нас, шлюха Вознесшихся.
– Вы понятия не имеете, о чем говорите.
Я боролась со своим гневом и проиграла. Это было слишком… больно, и я больше не желаю стоять и выслушивать их измышления о том, что я заодно с Вознесшимися. Я убила бессчетное количество солдат, защищая Предел Спессы. Я была готова покончить с собой, чтобы спасти город.
– Я говорила только правду: я сочувствую всему, что вы вынесли от Вознесшихся. Я даже могу понять, почему вы мне не доверяете и не любите меня, но если один из вас хоть еще раз назовет меня шлюхой, вы об этом пожалеете.
– Из-за принца? – презрительно уточнил атлантианец. – Думаешь, мы не пожелаем умереть, чтобы защитить наше королевство даже от него? Принц уже потерян для нас, как и Малик.
– Ваш принц для вас не потерян. – Я коснулась пальцами ножен кинжала. Солнце скрылось за темной тучей. – И вам стоит волноваться не из-за моего мужа. А из-за меня.
Сосредоточившись на атлантианце, я забыла о женщине и о том, что она что-то держит. Даже не заметила, как она занесла руку. Такой глупый промах с моей стороны. Виктер бы разочаровался.
Взрыв боли ошеломил меня. Я ахнула и, схватившись за плечо, опустила взгляд.
Камень.
Она бросила камень.
Я чуть не рассмеялась только потому, что она могла швырнуть что-нибудь похуже. Например, кинжал из ножен на ее груди. Что-нибудь опаснее камня.
– Больно, – вымолвила я.
Тучи темнели, становясь плотными и тяжелыми. Воздух наполнился запахом дождя, а вдалеке предупреждающе прогремел гром.
– Но вы серьезно? Камень?
– Думаешь, мы тебя боимся? – спросил атлантианец, вытащив кинжал. – Ты не опасна, если не можешь до нас дотронуться. Мы знаем, как кормятся Пожиратели душ. Мы знаем, как ты чувствуешь эмоции. Ты должна прикоснуться к плоти.
На самом деле мой дар работает не так.
– Похоже, вы многого не понимаете. – Я достала из ножен кинжал. Ну и пусть это только ухудшит ситуацию. – Я вам не враг, но вы быстро становитесь моими врагами.
– Ты всего лишь покрытая шрамами шлюха Вознесшихся, – спокойно ответила женщина.
Гром раздался ближе.
Я не успела спросить, как я могу быть одновременно Девой и шлюхой – боль взорвалась у виска так внезапно и резко, что я выронила кинжал и пошатнулась назад. Я быстро поняла: они кидают камни, чтобы я не могла к ним приблизиться. Еще один камень ударил в живот, потом в ногу, в руку…
Над морем сверкнула молния. Загрохотал гром, эхом отразившись от колонн храма, а жестокий удар очередного камня пронзил мой лоб и покрытую шрамами кожу. Боль была такой резкой и ошеломляющей, что я упала на колени. Я не смогла удержать чутье, и оно вырвалось. Во мне словно разверзлась трещина. По виску потекла теплая влага.
– Шваль Вознесшихся!
– Пожирательница душ!
– Шлюха!
Слова падали на меня вместе с камнями, но то, что я чувствовала от этих слов, наносило удары потяжелее.
– Довольно, – прошептала я.
Меня били их гнев и ненависть. Я опустила голову, глядя, как моя кровь капает на камень. Не могу дышать. Их необузданные эмоции накатывают нескончаемыми волнами, а под ними поднимается гул, какой-то шум из самой моей глубины. Моя кожа завибрировала. Точно так же было, когда нас с Кастилом окружили