солдаты перед приходом вольвенов.
Что-то красное упало на землю, запятнав жемчужный камень. Еще кровь. Еще одна капля просочилась в трещину. Мрамор под моими ногами задрожал, в камне пробились корни – тонкие, как слабые жилки, они поползли из трещины. Я заморгала сквозь жжение в глазах, и корни исчезли. Упала еще одна алая капля, и еще одна – на этот раз подальше от меня.
Кровь.
Но не моя.
Она падает сверху.
Небеса кровоточат.
Глава 45
Я в недоумении подняла голову. Кровь дождем лилась из багровых туч, которые заволокли небо над храмом и бухтой.
Кровь пятнала безупречно белый пол храма, намачивала мою одежду и превращала белые одеяния моих противников в ярко-розовые. Они обратили изумленные взоры к небу.
– Слезы разгневанного бога, – прошептал кто-то.
Я перевела взгляд на расплывающиеся незнакомые лица.
– Это знамение, – провозгласил атлантианец, который обнажил кинжал. – Они знают, что должно быть сделано и с чем мы столкнемся.
– Довольно, – повторила я.
– За Атлантию! – сказала женщина.
Она ближе всех. Смертная с атлантианской кровью и алыми потеками на лице. Рядом с ней стоял атлантианец – он оскалился и обнажил клыки, его ненависть и рычание напомнили мне Жаждущих. Или Вознесшихся.
– Из крови и пепла! – Атлантианец занес кинжал. – Мы восстанем, братья и сестры.
Гул в моей крови нарастал, кожа вибрировала все сильнее, и из глубин моей боли поднималось древнее знание. Нити, которые я видела так ясно, вырвались из меня и соединились со всеми ними. Я собрала всю их раскаленную ненависть и обжигающую неприязнь, их едкую горечь и жажду мщения за все годы, десятилетия и века боли, которую им причиняли. Я взяла все это.
Втянула внутрь себя, позволила проникнуть в свои вены, в каждую клеточку, пока не задохнулась, пока не ощутила вкус крови, пока не утонула в ней. Пока не почувствовала вкус смерти. И она оказалась сладкой.
– Довольно! – прокричала я, когда связи с ними – со всеми ними – затрещали от энергии.
Нити, которые всегда были невидимыми, загорелись серебром, стали видимыми, и не только мне, но и им.
– Твои глаза, – ахнул атлантианец с кинжалом, отступая назад.
Из меня вырвалось лунное свечение, разлилось над каменным полом и поднялось в наэлектризованный воздух. Нескончаемо гремел гром, сотрясая храм и ближайшие деревья.
– Боги милостивые, – прошептал атлантианец. Кинжал выскользнул из его пальцев и бесшумно упал на плитки. – Простите нас.
Слишком поздно.
Я выбросила вперед руки, и все нити, соединяющие меня с ними, натянулись. Вся ненависть, вся неприязнь, вся горечь и жажда мести усилились, утроились и вырвались из меня, потекли по каждой нити обратно домой.
Над головой сверкали молнии, словно тысячи криков. Мои противники захлебнулись своими же мерзкими эмоциями.
Волосы сдуло с их лиц назад. Одежды туго натянулись на их телах. Ноги поскользнулись на камнях, и они попадали – один за другим, словно слабые ростки под напором урагана.
Я смотрела, как все их гнусности возвращаются к ним.
Смотрела, как они хватаются за головы, судорожно извиваются, вопят и визжат, пока не провалились кости в их глотках.
А потом… ничего.
Тишина во мне и снаружи. Я снова пуста – ни ненависти, ни гнева, ни боли. Пустая и холодная.
Я втянула воздух и пошатнулась. Серебряные нити связей искрились и рассеивались. Дождь ослабел, а потом прекратился. На полу остались ярко-розовые лужи.
Упавшие не двигались, не дергались и не извивались. Красное. Вокруг них так много красного, оно течет ручейками в лужи, делая их цвет более насыщенным. Тела лежали неподвижно, изогнутые и изломанные так, словно их бросили сами боги. Глаза и рты широко раскрыты, руки крепко сжимают камни и раздавленные глотки.
Я ничего от них не почувствовала.
Колокола зазвенели снова, на сей раз ускоренно, без пауз между ударами, и храм содрогнулся. Камень позади меня пошел трещинами. В воздухе запахло кровью и сырой землей. Тень упала на меня и потянулась по полу, словно сотни костлявых пальцев.
Я медленно развернулась, мой взгляд пополз вверх по толстой блестящей коре и голым ветвям огромного дерева. На ветках появились тысячи золотых почек. Они распустились кроваво-красными листьями.
Передо мной, на том месте, куда капнула моя кровь, стояло дерево из Кровавого леса.
Краем глаза уловила движение, резко повернула голову, и следующий мой вдох не достиг легких.
Гибкие тени крались вперед большими шагами. Они замешкались, изучая тела на каменном полу.
Головы повернулись друг к другу. Пронзительные ледяные глаза устремились туда, где я стояла под кровавым деревом, тяжело дыша. Я напряглась.
Более крупные из задних рядов подгоняли остальных вперед. Два. Три. Четыре. Еще и еще. Их тут десятки. Может, даже сотня. Или еще больше. Каждый крупнее того, что идет перед ним. Тучи рассеялись, и мех блестел на солнце, а глаза сияли ослепительным голубым блеском, какого я никогда не видела. Они навострили уши и шевелили ноздрями, нюхая воздух – ловя запах крови.
Нюхая меня.
Я узнала мохнатый белый мех Делано, и мое сердце сжалось, когда я увидела Киерана. Его неестественно яркие глаза сосредоточились на мне, на серебристом свечении вокруг меня.
Вольвены двинулись вперед, клацая когтями по камню, перешагивая через павших. Опустив головы, они медленно столпились вокруг меня, окружили и посторонились…
Боги богов.
…перед вольвеном цвета стали, вдвое крупнее любого другого, ростом почти с меня. Может, даже выше. Он шел вперед, лапы его были толщиной как две моих руки.
Джаспер. В битве у Предела Спессы я не поняла, насколько он огромен.
Серебристый вольвен остановился передо мной, заглянул в мои широко распахнутые глаза своими – пугающими, светящимися. Я знала, что если побегу или потянусь к упавшему кинжалу, чтобы защититься, то не успею сдвинуться и на дюйм.
Знакомое ощущение присутствия заставило меня оторвать взгляд от Джаспера, от вольвенов и посмотреть за статую Никтоса.
По ступеням поднялся Кастил. Его темные волосы были влажными и растрепанными, словно он бежал быстрее ветра. На его лице виднелись слабые красные потеки. Он шел вперед с суровым видом, низко опустив подбородок.
Меня вдруг поразило, что Кастил выглядит как некий бог из тех, что стоят здесь. В черном, с мечами на боках, с выражением жестокой решимости на красивых гранях и углах лица, он напомнил мне бога Теона.
Джаспер повернулся к принцу. Другие вольвены прекратили кружить вокруг меня. Кастил, тяжело дыша, обошел тело и остановился, только когда Джаспер издал низкое предупреждающее рычание.
Кастил резко замер. Он окинул взглядом меня, вольвенов, тела и горящие факелы. Его глаза слегка расширились, и на лице скользнуло некое понимание.
– Боги, – вымолвил он.
Золотистые глаза встретились с моими, и он, скрестив руки, вынул мечи.
Воздух застрял у меня в горле, тяжесть распространилась на грудь, сжав сердце.
Кастил пришел не один.
По ступеням поднимались другие. Нейлл. Эмиль. Аластир. Знакомые и незнакомые лица. Мое чутье пробудилось и уловило… страх и благоговение, и так много разных эмоций, что я испугалась. Они опять ошеломят меня, и я…
Даже не знаю, что я сделаю.
Другие вольвены тоже зарычали, а по ступеням взошли еще двое в сопровождении нескольких человек с обнаженными золотыми мечами, в таких же одеждах, как и те, что распростерлись на земле. Мне бы следовало встревожиться, но моим вниманием завладели те двое, что шли впереди.
Высокий, широкоплечий блондин в белой тунике, запачканной кровавым дождем, с мучительно знакомыми линиями челюсти, прямым носом и высокими скулами. Он резко остановился, его рука потянулась к мечу на поясе.
– Невероятно, – выдохнула стоящая рядом с ним женщина.
Ее волосы, похожие на блестящий оникс, были зачесаны назад в свободный узел на затылке. Разрез ее глаз и очертания губ тоже показались знакомыми. Она прекрасна, абсолютно и умопомрачительно. От нее веяло недоверием.
Если не сходство, так короны из перекрученных выбеленных костей сказали бы мне, кто они.
Королева Элоана прижала руку к лифу своего простого лавандового платья без рукавов, запятнанного кровавым дождем.
– Хоук…
Серебряное свечение вокруг меня втянулось назад и потухло, просочившись в кожу. Я содрогнулась всем телом.
– Что ты наделал? – спросила она и шагнула вперед. Глаза у нее такие же яркие, как у сына. – Кого ты привез?
– Еще не поздно, – заговорил Аластир, напугав меня. – Еще нет, Элоана…
– Поздно.
Ее взгляд метнулся обратно ко мне, к вольвенам, окружившим меня, а потом к сыну.
Я перевела взгляд на Кастила. Он стоит здесь, не более чем в десятке шагов от меня, но это расстояние кажется невозможно далеким, непреодолимой пропастью.
Он здесь.
Хоук.
Кастил.
Принц Атлантии.
Темный.
Мой муж.
Моя сердечная пара.
Кастил опустился на одно колено и, скрестив мечи на груди, склонил голову между смертоносно острых клинков. Прошло неловкое мгновение, и он поднял голову так, чтобы видеть меня.
Вольвены припали к земле и, нагнув головы, оскалились и зарычали на тех, кто тихо ступал за спинами короля с королевой.
– Поздно, – повторила мать Кастила.
Подняв руки, она взялась за перекрученные кости.
Королева Элоана сняла корону. Вытаращив глаза, я наблюдала, как она кладет ее на пол храма, у ног статуи Никтоса.
Из каменного факела Никтоса с ревом взметнулось пламя и затанцевало на ветру. Остальные факелы последовали его примеру и тоже вспыхнули. Кости короны замерцали, их белизна треснула и обратилась в пепел, а под ней оказалась позолота.
– Опустите мечи, – приказала она. И, вздернув подбородок, преклонила колено, хотя пространство вокруг наполнилось мощной и бессильной яростью, несущей смрад давно погребенного страха, который наконец воплотился. – Склонитесь перед… перед последним потомком самых древних. Перед той, что несет в себе кровь короля богов. Склонитесь перед вашей новой королевой.