Я смотрела, пока красный огонь в его глазу не угас. Смотрела, как его плоть трескается и сползает, опадая хлопьями и рассыпаясь. Оковы со звоном рухнули на каменный пол. Я не отворачивалась, пока не осталось ничего, кроме тонкого пепла, который медленно падал на пол.
Позже я сидела за столом в библиотеке, просматривая атлантианские записи. Я едва видела буквы, даже те, что могла прочесть. Мысли уносились в миллион различных мест, и я не могла сосредоточиться. Откинувшись на спинку стула, я тяжело вздохнула.
– Ты ничего не хотела обсудить?
Киеран оторвался от книги, которую пролистывал. Кастил поручил ему присмотреть за мной, пока сам он встречается с семьями погибших. Он не стал спрашивать, хочу ли я пойти с ним, но у меня хватило здравого смысла понять, что мое присутствие либо нежелательно, либо будет отвлекать. То, чем он сейчас занимается, не для меня.
– Или что-нибудь спросить? – добавил Киеран. – Уверен, у тебя есть что спрашивать.
Я хмуро посмотрела на него.
– Мне не о чем спрашивать.
– Тогда почему ты вздыхаешь каждые пять минут?
– Я не вздыхаю каждые пять минут. У меня и правда есть что спросить, – вдруг поняла я, и его лицо стало непроницаемым. – Твои узы с Кастилом. В чем они заключаются? Например, можешь ли ты читать его мысли? Если с ним что-нибудь происходит, происходит ли это и с тобой?
– Не стоит удивляться неожиданности твоих вопросов, но я все равно удивляюсь.
– Всегда пожалуйста, – съязвила я.
Он закрыл книгу.
– Я не могу читать мысли Кастила, а он не может читать мои.
Хвала богам.
– Я могу чувствовать его эмоции, – продолжал он. – Вероятно, таким же образом, как их читаешь ты. И он может чувствовать мои. Если с ним что-нибудь случится, если он сильно ослабеет, то связь позволит ему тянуть энергию у меня.
Я наклонилась вперед.
– А когда он был в плену?
Киеран долго не отвечал.
– Когда он уехал из Атлантии, я понятия не имел, что он задумал. Он не хотел, чтобы я отправлялся с ним, категорически запретил.
– И ты послушался?
– Он запретил мне как принц. Порой даже я обязан подчиняться. – Он усмехнулся. – Я об этом пожалел. Проклятье, если бы я знал, что он задумал, я бы сделал все возможное, чтобы отговорить его от этой идиотской затеи. И если бы это не сработало… – Он убрал ногу с журнального столика. – Когда внезапный недуг забрал все мои силы, я понял, что он не просто ранен. Понял, что он в плену, когда оказалось, что я не могу ходить. Я худел, и никакое количество пищи и воды не могло меня насытить.
– Боги, – прошептала я. – Его держали в плену…
– Пять десятилетий, – сказал Киеран.
– И ты… ты все это время болел?
Он кивнул.
– Его брат… принц Малик тоже связан?
На лице Киерана появилось жесткое выражение, которое сразу исчезло.
– Вольвен, с которым он был связан, погиб при попытке его освободить.
Я выпрямилась и провела руками по лицу.
– А что случится, если он умрет? Если ты умрешь?
– Если один из нас умрет, то другой ослабеет, но в конце концов восстановится.
– Так вот для чего служат узы? Чтобы передавать энергию, когда она нужна?
Он кивнул.
– Узы – это клятва, которая требует повиноваться и защищать, даже ценой собственной жизни. Нет ничего сильнее этих уз.
– И он сделает то же самое для тебя?
– Да. Это не обязательно, но так поступят все первичные, которые связаны узами.
Я обдумала услышанное и аккуратно закрыла книгу с записями.
– Когда началось такое связывание?
– С богов. Когда на этой земле родились их первые дети – божества, – они призвали диких волков кийу и даровали им смертный облик, чтобы те могли служить защитниками и проводниками в этом неведомом богам мире. Эти волки стали первыми вольвенами. Со временем, когда первичных стало больше, чем божеств, узы распространились на них.
Он наклонился вперед, уложив руки на колени.
– Не все первичные связаны. Делано, например, не связан ни с кем из первичных.
– А родители Кастила?
– Их вольвены погибли на войне.
– Боги, – прошептала я. – А Аластир? Он не связан?
– Был связан до войны, – только и сказал Киеран, и этого было достаточно, чтобы я поняла: его первичный не выжил. – Теперь узы создают редко. Для вольвенов они не обязательны, и многие просто предпочитают не связываться. И даже если бы этот обычай сохранился, вольвенов просто слишком мало для его широкого применения.
– Из-за войны?
Киеран кивнул.
Я прислонилась затылком к спинке стула.
– Именно поэтому вольвены громче всех требуют вернуть земли?
– Да.
– Они хотят не войны. – Я уставилась в потолок. – Они хотят возмездия.
Он ничего не сказал, но ответа и не требовалось – я его уже знаю.
– А ты? – спросила я. – Ты чего хочешь?
– Я хочу того же, что и Кастил.
– Из-за связи? – Я выгнула бровь.
– Из-за того, что война – это самая крайняя мера. И если дело дойдет до нее, то мне, как и Кастилу, придется взять меч, но я надеюсь, что этого не будет.
– Я тоже, – прошептала я, и мои мысли унеслись прочь. – Ты видел кровавое дерево?
– Да.
– Говорят, это предзнаменование великих перемен. Аластир сказал, что, возможно, оно имеет отношение к нашему браку с Кастилом. – Я вспомнила его первую реакцию. – А ты считаешь, что это предостережение?
Он встретился со мной взглядом.
– Думаю, он прав. Ваш брак принесет перемены обоим королевствам, тем или иным образом.
Тем или иным образом. Независимо от того, предотвратим мы войну или потерпим неудачу. Я поежилась. Потом мы оба целую вечность молчали. Наконец я встала и сказала:
– Я хочу кое-что сделать.
Киеран пристально посмотрел на меня и поднялся.
– Веди.
Мы покинули библиотеку и направились по коридору к общим помещениям. Встречные обходили нас по широкой дуге, и я чувствовала, что на нас смотрят, – кто-то бросал короткий взгляд, кто-то пялился долго. Даже не открывая чутье, я знала, что некоторые взгляды выражают недоверие. Уже должны были разнестись слухи о том, что я сегодня сделала.
Я шла с высоко поднятой головой, пока люди шептались. Если Киеран их слышал, то не подавал виду. Мы вышли во двор. Небо с приближением ночи приобрело фиолетовые и темно-синие оттенки. Не желая видеть кровавое дерево, я не смотрела в сторону конюшни. Ветер стих, и единственным звуком был хруст снега под сапогами.
В молчании мы отправились в лес, к подземному залу с именами. Киеран ничего не сказал, когда я взяла зубило с молотком и несколько минут искала свободное место. Новые имена были высечены слева от входа, на середине стены, и в углублениях еще оставалась каменная пыль.
Последним именем было «Ренферн Октис».
С ноющим сердцем я прочитала имя и даты под ним. Ему было всего одиннадцать.
Одиннадцать.
Я приставила зубило к стене и, ударяя по нему молотком, высекла имя, а потом еще два. Последнее – после некоторых раздумий. Дат рождения я не знала и добавила только даты смерти.
Госпожа Тулис.
Ее сын, Тобиас.
А затем я высекла на стене имя господина Тулиса. Может, он погиб не от рук Вознесшихся, но это они привели его к смерти.
Глава 19
«Как?..»
Мама!
Я резко села. В горле застрял крик. Я вслепую протянула руку к тумбочке и шарила по ней, пока не наткнулась на рукоятку кинжала.
– Поппи, – послышался хриплый со сна голос Кастила.
Я вздрогнула. Когда он вернулся? Должно быть, я тогда я уже спала.
– Кошмарный сон?
Я тяжело сглотнула и кивнула, закрыв глаза. И сразу передо мной возникло искаженное ужасом лицо мамы, боль в ее глазах. Так много крови – она текла спереди по ее платью, из раны в груди. Не от укуса. Не…
В груди защемило так сильно, что весь воздух вылетел из легких. Я распахнула глаза и готова была поклясться, что слышала крики. Не пронзительный визг, а крики, и запах… запах горящего дерева.
Кровать прогнулась – Кастил сел. Он осторожно вытащил из моих пальцев кинжал.
– Я просто положу его. Он по-прежнему в пределах твоей досягаемости на случай, если захочешь меня ударить.
Я смотрела, как он наклоняется надо мной и кладет кинжал.
– Я не хочу бить тебя кинжалом, – прокаркала я.
– Это впервые, – поддразнил он. У меня вырвался дрожащий смешок. – Постарайся вспомнить об этом потом, когда я, уверен, дам тебе повод ударить меня.
Я покачала головой, поднесла к лицу трясущиеся руки, откинула волосы со лба.
– Прости. Я не хотела тебя будить. Знаю, что нам рано выезжать.
Делано вернулся после неловкого ужина в пиршественном зале, где люди либо глазели, либо шептались, пока Кастил холодным взглядом не заставлял их замолчать. Выяснилось, что дороги чисты, и Кастил решил, что можно покидать Новое Пристанище.
– Помнишь, что я тебе говорил? Не извиняйся. Твоей вины в этом нет. Не беспокойся на этот счет.
Легче сказать, чем сделать.
– Как ты думаешь, сможешь опять уснуть? – спросил он.
– Да.
Я легла и свернулась калачиком. Пламя в камине мягко колебалось, и чем дольше я на него смотрела, тем больше образов из кошмара складывались воедино. Туман… он был густой, как дым. Я чувствовала запах горящего дерева и чего-то едкого. Это было то, о чем мы с Йеном сначала подумали? Это поэтому я ушла искать отца? Я пыталась представить его лицо, увидеть его глаза, но не могла, как бы ни старалась. Я видела только красное. Так много красного – брызги на стенах, лужи на полу, разорванные тела. Но Жаждущих не было. Там не было Жаждущих, которые кормились бы на телах. Почему? Почему там было так много крови?..
На меня нахлынула волна беспокойства, раздувая поутихшие было страх и панику. Я не могу лежать. Не могу закрыть глаза.
Я села и попыталась встать с кровати, но Кастил обхватил меня за талию.
– Я не могу лежать. Не могу спать. Мне просто нужно…
– Забыть. – Он коснулся моей щеки, и я перевела на него взгляд. – Знаю. Понимаю.