Я едва осознала, что согласно киваю, а потом Кастил опустил подбородок, и его губы скользнули по моим. Он повернул меня набок, спиной к себе, и вытянулся позади меня. Я смущенно оглянулась на него через плечо. Он поднялся на локте и встретил мой взгляд.
– Ты такая смелая, – прошептал он, подтянув меня к своим бедрам.
Халат сполз, и между изгибом моих ягодиц и его твердостью теперь нет ничего, кроме его штанов. Я прикусила губу, а он провел рукой по моему бедру и приподнял мою ногу, чтобы просунуть свою между моими.
Он провел по моему боку, руке, а потом обратно.
– И сильная.
Халат соскользнул дальше, словно следуя за его рукой. Я заметила, что ткань еще сильнее разошлась, открыв одну грудь. У меня зарделись щеки, когда я увидела доказательство моего желания в набухшем соске. Рука Кастила сомкнулась на моей груди, и я ахнула, когда он погладил его большим пальцем. Моя спина выгнулась, вжимаясь в него.
– Такая великодушная, – выдохнул он.
Его рука скользнула дальше, ниже пупка, по голому боку, а потом еще ниже. Его пальцы наткнулись на скопившуюся там влагу, и он обхватил меня снизу ладонью. Его прикосновение как клеймо. Он лениво вытянул один палец к самому моему центру и принялся поглаживать легкими, игривыми движениями, отчего все мое тело начало извиваться. Эти невесомые, как перышком, касания продолжались до тех пор, пока я не подумала, что сейчас вылезу из кожи, что точно воспламенюсь, и тогда он погрузил палец в меня. Моя голова откинулась назад, к его груди, я громко выдохнула.
– И такая красивая, – выдавил он сквозь зубы, убирая палец, а потом продвигая обратно.
Он наклонил руку так, что его большой палец танцевал на чувствительном комке нервов, и продолжал медленно двигать туда-сюда своим длинным умелым пальцем, все больше и больше сбивая мое дыхание. Другой рукой он обхватил меня поперек, накрыв ладонью напряженную грудь, и добавил второй палец, разжигая огонь еще сильнее.
Я вытянулась и вскрикнула, прижимаясь к его руке, к нему. Его дыхание вырывалось резкими толчками. Повернула к нему голову – он наблюдал за своими руками, за тем, как я поднимаюсь и трусь о его руку. Окунулась в упоительные ощущения, в это исступление. Реальность унеслась прочь. Я не была пленницей. Он не был захватчиком. Мы не были партнерами в соглашении, использующими друг друга. Были просто мы, его умелые пальцы и руки, тепло его объятий, восхитительное напряжение внутри меня. Он задрожал, выругавшись, а я скакала на его руке, на твердости, прижавшейся ко мне сзади. Мы были всем этим и внезапным трепетом силы и контроля.
Он начал отстраняться, между нами возникло пространство, но я была во власти огня. Протянув назад руку, я вцепилась пальцами в его бедро и вонзила ногти в безмолвном требовании.
Кастил подчинился.
Он подавил очередное ругательство, на мгновение его горячие губы коснулись моих, и его пальцы стали двигаться настойчивее и глубже. Я раскачивалась на нем, мы оба двигались безо всякого ритма. Напряжение внизу моего живота закручивалось и закручивалось…
– Поппи, я…
Он замолчал, когда я положила другую руку поверх его руки, удерживая его рядом со мной и продолжая двигаться.
И это произошло – напряжение вырвалось, отозвавшись во всем теле. Я застонала, когда по мне прокатилось освобождение, и содрогнулась на его пальцах, а он содрогнулся за моей спиной, по-прежнему двигая своими проклятыми пальцами, вытягивая каждую сокрушительную волну ощущений, пока мои руки не упали с него и я не обмякла. Пока его дыхание у моей щеки не стало ровным. Тогда он медленно убрал пальцы.
Но его рука не ушла далеко и, скользнув вверх, остановилась ниже пупка. Другой рукой он подтянул половинки халата, закрепив его под моей грудью. Была в этом действии какая-то… нежность.
Я ощутила влагу на пояснице и чуть ниже. Откинула голову назад и в сторону.
Кастил лежал на подушке позади меня, его лицо было расслаблено так, как бывало, только когда он спит. Глаза под отяжелевшими веками прикрыты ресницами.
Он встретил мой взгляд, и случилось нечто очень странное. Его щеки залились румянцем, и он отодвинул от меня бедра.
– Прости, – произнес Кастил заплетающимся языком, и на его губах появилась мальчишеская улыбка. – Этого не должно было случиться.
Я опустила взгляд ниже. Спереди на его штанах темнело более черное пятно. Мокрое. Покраснев, я опять встретилась с ним взглядом.
– Такого не случалось с… – Его улыбка стала застенчивой, и благодаря ей и слабому румянцу на щеках я словно увидела совершенно другого человека. – В общем, раньше такого не случалось никогда.
– Правда? – переспросила я, удивившись тому, какой у меня хриплый голос.
– Правда. – Он поймал мой взгляд. – Я не хотел… То есть, конечно, я хотел этого. Я хотел больше. Я всегда хочу больше, когда дело касается тебя.
Его глаза опять стали ярче, и я сжала пальцы ног.
– Но я хотел, чтобы это случилось благодаря тебе.
Боги, в том, как он это сказал, тоже была такая нежность.
– Это и было благодаря мне. Ты пытался отодвинуться. – Я отвернула голову, и мой взгляд упал на его руки. – Я не позволила.
– И мне это понравилось. – Он помолчал. – Очень. Само собой.
Я изогнула губы.
– Кто знал, что ты можешь быть такой требовательной, – продолжал Кастил, и я закатила глаза. – И это мне тоже понравилось. Само собой.
Я улыбнулась.
Его выдох мягко пощекотал мою шею сзади.
– То, что ты сделала для меня? Предложила накормить? Я знаю, что это было страшно.
Не было страшно. На самом деле – нет.
– И я просто хочу, чтобы ты знала, что я… – Он прочистил горло. – У меня нет слов, кроме «спасибо».
Я смотрела на его пальцы и жилы на руках, ища в себе хоть немного сожаления или стыда. Наверняка смущение придет позже, когда я увижу Киерана, но я не жалею, что предложила Кастилу свою кровь. И, как и раньше, не жалею о том, что произошло дальше. Это не казалось постыдным или неправильным. Это казалось естественным, и какое-то внутреннее чутье подсказывало, что такая близость после кормления – обычное дело, и это нормально – дать волю чему-то большему. Что если бы я выросла в Атлантии, если бы мы с ним были другими людьми, то такие последствия были бы обычными. И мне опять показалось, что… что земля под нами зашаталась и сдвинулась.
– Не нужно меня благодарить. – Я закрыла глаза. – Это был мой выбор.
Кастил убрал из-под меня руку, и кровать качнулась, когда он встал. Охваченная теплой истомой, я смотрела, как он идет к своей сумке, лежащей рядом с кроватью. Что-то достав из нее, он исчез в ванной и закрыл за собой дверь. Я услышала звук воды, льющейся из кувшинов в ванну, а потом плеск. Как он терпит такую холодную воду?
Пошевелила пальцами ног на одеяле, скомканном в изножье кровати, размышляя, не следует ли мне встать или хотя бы натянуть одеяло, но было так уютно, что не хотелось прилагать усилий. Я закрыла глаза и открыла, когда услышала, как открывается дверь. Кастил вышел из ванной в одних только свободных хлопковых штанах, которые держались на бедрах неприлично низко. Мне не следовало так пялиться, но я впитывала вид его подтянутого, мускулистого живота и четкие линии груди и плеч. Он добился такой формы, годами упражняясь с мечом и используя тело как оружие, но смотреть на него…
Это следует запретить.
Кастил поймал мой взгляд, и его полные губы изогнулись. На правой щеке появилась ямочка.
А потом и на левой.
– Мне это нравится, – сказал он.
– Что?
– Как ты на меня смотришь.
Я проследила за тем, как он засовывает в сумку свернутые в рулон штаны.
– Я на тебя не смотрю.
– Значит, я ошибся, – проговорил он. Ямочка на правой щеке осталась.
Он выпрямился, и мышцы на его спине завораживающе заиграли.
Я ждала, что он будет подшучивать над тем, чем мы занимались, но уже второй раз за день ошиблась в том, что касалось его.
Кастил не стал подшучивать.
Он исчез из виду, и мне каким-то образом удалось не обернуться к нему. Через несколько секунд кровать опять прогнулась под его весом. Во мне поднялось удивление. Увидев его в этих штанах, я должна была понять, что он не собирается уходить, но, наверное, я не ожидала, что он останется. День еще в самом разгаре, только наступил полдень.
Кастил схватил одеяло и натянул на меня – на нас, а потом пристроился за моей спиной, как и до этого.
Повисло молчание, заполнив комнату. А потом он сказал:
– Можно… можно я просто обниму тебя? – Я никогда не слышала, чтобы он говорил так неуверенно. – У меня есть дела, и я знаю, что мы не на публике, и то, что между нами произошло, ничего не меняет, но можно… можно мы просто притворимся?
Мое сердце опять заколотилось, и я не знаю, было ли это от кормления или от того, что мы делали потом. Или из-за мягкости его просьбы, из-за прозвучавшей в ней ранимости и от ощущения, что наши отношения еще больше изменились. Может, все эти причины совпали и побудили меня ответить:
– Можно.
Кастил прерывисто выдохнул, но не пошевелился. Когда я оглянулась через плечо, его глаза были закрыты, а губы разомкнуты. С ним все хорошо?
– Кастил?
Густые ресницы поднялись, открывая невероятно яркие янтарные глаза.
– Я… я не думал, что ты позволишь.
Я опустила голову на подушку и облизнула губы.
– Надо было не разрешить?
– Да? Нет? Не знаю. – Он наконец пошевелился, просунул одну руку под меня, а другой обнял и подтянул ближе, впечатывая мою спину в свою грудь. – Но забрать согласие уже нельзя.
Я слегка улыбнулась, устраиваясь в его объятиях, в его тепле. И позволила себе еще кое-что.
Позволила себе этим наслаждаться.
Глава 27
Надев через голову чистую тунику Кастила, я осмотрела себя и вздохнула. Благодаря чересчур свободным штанам и рубахе не по размеру, доходящей почти до колен, я выгляжу немного нелепо. Но простая черная рубашка гораздо лучше, чем слишком плотный свитер.