– Ну ладно, какая разница, – проворчала я. Мои руки засияли ярче. – Пугаться буду потом.
Дыхание Беккета выровнялось, белки глаз стали не так видны.
– Боги милосердные, – пробормотал кто-то.
– Принцесса?
– Хм-м?
Я сосредоточилась на Беккете. Эмоциональную боль убрать труднее, и облегчение, которое я приношу, очень быстро проходит, но чтобы справиться с физической болью, нужно больше времени. Полагаю, это все из-за важных нервов и вен, и физическая боль почти всегда сопровождается эмоциональным страданием, особенно такая сильная, как у Беккета. Чтобы ему помочь, требуется двойная работа. Но вот его боль стала притупляться, из острой становясь ноющей. Нужно еще несколько секунд.
– Поппи, – позвал Кастил, и на этот раз я повернулась к нему. Он оглядывал меня, пространство вокруг меня, и на его скулах отражался солнечный свет. – Ты светишься. Не только руки. Вся.
Глава 29
Боги богов, я светилась.
Из-под рукавов моей туники вырывалось серебристое свечение.
– Ты похожа на лунный свет, – прошептал Кастил.
До меня дошло, что это не солнце бросает отблески на его лицо, а я сама.
Мех под моими пальцами истончился и сменился холодной и влажной кожей – Беккет принял человеческий облик. Я убрала руки и села на зад, а Вонетта бросилась вперед и накинула на мальчика одеяло. Его ноги… Их покрывали ярко-красные и фиолетовые пятна, но они были прямыми и больше не выгнутыми под углом.
Беккет сел с помощью Аластира; к его бледному, покрытому испариной лицу быстро возвращался нормальный цвет. Кто-то заговорил. Наверное, Кастил спрашивал, не больно ли ему. Беккет не ответил, он таращился на меня, и глаза у него были как блюдца.
– Я еще свечусь?
Руки не светятся, а лицо? Мне казалось, что все как один пялятся на меня.
Кастил покачал головой и перевел взгляд на Беккета.
– Кажется… кажется, ты исцелила его ноги.
– Нет. – Я посмотрела на свои руки – на ладони обычного цвета. – Я этого не могу.
– Но сделала, – настаивал Кастил.
Беккет все еще глазел на меня. Как и Аластир. И Эмиль. Как и все остальные.
– Я не могу, – повторила я.
– Можешь пошевелить ногами? – спросил Киеран.
Беккет ничего не сделал, а только продолжал пялиться. Тогда Киеран наклонился надо мной и щелкнул пальцами.
– Беккет. Очнись. Ты можешь шевелить ногами?
Юный вольвен заморгал, словно его только что расколдовали. Морщась, он поднял левую ногу и с некоторым усилием вытянул. Затем повторил то же с правой.
– Я… я могу ими шевелить. Болит, но никакого сравнения с тем, что было. Спасибо. – Он ошарашенно посмотрел на меня. – Не знаю, как тебя отблагодарить. Спасибо.
Не успела я сказать, что благодарить не нужно, как он повернулся к принцу.
– Простите. Я этого не хотел. Никто не виноват. Я зазевался…
– Все хорошо. – Кастил положил руку на худенькое плечо мальчика. – Не нужно извиняться. Ты в порядке, а это все, что имеет значение.
– Знаю. – Его глаза блестели, словно он боролся с эмоциями. – Мне следовало…
– Тебе не за что извиняться, – повторил Кастил.
Беккет резко выдохнул и сжал в кулаках одеяло. Втянув губу между зубами, он опять согнул левую ногу. Может, его ноги пострадали не так сильно, как мы думали.
Кастил отодвинулся назад, переводя взгляд с меня на Аластира.
– Отвезешь его на тренировочное поле? Можешь взять одну из наших лошадей. Пусть Талия его осмотрит.
Аластир заморгал, отрывая от меня взгляд.
– Конечно.
Эмиль взял Беккета под руки и помог подняться. Мальчик сделал робкий шаг, придерживая на поясе одеяло, и облегченно улыбнулся, когда ноги выдержали его вес.
– Спасибо, – сказал мне Аластир.
Я могла только кивнуть.
– Он вряд ли пострадал так сильно, как мы думали.
– Да, – ответил Аластир, но, судя по тону, он мне не поверил.
– Расходитесь. – Кастил повернулся к остальным. – С Беккетом все будет хорошо. Целительница его осмотрит.
Люди – вольвены, атлантианцы и смертные – закивали, но воздух был каким-то густым, он оседал на моей коже, как колючее одеяло. Я не осмеливалась поднять голову, пока Кастил разгонял зевак. Ощущение было практически осязаемым. Эмоции толпы – откровенные и ничем не сдерживаемые. Я закрыла глаза, силясь держать чутье взаперти, но это было бесполезно. Оно вырвалось, и на меня хлынул водоворот эмоций. Потрясение. Смятение. Благоговение. Еще потрясение. Что-то невероятно горькое. Страх. Зачем меня бояться?
– Поппи. – Кастил тронул меня за плечо, и я вздрогнула. – С тобой все хорошо?
Я открыла глаза и облегченно выдохнула, заметив, что рядом только он – он и Киеран с Вонеттой. Посмотреть дальше я не решилась. Иначе так и не смогу закрыться.
– Ты в самом деле упустил очень важные подробности, когда рассказывал о ней, – произнесла Вонетта, и я чуть не рассмеялась от раздражения в ее голосе.
– Я… я не знаю, как это произошло – как я его исцелила и как начала светиться. – Я выгнула шею, чтобы оглянуться на Вонетту. – Я могу облегчать боль прикосновениями, но только временно.
– И можешь читать эмоции, – добавила она, очевидно, зная достаточно много о моей кровной линии. – Ты – эмпат.
Я кивнула и посмотрела на Кастила, стоящего рядом со мной на коленях. Он оглянулся через плечо – все уже разошлись по домам.
– Но я никогда раньше такого не делала, – сказала я. Кастил повернулся ко мне. – Если честно, я не думаю, что Беккет пострадал так сильно, как мы боялись.
– У него были сломаны ноги, – заявила Вонетта. – Они были раздавлены и вывернуты.
– Я… – Я покачала головой. – Это невозможно.
– На самом деле возможно. Эмпаты могли исцелять.
– А светиться?
– Нет, насколько я знаю, – ответила Вонетта. – Но они исчезли до того, как я родилась.
– Возможно, это из-за Отбора. – Кастил сдвинул брови, опираясь рукой на траву. – И ты находишься на земле, которая возвращена Атлантии. Ты на земле Атлантии. Это могло повлиять на твои способности.
Он поймал мой взгляд.
– И, возможно, из-за моей крови. То, что я тебе дал, остается в тебе.
Я наклонилась вперед и понизила голос:
– Я стала светиться из-за твоей крови?
Он изогнул губы.
– Не думаю, что моя кровь – единственная причина, почему ты стала сиять лунным светом.
– Это не смешно, – бросила я.
– Я не смеюсь.
– Ты стараешься не рассмеяться, – упрекнула я. – Даже не отрицай.
Тогда Кастил рассмеялся и поднял руки.
– Просто ты выглядишь… восхитительно растерянной. А теперь – восхитительно неистовой.
Я покачала головой.
– С тобой точно что-то не так.
Он выгнул бровь и глянул на Киерана с Вонеттой.
– Может кто-нибудь из вас проверить, что с Беккетом? Посмотреть, как он там?
– Конечно, – ответил Киеран.
Я поднялась на ноги.
– Я пойду с тобой, – сказала его сестра и махнула мне рукой. – Позже у меня к тебе будет куча вопросов.
У меня у самой их куча.
Я проследила за тем, как они уходят по дороге, и повернулась к Кастилу. За его спиной люди занялись починкой рухнувшей крыши.
– Они меня испугались. Не все, но некоторые. Я это чувствую.
Кастил глянул на меня, наполовину прикрыв глаза.
– Помнишь, Аластир беспокоился о том, что подумают некоторые старые атлантианцы, узнав, из какой линии я происхожу?
– Помню.
Он взял меня за руку и повел к своей лошади.
– Они подумают, что я… как, он сказал, называли эмпатов?
– Пожиратели душ.
Я вздрогнула от этого прозвища и выдернула руку.
– А если они решат, что я такая? Что я питаюсь болью?
Их страхи может подстегнуть тот факт, что я светилась в буквальном смысле. Я бы тоже забеспокоилась, если бы такое увидела.
– А что вообще ты подумал, когда узнал, что я могу облегчать боль? Что я… что я – Пожирательница душ?
– Вовсе нет. – Кастил опять повернулся ко мне. – Пожиратели душ стали почти таким же мифом, как и ламея. Помнишь, мне тогда и в голову не приходило, что ты наполовину атлантианка?
Я испытующе посмотрела на него, но в выражении лица и прямом взгляде не было ничего скрытого.
– Не знаю, как это все случилось. – Я повернулась к Тедди и погладила бок лошади. – Обычно мне нужно подумать о чем-то радостном, а потом направить это ощущение человеку. Но в этот раз оказалось достаточно приложить руки к Беккету. Мою кожу защипало сильнее, чем обычно, руки нагрелись, но это и вся разница.
– Когда ты в последний раз использовала дар для снятия боли?
Кастил поймал локон моих волос и убрал назад.
– Это было… когда я лечила раненых в Новом Пристанище. Тогда был последний раз.
– А теперь ты официально находишься на земле Атлантии.
Он стоял рядом со мной, положив руки на седло. Рукава его рубашки были закатаны, и редкие темные волосы на смуглых предплечьях казались вызывающими.
– Не знаю, в этом ли причина или в Отборе, но могут быть и дальнейшие изменения.
Я очень надеялась, что в ходе изменений я не начну светиться разными цветами.
– Может, ноги даже не были сломаны…
– Его ноги совершенно точно были сломаны. Ты же их видела.
Я отошла от лошади и, сложив руки на поясе, уставилась на светло-голубые занавески на террасе через дорогу. Их колыхал ветер.
– Твой народ уже невзлюбил меня за то, что я была Девой. А теперь они решат, что я Пожирательница душ. И я не думаю, что наш брак изменит их мнение.
– Просто люди раньше не видели ничего подобного. Им нужно время, чтобы привыкнуть, и они примут тебя. Хотя я думаю, что тебе следует воздерживаться от применения способностей…
– Я не собираюсь их скрывать. – Я встретила его взгляд, и мой был таким же твердым. – Я не собираюсь игнорировать тех, кому больно, – людей, которым я могу помочь. И не буду.
– Я не прошу тебя скрывать способности. – Кастил убрал руки с седла. – Прошу только воздерживаться, пока мы не узнаем больше. Пользуйся ими, когда рядом нет толпы свидетелей. Так мы сможем контролировать распространение информации.