У одного снаряда были длинные черные волосы.
У другого – подернутые сединой.
Эта кожа когда-то блестела, как прекрасный оникс.
Навечно застывшее выражение страха.
Головы. Это головы.
Так много.
Магда.
Мать умершей девушки.
Вольвен Кив.
Атлантианец, который не захотел, чтобы я к нему прикасалась.
Одна голова остановилась у ног Кастила. В тот момент, когда я увидела перепачканную кровью бороду, у меня ком подступил к горлу.
Элайджа.
Глава 39
Я отшатнулась и подняла полный ужаса взгляд на Кастила, а потом перевела туда, где стояла герцогиня Тирман. Ее там больше нет. Я опять повернулась к Кастилу.
Его грудь поднялась, но выдоха не последовало: он неотрывно смотрел на подарок.
– Кастил, – прошептала я.
Он медленно оторвался от страшного зрелища. Его глаза почти так же черны, как у Вознесшихся.
А я поняла, что разговоров больше не будет.
Закрыв чутье и отбросив собственные эмоции – ужас и ярость, – я резко выдохнула.
– Убей столько, сколько сможешь, – сказал он.
Обнажив золотые мечи, он резко развернулся к краю и спрыгнул.
Кастил спрыгнул с Вала, с высоты в дюжину или даже больше футов.
Я бросилась вперед, его имя замерло на моих губах. Он приземлился на корточки и с мечами в руках поднялся перед войском из сотен солдат.
– Любезно с твоей стороны присоединиться к нам, – выкрикнул какой-то рыцарь. – Темный в одиночку? Перевес не на твоей стороне.
– Я никогда не был один, – прорычал Кастил.
Со всех сторон раздались пронзительные крики и разнесся боевой клич, способный пробудить страх в сердце даже самого опытного воина.
Хранительницы.
Двигаясь бесшумно, как привидения, они появились на парапете. Мечи взлетели высоко над головами, скрестились с оглушительным звоном. Во все стороны полетели искры. Золотое пламя взметнулось над клинками и заструилось по каменным лезвиям. Я резко втянула воздух. Огни загорелись по всему Валу. Потом Хранительницы одна за другой спрыгнули вниз, словно падающие золотые звезды. Когда они приземлились, Кастил уже превратился в размытое пятно среди кожаных и металлических доспехов. Он прорезал строй, прежде чем солдаты успели осознать его присутствие, и направился прямиком к экипажу.
Он собирается убить герцогиню.
В кои-то веки мне плевать на смерть с достоинством.
Дыша глубоко и размеренно, я подняла лук и опять взвела стрелу. Из тени выскочил первый вольвен и свалил с лошади гвардейца. Старики слева и справа от меня подняли луки. Я искала черные пятна – накидки рыцарей, отличающие их от гвардейцев, чтобы целиться в них. Остальные высыпали из-за деревьев с правой стороны Вала.
Конный рыцарь атаковал человека, который вонзил меч глубоко в грудь солдата. Я прицелилась. Рыцарь взмахнул рукой, разматывая цепь с шипами. Металл и шипы завертелись с головокружительной скоростью, а я сосредоточилась на уязвимом месте, не прикрытом броней.
Я отпустила тетиву. Вылетевшая стрела ударила рыцаря в глаз. Он свалился с лошади, его тело упало на землю и рассыпалось.
Рядом со мной очутился Квентин. Он приставил к каменной стене щит и выглянул вниз, направляя лук и стиснув зубы.
– Где Беккет? – спросила я, нигде не видя маленького вольвена.
– Он с теми, кто не может сражаться.
Я кивнула.
– Вон те в черных накидках – рыцари. Вампиры. Целься им в головы.
Он прищурился.
– Понял.
Взводя очередную стрелу, я искала Кастила и заметила его в рядах королевской армии. Он снес голову одному солдату и вонзил меч в живот другому. Я скользнула взглядом по пылающим мечам. Рыцарь бросился на Хранительницу. Выпустила стрелу и попала ему в рот.
– Лучники! – закричал другой рыцарь. – На стене!
Прицелившись в гвардейца, который бросился на вольвена, я успела увидеть, как стрела пронзила кожаный доспех и смертный упал на землю. А через секунду в воздух взмыла целая туча стрел.
– Ложись! – заорал кто-то.
– Вниз! – закричал Квентин и поднял щит, весящий не меньше него самого.
Мы упали на колени, и стрелы просвистели над нами, клацая по камню и металлу щита. В мое чутье ворвались крики боли: некоторые стрелы попали в цель.
Квентин убрал щит, я опять подскочила и натянула очередную стрелу.
– Ты его видишь? – спросил Квентин, выпуская стрелу. – Принца?
Я покачала головой, взирая на кипящий внизу хаос. Там слишком много всего происходит и слишком много народу. Я едва различала даже пылающие мечи Хранительниц среди мельтешения обычных мечей и тел.
– С ним все будет хорошо, – сказала я Квентину (и себе) и натянула тетиву, забыв о рыцарях.
Я сосредоточилась на солдатах и потратила на них целый колчан, прежде чем нескольким из них удалось прорваться через вольвенов и Хранительниц. Больше десятка солдат добрались до двери. Крики снизу заставляли мой дар рваться наружу. Враги собираются проникнуть за стены.
Взметнулась еще одна туча стрел, я выругалась, и мы опять нырнули под щит. Несколько стрел отскочили от него и упали на пол рядом с нами. Воздух разорвали крики. Я бросила взгляд на лестницу. У нас недостаточно людей, чтобы удержать врага. Они продолжают наступать, как Жаждущие. И задушат нас еще до того, как подойдет основное войско.
А я здесь наверху, прячусь за щитом.
Я бросила взгляд на Квентина.
– Ты правда хорошо стреляешь из лука?
Он кивнул.
– Я так думаю.
– Ладно. Прикрывай меня.
Его золотистые глаза расширились.
– Что?
– Когда увидишь меня внизу, прикрывай меня.
Я бросила лук.
– Ты не можешь выйти туда! Кастил… Я хотел сказать, принц…
– …ничего другого от меня и не ждет. Прикрывай меня.
Не теряя времени, бросилась к лестнице мимо страшных подарков, на ходу выхватывая из ножен кинжал. Я припустила вниз по винтовой лестнице, замедлив шаги, когда услышала клацанье камня по камню.
Они прорвались за Вал.
Я медленно спустилась по оставшимся ступенькам, держась вплотную к стене.
На лестничную площадку ввалилось тело и упало на землю. Появился королевский гвардеец. Я увидела только юное лицо, забрызганное кровью. Слишком юное. Голубые глаза. Знает ли он, за что сражается? Должен знать. Он был здесь, когда герцогиня говорила. В любом случае это неважно.
С его меча капала кровь. Он споткнулся на долю секунды, и этого было достаточно. Я ринулась вперед и вогнала кинжал ему под подбородок. В горле у него забулькало, он качнулся назад, и меч выпал из его рук.
Переложив кинжал в левую руку и подняв меч, я вышла с лестничной площадки. Взвешивая в руке меч, осмотрела освещенный факелами двор, тела павших и тех, кто держится на ногах. И потом сделала то, чему учил Виктер в долгие часы наших тренировок.
Я закрыла все.
Все чувства.
Ужас. То, что мои глаза хотели донести до мозга и сердца. Страх – особенно страх: страх получить рану, оступиться, облажаться, умереть, потерять тех, кто мне дорог. Виктер однажды сказал, что в бою все нужно делать так, будто каждый твой вдох может стать последним.
Я зашагала вперед. Напитанный запахами крови ветер раздувал плащ за моей спиной. А когда ко мне повернулся солдат, я видела только лица их подарков.
Солдат занес меч. Его лицо представляло маску жестокости. Существует два разных вида жажды крови: та, которую чувствуют вампиры и Вознесшиеся, и та, что испытывают смертные, когда сам воздух пропитан насилием. Я поднырнула ему под руку, крутанулась и вонзила в спину меч. Выдергивая клинок, повернулась и всадила кинжал в грудь другого солдата. Кровокамень прорезал кожаную броню и кость.
Я завертелась и перерезала шею солдату, который занес меч над упавшим. Влажное тепло залило мои щеки, а я развернулась и локтем в горло двинула следующего. Хрустнули кости, воздух со свистом вылетел из легких, а боль окружающих еще сильнее царапнула мое чутье.
Я дернула пуговицы у себя под горлом. Капюшон упал, и я сбросила плащ. Он свалился на землю, а я побежала за пределы Вала – в битву, которую мы наверняка проигрываем.
Там… царило безумие.
Мечи сталкивались с мечами. Крики боли и крики ярости. Мелькание меха, крупных лап и пылающих мечей, которыми Хранительницы рубили и вампиров, и смертных.
Мужчина со стоном схватился за окровавленный живот. Это был Последователь, и я остановилась, чтобы облегчить его боль или исцелить…
Мимо моей головы прожужжала стрела и попала в бегущего на меня гвардейца. Квентин в самом деле хорошо стреляет.
Я отошла от упавшего – сейчас не время применять свои особые способности. Как бы ни было больно или неправильно, я отвернулась.
А потом… потом я сама влилась в это безумие, ударив мечом в живот солдата ненамного старше меня. Уступив жажде мести, перерезала шею другого. Я не мешкала и не отшатывалась, когда в глазах противников вспыхивало узнавание при виде шрамов на моем лице. Почти сразу я поняла, что они получили приказ не вредить мне. Ясное дело, они не ожидали, что я окажусь здесь, в гуще битвы, и это стало моим преимуществом. Потому что меня отправили в бой не приказы Вознесшихся. Я сама решила быть здесь.
Я лягнула рыцаря по коленям, прежде чем он занес шар с шипами. Он упал на спину, и я обрушила на него меч.
В нескольких футах от моего лица пронеслось двойное пламя, и темноволосая Хранительница оттолкнулась от спины падающего солдата. Кувыркнувшись в воздухе, она попала в грудь сразу двоим. Огненные клинки прорезали кожаную броню и кость. Она приземлилась на корточки и поднялась с текучей грацией богини. На миг ее глаза встретились с моими, она кивнула и исчезла в гуще боя.
Меня заставил развернуться внезапный вой. Вольвен с палевым мехом напоминал Киерана, только был поменьше. Хромая, он пятился от рыцаря, по задней лапе текла кровь. Вонетта? Я не была уверена, но переложила меч в левую руку и достала кинжал. Рыцарь занес меч, а вольвенка оскалила зубы, припадая на раненую лапу. Подкинув кинжал, я поймала его за лезвие и, отведя назад руку, метнула. Кровокамень ударил рыцаря в лоб и поверг прежде, чем тот понял, что в него попало. Я воткнула меч в живот очередного солдата, атаковавшего меня. Вольвенка бросилась ко мне и внезапно взмыла в воздух. У меня перехватило дыхание, а она врезалась в солдата за моей спиной. Они упали, и ее челюсти сомкнулись на его шее. Она встряхнула головой и швырнула солдата, словно тот был тряпичной куклой. Затрещали кости. Я развернулась, оглядывая кучу тел, стоящих и лежащих на земле. Среди павших были вольвены и люди со знакомыми лицами. Я подобрала кинжал с пыльной земли, а мимо меня пронесся вольвен со снежно-белым мехом. Делано. Я повернулась и заметила Кастила за катапультами.