— Но… А как же совместные дети? Кто из родителей… Воспитывает их?
— Держитесь ещё крепче! Никто. — видя приоткрывшийся рот, и разведённые в ещё не высказанном вопросе руки, Аарон поправился, — Ну, не совсем, конечно, никто! Никто из родителей. А — Государство.
Да, Государство. У женщины, имевшей счастье родить, младенца забирают сразу, ещё в роддоме. (Поэтому никто грудью не кормит, и у большинства её форма очень даже ничего себе — до глубокой… Хм.) А детей передают в специальные ясли, а затем — в Интернаты. Там воспитание и обучение ведётся централизовано. — Аарон и сам нахмурился, увидев, как брови Алексея сошлись к переносице, — Вы сейчас, наверное, думаете — как в казармах…
Нет — куда практичней. Впрочем, работа этих заведений не в моей компетенции. Но дети получаются вполне… ничего себе — да вы их видите здесь на каждом шагу! Такая система существует уже лет шестьдесят! Или даже больше. Так что даже такие слова и понятия, как «мать» и «отец» — почти потеряли первоначальный смысл. Никто из «воспитанников», выйдя из Интерната, даже и не думает разыскивать своих «предков». Потому что никак к ним не привязан. Можно сказать по-другому: не имеет корней. И «семейных» традиций. Вот в том числе и поэтому жизнь здесь настолько проста!
Зато забеременевшей и родившей женщине после родов дают пожизненное пособие: вполне хватает на безбедное существование без всякой работы! А за второго ребёнка — пособие ещё увеличивают! А если удастся родить третьего — так женщина становится побогаче многих мужчин. Поэтому те, кто родил даже одного ребёнка, обычно сидят дома, и, если позволите так выразиться, валяют дурака… Вернее — дуру. А вот те, кто не смог найти себе партнёра и родить, вынуждены работать: им же надо на что-то жить!
Челюсть у Алексея как-то сама отпала, и пришлось сделать усилие, чтоб вернуть её на место. Только спустя полминуты он смог придумать следующий вопрос:
— Аарон! Получается, все те женщины, с которыми я сейчас работаю в Ателье…
— Совершенно верно. Ещё не родили! Ну, с вашей заместительницей проще — она бесплодна с молодости… А вот художница, закройщица, швеи, и даже ваша «модель» — ещё не рожали. Но — вожделеют! И вас, скорее всего, попытаются использовать. Нет, впрямую, вот так в лоб, не скажут, конечно… Но — постараются дать вам знать, что вы — самый желанный, роковой, обаятельный… Настоящий Дон Жуан! — Аарон хитро прищурился, — Ах вы, коварный обольститель! Вижу — было!
Покрывшийся холодным потом Алексей чуял себя настолько сбитым с толку, что только покивал с самым сокрушённым видом. Похоже — он действительно вляпался…
— Не волнуйтесь, Алексей. И, главное — ничего не бойтесь. Никто на вас никаких обязательств возлагать не собирается! Женщины здесь не приучены… Владеть собственностью в виде Мужчины!
Не-е-ет! Здесь — всё с точностью до наоборот. Говорю же: мужчина здесь — бог и царь! Да, знаю: в это не так-то просто поверить! — Аарон подмигнул, — Но я вам помогу! Расслабьтесь, и готовьтесь принять Дар Судьбы: выдаю стратегические секреты «насквозь прогнившего Запада»: чтобы показать женщине, что вы её… хотите, достаточно просто широко и открыто ей улыбнуться! Ну, или можно почмокать губами — словно делаете воздушный поцелуй…
И — всё! Поэтому — может, заметили?! — мужчины здесь все такие неулыбчивые! «Фэйс-контроль», так сказать. Правда, в несколько ином смысле. Ну вот. А дальше — совсем просто. Если женщина согласна… Ну — то есть, вы её устраиваете внешними… и прочими… предположительно ценными качествами… Она сама к вам подойдёт. Когда посчитает удобным.
И если вы — случается и такое! — не передумали, вы снова должны улыбнуться и покивать! И тогда ваша «избранница», радостная и счастливая, последует за вами к ближайшей постели, и вы сделаете с ней…
Вот именно — всё, что захотите. И — столько раз, сколько захотите…
Алексей сглотнул комок, стоящий в горле:
— Так здесь, получается… Не существует никакой такой «любви»?
— Э-э, я вас умоляю, Алексей, бросьте! Недаром же у французских проституток есть поговорка: «любовь эту — руссийские придумали: чтоб денег не платить!» Ну а здесь — просто развили и традиционно «прагматизировали» этот тезис! А чего вы хотите: бюргеры же! Они везде ищут выгоду, и способы всё на свете сделать рациональней! Просто, наконец, это коснулось и такого «воспетого поэтами» и «возвышенного» до дрожи понятия, как «Любовь». Широко, кстати «распиаренному» как раз вашими, руссийскими, писателями и поэтами: Мушкиным, Худым, Ясениным… Хотя — вам ли не знать, как модельеру: главный толчок современной «сексуальной Революции», фактически канонизировавшей «свободный секс», дала ещё Куко Шинель. Ещё в далёких сороковых.
А, так сказать, «идейная» подготовка началась, разумеется, куда раньше — с маркиза деСеда… Ну, помните — его гнусную теорийку о том, что дети родителям ничем не обязаны. Так как те сделали их случайно, как некий побочный продукт, думая на самом деле о банальном взаимном удовольствии… — Аарон чуть повернул на бок голову, продолжая пытливо смотреть на Алексея. Тот всё ещё молчал. Не потому, что не мог придумать, о чём спросить, а потому что ждал продолжения… И Аарон продолжил:
— Подумайте сами: зачем люди объединяются в семьи? Нет, поставим вопрос конкретней: для чего семья мужчине? Пока он молод — чтобы иметь «регулярный» секс. И, как логичный итог этого — чтоб вырастить и поставить на ноги совместных детей! Обеспечить им, так сказать, достойный уровень образования и жизни.
А сколько при этом покупается каждой такой «ячейкой Общества» излишнего тряпья, колясок, игрушек и всего-такого-прочего? А вызов на дом доктора? А учебники? А сколько, наконец, теряется рабочего времени и сил на лечение-уход-воспитание и тому подобную нервотрёпку, обеими «супругами»? А если смотрите телевизор, ну, те, «Шоу скандалов», типа Патлаховского, или ещё кого — сами понимаете: это сейчас общемировая тенденция. Мировоззрение людей очень быстро меняется — и вот уже дети превратились из самого дорогого, что есть на свете — в мешающие и грязные, визжащее-слюнявые «обстоятельства». От которых даже пытаются отделаться: вы должны помнить. Оставляют в лесу, на морозе. Оставляют прямо новорождённых — в сумках в парках. Топят. Оставляют в роддомах — ну, это уж — самые «сознательные» и жалостливые.
Разумеется, я не хочу сказать, что все семьи у вас в стране неблагополучные, или «алкашевые», как это называется.
Но вы — должны видеть, если не слепой. Проблема тотальной «Интернатизации» назрела. Как реалист вы-то должны понимать.
— Аарон… Но ведь верно — как вы и сказали — не все семьи — алкашовые. И многие родители… Любят, и воспитывают так, чтоб дети нормально…
— А вы статистику знаете? — перебил вдруг Аарон неубедительно даже для самого себя пытающегося возразить Алексея, — Или — поставим вопрос так: вы довольны тем, как вас воспитывали? Было ли «счастливым и безоблачным» ваше детство?
Стрела попала в цель. Алексей заткнулся, почувствовав, как краска заливает всё лицо. Нет, они точно — собрали полное Досье… Бьют без промаха. Аарон продолжил:
— А вот если Государство сразу забирает и централизованно воспитывает всех детей, на кой же … (Пардон!) людям осложнения в виде семьи?! Разве что опять — для взаимоприятного… Секса! (А на старости лет — чтоб не страдать от скуки. И тоски.)
Так не проще ли организовать всё с самого начала так, чтобы к нему, лёгкому и взаимоприятному, все эти нешуточные прелюдии и перепетии и сводились — причём без предварительных, и дальнейших, стесняющих обоих, обременительных хлопот и обязательств?
А «досадные недоразумения» из-за чисто семейных проблем? Вы же представляете, как меняется настроение у будущих матерей? А если за время беременности члены «семьи» друг другу наскучили? Надоели? Если кто-то — «зануда», и «брюзга», а кто-то — «идиотка» и «лентяйка»? Или циничная хищница, готовая лезть наверх, стремясь попасть в элиту, живущую на «Роблевке», буквально по трупам? (Иногда для выяснения этого достаточно и месяца, но иногда нужно и пару-тройку лет…)
Знакомая ситуация? — Алексей невольно кивнул — похоже, агентурные данные о нём и Лене — как на ладони. А чего бы он хотел? Анонимности? Вот именно — тьфу!..
— Статистика вашей собственной страны показывает: до пятидесяти процентов браков разваливается в первый же год. Сейчас же все «гордые», у всех «индивидуальность»! Никто не хочет подстраивать свои привычки и жизнь под партнёра — все хотят наоборот!
Рано или поздно все цивилизованные страны (ну, кроме, разве что, бамерикосов) придут к такой схеме. Вопрос всегда упирался в проблему воспитания и «поднятия на ноги» детей. И — положа руку на сердце — сколько вы знаете родителей, реально могущих обеспечить детям достойное воспитание? Без ремня, водки и скандалов? Да ещё и имеющих на это время, средства, и желание?
Ну а здесь — детей рождается немного… Прирост что-то около полупроцента. Так что уже существующих Интернатов вполне достаточно. И относятся к детишкам там — вы уж поверьте! — со всем возможным вниманием и добросовестностью. Профессионально. И здесь преимущества такой системы уже поняли. И законодательно приняли. Ну, вы, говорю же — видите всех этих воспитанников вокруг. — Аарон снова обвёл рукой, словно обнимая не только Омстердамм, но и всю страну, да и Явропу заодно. — И свобода их — как «личная», так и «общественная», если свободу от обязательств по взращиванию потомства так назвать, — Аарон хмыкнул, — не пустой звук. А устоявшийся факт.
Аарон замолчал, давая, видимо, Алексею насладиться открывающимися «перспективами».
Ещё бы не насладиться: получается, здесь почти любой мужчина «в силах» (Ну, разве что совсем уж Квазимодо какой!) — словно козёл в огороде!.. Однако не об этом сейчас думал Алексей:
— Аарон… А как же тут с этим… Материнским инстинктом?
— Я вас умоляю, Алексей!.. Забыли тут все этот пережиток! — похоже, его собеседник и не думал шутить! Слово «пережиток» сказано… Явно с пренебрежением!