Чайник закипел почти мгновенно, и через пяток минут они, сдвинув два стола, уже обсуждали шансы на промышленную партию новых платьев, потягивая обжигающий, восхитительно пахнущий напиток. Кстати — Алексей обратил внимание, что вкус чая здесь совсем иной: более… насыщенный, что ли. Потом догадался, в чём дело: конечно, уровень моря. Значит, вода кипит действительно при ста градусах, соответственно, и крепче всё заваривается!
Одна из швей — фру Нелле — высказала мысль, что, скорее всего, решение будет обычным: основную базовую модель признают удовлетворительной, и запустят серией в две-три тысячи штук, а «молодёжные» завернут — как слишком вызывающие, и «не соответствующие менталитету фирмы».
Алексея тоже грызло сомнение: про менталитеты и прочие прибабахи чиновников он знал не понаслышке. Поэтому покивал. Потом и сам сказал:
— Знаете, фру Нелле, я с вами соглашусь… Второе и третье платья — я (Вы уж, дорогие дамы меня простите!) делал больше для себя. Мне… хотелось посмотреть — правильно ли я увидел возможности… Или, как сейчас выражаются — потенциал фасона. В-смысле, как можно раскрыть его по-новому, не столь консервативно. С молодёжной, что ли, стороны. Да и для пожилых. Хм. Чёрт. Не знаю, как выразить это словами, чтобы было понятней…
— Вы наверное, хотели сказать — что в этой модели платья заложено больше, чем смог раскрыть сам автор, когда сделал только этот, базовый, вариант? — пришла на помощь фру Хельга.
— Да! Да — вот именно! Спасибо, фру Хельга. Возможно, впрочем, что автор и не ставил себе такой цели… Но — уж что получилось у нас — то получилось. И хоть я допускаю, что наши второй и третий образец «зарежут», всё же, согласитесь — мы создавали их не напрасно!
Тут все буквально загалдели, силясь и впрямь доказать хэрру Мастеру, да и друг другу, что — да, такая работа никогда не бывает напрасной! И они очень рады. И счастливы, что он не побоялся, и попробовал…
Алексей понимал, что его женщины всячески стараются вселить в него оптимизм, веру в себя. И призывают не расстраиваться сильно, если консерваторы-бюрократы всё к чертям собачьим зарежут: «это не от того, что модели плохи, а исключительно в силу бюрократических традиций, и всё того же Менталитета фирмы…»
Потрясающе! Уж такого тёплого, почти семейно-домашнего отношения к общему делу у него ни на одной предыдущей работе не было!
Может, как раз это странное, непередаваемое ощущение, эта атмосфера — и позволили ему раскрыть то, что, похоже, было зажато в нём раньше, как бы задвинуто в самый дальний уголок Души: то, что боишься, стесняешься показать, опасаясь насмешек, подколок, и издёвок…
В этот момент к ним спустился вахтёр. Зрелище чаепития его несколько удивило: брови поднялись:
— Уважаемый Хэрр Мастер… уважаемые фру… Вас просят вернуться.
Пока поднимались на второй этаж, ноги у Алексея только вот что не тряслись — он благодарно глянул на Гудрун: та изо всех сил сдавила маленькой ладошкой его потную лапу.
Он только и смог, что глянуть в огромные глаза, и кивнуть, хмуря брови…
8
Члены Комиссии сидели.
Алексей вывел своё воинство «на ковёр», и расставил вокруг себя, сам же расположился напротив хэра Ванавермайта, чуть потупив голову, и приняв самый невозмутимо-скромный вид, какой смог.
— Хэрр Алексейс, фру. Мы обсудили представленные нам модели, и сравнили с исходным образцом, — хэрр председатель стада чиновников указал на стопку фотографий на одном из незанятых стульев, — Заключение Комиссии составлено. — Алексей почуял, что пот уверенно проложил себе накатанную и широкую дорожку у него на позвоночнике.
— Первое. Соответствие основной модели исходной достигнуто. Она однозначно принимается в производство. (Хэрр Алексей, фру Магда. Будьте добры в понедельник к десяти подойти в Правление — мы обсудим детали производства и дальнейшие планы).
Второе. Дополнительные модели… — сердце Алексея словно сжала ледяная рука, — Признаны перспективными. Сейчас уважаемые члены Комиссии не могут, — хэрр Ванавермайт торжественно повёл около себя рукой. Наверное, это должно было означать представление всем дамам из группы Алексея этих самых членов! — однозначно определить перспективы производства их в представленном виде. Однако этот вопрос будет решаться на Большом Совете Директоров, где и будет принято окончательное решение.
До этого же момента я прошу соблюдать обычный режим их хранения, работы и… мер безопасности.
Это — всё.
Хэрр Алексей. Фру. Благодарю за отличную работу. — дамы вокруг Алексея стали переглядываться, обмениваясь за его спиной довольными улыбками и шушукаясь. (Вот этого уж у женщин не отнять!) Однако хэрр Председатель, оказывается, ещё не закончил:
— Да, вот ещё что. В качестве… поощрения за проявленную оперативность и профессионализм, на понедельник всему коллективу, (кроме названных мной руководителей Ателье) — он сверкнул на этих самых «руководителей» начальственным взором, — предоставляется однодневный, полностью оплачиваемый, отгул.
Сейчас все свободны.
Хэрр Алексей, которого фру Магда невежливо пихнула локтем в бок, только сейчас вспомнил, и поспешил заполнить возникшую неловкую паузу, выйдя чуть вперёд, и снова вежливо поклонившись:
— Уважаемый хэрр Председатель! Уважаемые хэрры члены Комиссии! Мы благодарим за высочайшую оценку нашей работы! И заверяем, что… — текст он просто нагло зазубрил всё из того же потёртого стандартного образца, понимая, что есть такие формальности, которые надо соблюдать чуть ли не свято!
И это — не только дань консерватизму, а ещё и отличный способ вырулить из любой штатной… да и нештатной ситуации. Потому что вариант — «Ателье обязуется всё исправить в кратчайшие сроки» в образце тоже имелся… На всякий случай. Но на этот раз — вроде, пронесло — тьфу-тьфу!..
Насколько у них «порядок», и «пронесло», его просветила фру Магда, уже после того, как они проводили всех «высоких членов», и отпустили, поблагодарив, заметно повеселевший «персонал».
— Хэрр Алексей. Вот теперь — поздравляю! — она дышала шумно, и видно было, что изо всех сил сдерживает довольную улыбку до ушей, — Вы — первый, кому за дополнительные, отличающиеся от базовой, модели, не открутили голову! А до этого я слышала только: «Издержки на ткань, фурнитуру, зарплату швеям, и амортизацию работы оборудования будут удержаны из зарплаты мастера!»
Алексей растерялся так, что даже не нашёлся, что ответить.
Фру Магда успокаивающе похлопала его по руке:
— Почему не говорила? Ну, как вам сказать…
Я здесь всякого насмотрелась. (Я уж вам говорила.) Без ложной скромности скажу: такого здесь ещё никто не создавал — отталкиваясь от уже готового образца.
А попытки — были. Но добиться именно того, чего — скажем честно! — удалось вам, не удавалось ни-ко-му! А ведь многие Мастера были и старше, и опытней, и куда амбициозней… И ругались круче. — Алексей невольно улыбнулся, уже вполне придя в себя. — Поэтому я — в шоке. Поздравляю ещё раз. У вас получилось.
Алексей не придумал ничего лучше, как крепко обнять профессиональную мастерицу. Он чуял — если бы даже Ателье осталось вовсе без мастера, кое-что прекрасно сделала бы и сама фру Магда. С помощью художницы, разумеется. Поэтому в её устах такая похвала звучала особенно весомо.
— Фру Магда… Вот теперь, когда девочек нет… Можно — я вас поцелую?! — и пока женщина не успела прийти в себя он запечатлел нежнейший поцелуй на сухой и уже чуть дряблой щеке, — Я… Даже не знаю, как выразить вам свою благодарность — за всё! А особенно — за ваш такт! Спасибо, что не сказали мне всего этого раньше…
— Да, я не говорила… — фру Магда подозрительно шмыгнула носом, — И я вам признаюсь.
Это произошло вовсе не потому, что я такая вот тактичная, и не хотела «отрезвлять» вас, чтоб вы опустили, может быть, руки… Нет — я тоже иногда бываю вредная. И мне вначале хотелось посмотреть, как вас макнут наглой, — она указательным пальчиком ткнула Алексея в лоб, — мордой — да в…
— Дерьмо! — докончил Алексей. Счастливой улыбки с лица он никак не мог убрать. Вот уж чувства этой женщины ему близки и понятны! Не то что его собственной родной мате… Ладно, проехали.
— Ну… примерно. Однако я сама не ожидала, что буду так волноваться за то, что мы все тут успели наворотить… Так что — вот: я очень рада, что не сказала.
Однако — хэрр Алексейс! Вы уж будьте любезны — нос слишком высоко не задирайте!
«Хэрр Алексейс» беззаботно засмеялся и, обхватив за талию плотное невысокое тело, приподнял, и легко закружил вокруг себя. Фру Магда для вида повозмущалась…
А затем тоже присоединилась к его счастливому смеху.
Ночью Алексей спал просто отвратительно.
Всё-то ему мешало: и гудки кораблей, (на которые раньше внимания обращал не больше, чем на шум ветра в занавесках) и поскрипывания в стенах старого здания, и шаги по пустынной улице. Даже казалось, что матрац слишком уж мягкий, и он тонет и задыхается в нём, как в пуховой перине…
Не знал он, что такой нервный.
С другой стороны — чего ему нервничать?! Он, можно сказать, совершил подвиг — заставил заплесневелых формалистов признать хотя бы возможность по-новому подойти к специфике фасона! Показал этим матёрым консерваторам, что всегда есть возможность для другого, «свежего», «прочтения» стиля и направления… И ведь — пробил, похоже, лбом стену! (Тьфу-тьфу, конечно… Но всё же лучше подождать с празднованием до понедельника…)
А если его Босс всё же решит, что не надо выносить всё это на этот самый «Большой Совет»?.. Алексей его и не осудит, и не обидится.
Брехня.
Кому он голову морочит!
Обидно, конечно, будет до слёз. И не за себя даже — а за усилия всех этих женщин, что так дружно и сплочённо помогали ему, иногда явно через силу! Он же видел, знал — да, он не ангел в общении, и не всё получается так, как он хочет с первого… Да и — с пятого раза! Но всё равно: откровенного саботажа, или злобного интриганства здесь, в своём Ателье, он не встретил!