– Пер.) и Салической (Франконская, династия правителей Германского королевства и Священной Римской империи в 1024–1125 гг. – Пер.) династий правили землями, которые анахронично называют Священной Римской империй, территориально – Германской империей, или же просто Рейхом390. Сами же они использовали для себя титул rex или imperator Romanorum (император римлян), реже – Teutonicorum (император тевтонцев, то есть германцев), однако в историографии их не называют ни римскими королями, ни римскими императорами391.
То же можно сказать и о ситуации вокруг других титулов. Общепринятое обозначение для Восточной Римской империи с центром в Константинополе, особенно в период после V в., – Византия или Византийская империя. Это создает в голове читателя определенный образ, который совершенно отличается от того образа, который создают названия «Рим» или «римский», причем именно это и было целью создания данной концепции. Однако для людей Средневековья, о которых мы пишем, понятие «Византия» было бы непонятным. Вместо этого для обозначения Византийской империи они использовали бы термины «Рим», «римский», пусть даже им это и не нравилось. Наше современное использование такого рода понятий может создать барьер для понимания истории и требует как от исследователей, так и от широкой аудитории определенных усилий, чтобы помнить, чем на самом деле была «Византия».
Эти усилия, в сочетании со смешением средневековой и современной титулатуры, могут привести к путанице в нашем понимании средневековой истории. Чтобы прояснить ситуацию, в данной книге утверждается, что на Руси в XI–XII вв. не было dukes (герцогов) или princes (князей), но вместо этого были kings (короли). По сути, доказать это не сложно, и в последующих главах будут изложены взаимосвязанные аргументы и идеи в защиту этого утверждения. В первой главе будет дана общая картина того времени, включая традиционный взгляд на средневековую Европу, а также объяснено, почему Русь следует считать частью средневековой Европы. Затем, во второй главе, рассматривается традиционный в англоязычной историографии перевод термина «князь» как prince. Как и в случае с представлениями о средневековой Европе, описанными в первой главе, это эволюционный процесс, который начался с правильной идеи, но затем застрял в прошлом, не развиваясь с появлением новых идей и пониманий. В третьей главе говорится о титулах средневековых правителей в целом, включая проблемы их применения. В четвертой главе рассматривается титул «князь» – чем он был и каковы были его функции. Эта глава перетекает в две последующие, в которых будет рассказано, какие титулы использовали средневековые европейские источники для правителей Руси и какие титулы использовались непосредственно в русских источниках для своих собственных и других правителей. Все это в совокупности позволит создать основу для понимания функций этих правителей и как их называли в средневековой Европе. Наконец, в заключение, мы вернемся к основному вопросу, который задают историки и который следует задавать историкам, – к вопросу «И что?». Последствия создания концепции «королевства Руси» будут рассмотрены на нескольких незначительных примерах, которые показывают, что даже незначительные изменения влияют на наше понимание прошлого. Все вместе это поможет четче сформулировать более масштабную идею, что мы не просто должны сделать историю Восточной Европы частью средневековой Европы в целом, но и использовать соответствующую и точную терминологию для средневековых европейских политий. В случае Руси мы получим крупнейшее европейское королевство XI–XII вв. – королевство Русь.
Глава 2Место Руси в Европе
Европа – это регион. Это также континент, который с трудом можно отделить от Азии и который школьники изучают на уроках географии. Европа – это еще и идея, что особенно четко видно на примере Европейского союза (ЕС). В начале 2010-х обсуждалось, насколько «европейской» страной является Украина и заслуживает ли она членства в ЕС. А в середине 2010-х, в ходе кампании Brexit (British Exit), ставился вопрос, не слишком ли европейской страной стала Британия и не следует ли ей покинуть ЕС. Для нашего гипотетического школьника, изучающего географию, и Украина, и Британия находятся в границах Европы, являясь ее частью. Однако для многих вопрос остается следующим: являются ли они частью Европы как идеи?
Такие же сложности возникают в отношении средневековой Европы. На самом деле здесь все даже сложнее, поскольку мы говорим о прошлом, к которому мы можем применять свои концепции, но которое не может нам возразить. Можно, конечно, использовать то же разграничение «география – идея», но и здесь мы столкнемся с трудностями, поскольку география Европы (или по крайней мере представления о территории в средневековом сознании) в средневековый период все еще формировалась, поэтому мы вынуждены все больше углубляться в сферу идей. Идея Европы у большинства как неспециалистов так и специалистов вызывает образы замков, рыцарей, принцесс, драконов (последнее больше у неспециалистов, хотя не у всех). Она лучше всего представлена Англией, Францией, папством, да, пожалуй, и все. Викинги были пришельцами, нападавшими на Англию, Францию и папские владения. Крестовые походы – это действия Англии, Франции и папства против исламского мира. Основными событиями были: расцвет империи Карла Великого (да здравствует Франция!), захват Англии норманнами из Франции, подписание Великой хартии вольностей королем Иоанном, войны между королем Франции Филиппом-Августом и королем Англии Иоанном за контроль над французскими территориями, войны английских Эдуардов с Шотландией и Францией, Столетняя война между Англией и Францией и, возможно, Великая схизма, когда одновременно существовали как минимум два римских папы, которых обычно поддерживали Англия и Франция. Возможно, это не совсем точное изложение событий, но их знание дало бы возможность большинству неспециалистов получить проходной балл по средневековой европейской истории.
Картина средневековой Европы, которую я предлагаю здесь, слегка расширена по сравнению с тем, что многие историки-медиевисты предлагают в своих работах и учебниках. Карты в таких работах обычно заканчиваются Рейном, как будто далее на восток ничего не было (к счастью, такие составители не стали добавлять на свои карты драконов, а просто оставили пустые пространства). И здесь нужно упомянуть авторитетную работу Криса Уикэма «Framing the Early Middle Ages», в которой создается новая идея Европы, выходящая за пределы традиционных, национальных границ Западной Европы. Согласно Уикэму, наряду с Западной Европой туда входят Иберия, Северная Африка, Египет, Восточное Средиземноморье и Византия. Однако из нее выпадает славянский мир. Несмотря на эту работу, традиционный взгляд на Европу все еще остается наиболее распространенным. Он создавался так долго, что, кажется, существовал всегда.
Историки знают, как складывались идеи о Восточной Европе, Византии и другие им подобные. Но нужно помнить, что эти идеи и концепции сложились в основном в раннее Новое время. Здесь мы не будем углубляться в особенности и детали этих идей, достаточно лишь сказать, что эти представления о средневековой Европе, о которых я здесь говорю, не возникли внезапно в законченном виде в головах современных ученых. Они долго вынашивались и постепенно формировались на протяжении многих лет. Необходимо также учесть силу импульса, которую придавали развитию этих идей различные политические обстоятельства, которые создавали различия в европейском опыте. Можно привести примеры довольно ранней идеи государства-нации, возникшей в Англии и Франции и противостоявшей множественности немецких и итальянских политий; рост многонациональных континентальных империй, таких как Германия, Австро-Венгрия и Россия, в противовес экспансии Англии, Франции и Испании в Западном полушарии; или же относительно недавнее разделение Европы на коммунистический и демократический лагеря, вызванное холодной войной. Все это породило мировоззрение, что идея Европы принадлежит Англии и Франции и, возможно, некоторым из их ближайших соседей, но никак не любому европейскому государству. В результате очень легко было перенести такой вариант идеи Европы в прошлое, тем более что средневековое прошлое рассматривалось как орудие для создания современной легитимности.
Такое мировоззрение само по себе ограничено, особенно когда историки говорят о прошлом. Разумеется, Англия, Франция и папство были частью средневековой Европы, но были также и другие. И эти другие были важными участниками событий, которые имели влияние на ближних соседей и более отдаленные территории как в краткосрочной, так и в долгосрочной перспективе и которые иногда затрагивали даже Англию и Францию.
Представлять средневековую Европу без этих народов, стран, религий, идей и т. д. – значит создавать ложное чувство самопонимания, поскольку историки думают, что они понимают действия тех, кто населял их средневековую Европу.
Наиболее ярким примером являются споры о феодализме. В XIX – начале XX в. феодализм был символом Средневековья. Однако в последние десятилетия XX в. такие историки, как Элизабет Браун и Сьюзан Рейнолдс, указали на то, что концепция феодализма базируется на позднесредневековых французских источниках, а также на то, что она не соответствует реалиям Западной Европы (не считая, разумеется, остальной Европы), как они описывались в течение долгого времени (см. обзор Ричарда Абеля этих споров и их истории). Пересмотр концепции феодализма повлек за собой пересмотр представлений о социально-экономических структурах средневековой Европы. В начале XXI в. начался новый виток обсуждений, в результате которых стало понятно, что «феодализм» все еще может быть важным предметом научной дискуссии. Некоторые ученые, как, например, Юлия Михайлова, используют данные не из Западной, но из Восточной Европы. Добавление новых свидетельств из новых регионов изменило ход дискуссии и добавило новую доказательную базу. Возвращаясь к расширенному пониманию Европы, Крис Уикэм отмечал, что медиевисты часто фокусируют свое внимание на одном регионе, в ущерб общей картине. Все это дает нам ограниченное и искаженное представление о средневековой Европе. Вместо того чтобы охватить весь Европейский континент или территорию христианской Европы, обычно рассматривают лишь незначительную совокупность территорий. Лучшее понимание истории, исторических процессов и, в первую очередь, широты средневековой Европы можно получить, если рассматривать Европу в совокупности. Конечно, очень трудно рассмотреть историю всей средневековой Европы, однако включение новых территорий приводит к расширению доказательной базы, и, таким образом, мы получаем более точную картину средневековой жизни.