– Ну вот, – объявила Гвин, когда все браслеты были наполовину готовы. – Теперь мы выскажем пожелания друг для друга. – Она потянулась к монетке. – Я буду держать монетку в руке и что-то загадывать для Эмери, а потом…
– Погоди. – Неста перехватила руку Гвин, не дав прикоснуться к монетке. – Позволь мне.
Подруги с любопытством смотрели на нее.
– Я хочу высказать пожелание для всех нас, – пояснила Неста, взяв три монетки.
Маленький подарок для подруг, которые успели превратиться для нее в сестер.
Семья, выбранная ею. Такая же, как у Фейры.
Неста зажала в руке три монетки, закрыла глаза и сказала:
– Я желаю, чтобы у всех нас хватило смелости выйти в мир, когда будем готовы, но чтобы мы всегда смогли найти обратную дорогу друг к другу. Что бы ни случилось.
Гвин и Эмери радостно подхватили пожелание. Когда Неста открыла глаза и разжала ладонь, ей показалось, что монетки слегка светятся.
60
Кассиан отсутствовал пять дней. Этого времени ему хватило, чтобы проверить каждый иллирианский легион, а заодно вспомнить, чем поведение здравомыслящего, уравновешенного мужчины отличается от поведения влюбленного сопляка. Однако, вернувшись, он почувствовал перемену.
Эта перемена касалась не только того, что произошло в праздничную ночь между ним и Нестой и изменило все в его жизни. Перемена случилась и в отношениях между Нестой, Эмери и Гвин.
Холодным утром он поднялся на площадку и увидел, что все три уже там. Они стояли возле шеста. На ледяном ветру гордо трепетала привязанная ленточка. Гвин стояла с мечом в руке. Неста и Эмери держались чуть поодаль. Волосы у всех трех были заплетены в косы. Их руки украшали плетеные браслеты с серебряными амулетиками.
Кассиан остановился в дверном проеме.
– У тебя получится, – шепнула Гвин Неста.
Азриель остановился рядом с Кассианом, молчаливый, как тени, окружавшие его крылья.
Гвин смотрела на ленту так, словно та была ее заклятым врагом на поле сражения. Лента трепетала на ветру, отклоняясь в разные стороны. Ее поведение было непредсказуемым, как у любого врага.
– Сделай это, чтобы снова увидеть крылатого конька, – сказала Эмери.
Кассиан не представлял, о каком коньке речь, но Гвин сразу заулыбалась.
Неста – та вообще засмеялась.
Кассиану показалось, что в него ударила молния и всколыхнула все внутри. Он не помнил, чтобы Неста когда-нибудь смеялась так легко и непринужденно. Азриель удивленно заморгал. Это был настоящий смех.
– Крылатый конек был иллюзией, – сказала Неста. – Он вернулся на свой воображаемый лужок.
– Но успел полюбить Гвин, – поддразнила ее Эмери. – Вопреки твоим усилиям его очаровать.
Смех и разговоры стихли. Гвин изменила стойку и наклонила меч. Порыв ветра вновь заиграл лентой, словно изводя послушницу.
Кассиан взглянул на Аза, но внимание Певца теней было устремлено к молодой послушнице. Восхищение и молчаливое ободрение – вот что увидел Кассиан на лице своего названого брата.
– Я – скала, о которую разбиваются волны, – прошептала Гвин.
Неста выпрямилась, словно услышала молитву или заклинание.
– Ничто не может меня сломить.
Кассиану сдавило горло. Он смотрел на Несту. Ее глаза сияли гордостью и еще чем-то, похожим на остатки прежней боли.
– Ничто не может нас сломить, – повторила Эмери.
Казалось, весь мир замер, услышав эти слова, как если бы до сих пор двигался в одном направлении и вдруг свернул на другое. Кассиан знал: пройдет и сто, и тысяча лет, но этот момент навсегда останется у него в памяти. Он будет об этом рассказывать детям и внукам. «Здесь и сейчас. Вот так все и поменялось».
Азриель замер, словно и он ощутил перемену. Словно и он понял, что куда более крупные и могущественные силы следят за происходящим на площадке. Гвин сделала первый шаг.
Плавная, как Сидра, быстрая, как ветер над Иллирианскими горами. Ее тело двигалось в полной гармонии. Гвин сделала выпад в сторону шеста с лентой, повернулась и нанесла безупречный косой удар, рассекший зимнее утро.
Половина ленты упала на красный каменный пол.
Удар был на удивление точным. Он не распорол, а именно рассек ленту, не зацепив ни одной нити. Половина ленты продолжала трепетать на ветру.
Неста нагнулась, подняла отсеченную часть и торжественно повязала на лоб Гвин. Чем-то это напоминало капюшон, какие носят жрицы. Не хватало только камня. Впрочем, Кассиан никогда не видел, чтобы Гвин носила свой камень на капюшоне.
Гвин поднесла дрожащие пальцы ко лбу и дотронулась до ленты, которой ее увенчала Неста.
– Валькирия, – хрипловато объявила Неста.
Это превратилось в ритуал: перерезать ленту, украсить лоб отсеченной частью и услышать, как тебя провозглашают валькирией.
Гвин стала первой. Эмери – второй. Под конец занятий Неста стала третьей.
Это лишь немного облегчило внутреннюю тяжесть Несты. Потребность в близости с Кассианом только нарастала и, как зверь, помещенный в клетку, царапала ей кожу изнутри, требуя свободы. Требуя встречи с ним.
Всякий раз, ловя на себе его взгляд или находясь поблизости, ей хотелось сорвать одежду и отдаться ему. Неста старалась думать о белой ленте на лбу и о том, чего они втроем достигли.
Занятия окончились. Неста думала, что сейчас возьмет Кассиана за руку и потащит к себе, но он взмыл в небо и исчез. Вернулся он лишь на следующее утро.
Кассиан ее избегал.
К утру она поняла почему. Во всяком случае, у него на то была причина.
Площадка вновь претерпела изменения.
Там появилась полоса препятствий, похожая на толстую змею. Неста подошла последней и примкнула к стайке перешептывающихся жриц.
– Каждая валькирия была опытной и бесстрашной воительницей, – обратился к ним Кассиан. Рядом стоял Азриель. – Но их истинная сила проявлялась в умении действовать слаженно. – Он указал на полосу препятствий. – Никто из вас не преодолеет ее в одиночку. А действуя сообща, вы отыщете способ.
Эмери хмыкнула.
– С виду ничего сложного, верно? – улыбнулся ей Кассиан.
Улыбка иллирианки пропала, сменившись напряженностью.
Азриель хлопнул в ладоши. Ученицы расправили плечи, приготовившись выслушать условия.
– Разобьетесь на тройки. Так и будете преодолевать полосу.
Зеленовато-голубые глаза Гвин ярко вспыхнули:
– А что мы получим, если справимся с заданием?
Вокруг Аза плясали тени.
– Поскольку нет никакой вероятности, что вы справитесь с заданием, мы как-то не задумывались о наградах.
На эти слова, произнесенные начальственным тоном, Гвин дерзко вздернула подбородок:
– Нам не терпится доказать тебе обратное.
Осуществить желаемое оказалось не так-то просто.
Гвин, Эмери и Неста за три часа продвинулись дальше всех, но одолели лишь половину полосы.
К концу занятий к ним приблизились Рослина, Дирдра и Ананка. Золотистые волосы Ананки были перепачканы кровью – результат столкновения с вращающейся многорукой деревяшкой, чем-то похожей на мельницу.
– Чудовища. Им бы только поиздеваться над нами, – прошипела Гвин, когда три подруги отправились умываться, понурив плечи и сознавая свое поражение.
– Завтра попробуем снова, – пообещала Эмери.
У нее под глазом красовался синяк. Качающимся бревном ее ударило так, что она приземлилась на собственный зад. Хорошо еще, Неста успела ее подхватить.
– Будем упражняться, пока не смахнем ухмылки с их самодовольных физиономий.
Кассиан с Азриелем и в самом деле ухмылялись. Все это время они стояли у стены и лишь смотрели.
– До завтра, Певец теней, – бросила Азриелю Гвин, пройдя мимо.
Аз изумленно смотрел ей вслед. Повернувшись, он наткнулся взглядом на улыбающееся лицо Несты.
– Ты не представляешь, во что вляпался, – сказала она.
Светло-карие глаза Аза вновь посмотрели в сторону Гвин, успевшей дойти до лестницы.
– Помнишь, как Гвин рассекла ленту? – Неста подмигнула Певцу теней и похлопала его по плечу. – Ты, Аз, – наша новая лента.
Полоса препятствий оставалась непреодолимой.
Эти самоуверенные придурки меняли ее каждую ночь, и каждое утро ученицы сталкивались с другими, более трудными заданиями. Но общий порядок сохранялся. Прохождение обычно начиналось с движений, будь то преодоление лестницы бегом, высоко поднимая ноги, или прохождение по качающемуся бревну. Затем наступала проверка сообразительности. Загадки требовали совместных усилий и совместных решений. А потом, когда все были порядком вымотаны, наступали испытания их силы и выносливости.
За две недели Несте и ее подругам удалось лишь однажды дойти до третьей стадии.
Рослина, Ананка и Дирдра наступали им на пятки, заставляя Гвин выжимать из своей тройки все соки. Ей хотелось быть первой, чтобы вместе с Эмери и Нестой стереть ухмылки с физиономий Азриеля и Кассиана. Особенно Азриеля.
После первого дня на прохождение полосы препятствий им отводился только час. Остальные два часа были посвящены воинским занятиям: умению вместе маршировать (что оказалось труднее и глупее, чем думалось), умению сражаться бок о бок (куда опаснее, чем они думали) и умению двигаться, думать и дышать как единый организм.
Но они не сдавались. Маршировали в валькирианских фалангах. Сражались единым фронтом с Кассианом и Азриелем, игравшими роль противников. Учились смыкать щиты перед угрозой иллирианских сифонов и тех, на чьих руках горели эти камни. Каждая часть изматывающей валькирианской выучки приносила свои плоды. На каждую атаку или неожиданный выпад противника они с легкостью смыкали щиты и выдерживали натиск.
Они упражнялись как единый организм, добиваясь слаженности движений. Это касалось упражнений с мышцами живота и отжиманий. Если кто-то, не выдержав, падал, все три были обязаны начинать сначала.
Но они упрямо продолжали. Через пот и кровь они сплавлялись в единое целое.
Иногда по вечерам, закончив дела, они собирались в библиотеке и читали книги по военной стратегии. Читали все, что могли найти о валькириях и о военных хитростях древних.