Подруги смотрели на Несту, но она продолжала глядеть на горную вершину и на путь, что вел туда. Самый трудный из всех путей к вершине. Чувствуя, что настал черед ее рассказа, Неста заговорила:
– Меня отправили в Дом ветра, поскольку я превратилась в полное ничтожество. Я напивалась и была готова совокупляться с кем попало. Моя… семья посчитала такое положение невыносимым. Более года я злоупотребляла их добротой и щедростью. И не потому, что по натуре я такая злодейка… – Она судорожно выдохнула. – Мой отец тоже погиб на войне. У меня на глазах. А я не сделала ничего, чтобы его спасти.
Несту прорвало. Слова полились из нее потоком. Она рассказала подругам о всех своих неблаговидных делах и мыслях; о том, как ей доставляло извращенное наслаждение видеть страдания сестер. Потом рассказала о Котле, о пережитых ужасах и вырванной у него силе. Неста ничего не скрыла. Если после этого они согласятся подняться с нею на вершину, пусть знают, с кем идут. У них еще было время повернуться к ней спиной.
Закончив говорить, Неста внутренне приготовилась увидеть недовольные лица и гневные взгляды.
Гвин молча взяла ее за руку. Эмери – за другую.
– Никто не вправе упрекнуть вас за случившееся, – сказала им Неста. – Вы никого не подвели.
– И ты тоже никого не подвела, – тихо произнесла Эмери.
Неста смотрела на подруг, видя на их заплаканных лицах неподдельную боль и печаль, но и открытость тоже. Все они открыли свои потаенные уголки. В каждой нарастало понимание, что они не повернут назад, не попытавшись взойти на вершину Рамиеля.
От слез у Несты жгло глаза.
– Поэтому мы поднимемся на Рамиель, – заявила Гвин. – Мы пройдем через Прорыв. Мы победим и докажем всем, что новое способно быть таким же могущественным и нерушимым, как старые традиции. Пусть знают, что новый образ жизни – не совсем валькирианский и не совсем иллирианский – способен победить на Кровавом ритуале.
– Нет, – наконец заговорила Неста. – Мы победим, чтобы доказать самим себе возможность победы. – Она оскалила зубы в хищной улыбке и посмотрела на гору. – Мы доберемся до вершины.
69
Три дня подряд Эрис и небольшой караван двигались на восток, останавливаясь, только чтобы поесть и переночевать. Они не спешили. Судя по наблюдениям, которые Кассиан с Азриелем вели сквозь просветы в облаках, Эрис не был скован. Каждый день рядом с ним ехала щуплая, сгорбленная Бриаллина. Но Короны на ее голове не было. Не было ничего, что напоминало бы характерный блеск золота на солнце.
Завтра Кровавый ритуал завершится. Кассиан не получал никаких вестей о Несте. Сам он ничего не чувствовал. За эти дни он почти не сомкнул глаз и сейчас с трудом следил за процессией, которая миновала холмы и въехала в низину, поросшую лесом. Лес был древним, с узловатыми корнями деревьев и обилием мха, свисавшего со стволов.
– Никогда не бывал в этих местах, – признался Азриель. – Место древнее. Чем-то похоже на Средиземье.
Кассиан молчал. Процессия, за которой они следили, углубилась в лес и через какое-то время вышла к берегам небольшого озера. Там они остановились. Только тогда Кассиан и Азриель спустились вниз и стали подкрадываться.
Должно быть, участники процессии не опасались, что их могут подслушать. Их разговоры Кассиан услышал задолго до того, как приблизился к месту привала. Судя по виду, человеческая знать и солдаты. Он насчитал два десятка. Белый жеребец Эриса был привязан к нижней ветке дерева. Но сам он…
– Вот мы и встретились, Кассиан, – послышался сзади вкрадчивый голос Эриса.
Кассиан резко обернулся. Кинжал сына верховного правителя Двора осени упирался ему прямо в ребра.
К полудню Неста едва могла дышать. Гвин еле волочила ноги. Эмери обливалась потом. Они разделили оставшуюся воду. Невзирая на пройденное расстояние и бессчетное число больших и маленьких камней, которые пришлось огибать, вершина ничуть не приблизилась.
Главное, они никого не видели и не слышали.
Уже легче.
Каждый вдох и выдох опалял Несте легкие. У нее подгибались ноги. Во всем теле ощущалась боль. В мозгу кружили назойливые мысли, словно грифы, собиравшиеся на пир.
Ей хотелось их заглушить.
Может, Прорыв был преградой не только для тела, но и для ума? Вдруг эта гора поднимала на поверхность каждую крупинку ее страха и заталкивала в ум, наполняя страхом все мысли?
Подруги сделали привал, чтобы перекусить… водой. Нога Гвин вновь стала кровоточить. Ее лицо сделалось призрачно-бледным. Никто не произнес ни слова.
Но Неста видела встревоженные глаза подруг. Значит, и они сражались со своими страхами.
Отдых не затянулся. Они снова тронулись в путь.
Вверх и только вверх. Шаг за шагом. И только так.
– Кажется, две трети пути мы уже прошли, – послышался впереди хриплый голос Эмери.
Стемнело, но луна ярко освещала Прорыв. Три звезды все так же висели над вершиной Рамиеля. Манящей. Ожидающей.
Если к рассвету они туда доберутся, это будет чудом.
– Мне нужно отдохнуть, – слабым голосом призналась Гвин. – Всего пару минут.
Лицо у нее было посеревшим, давно не мытые волосы спутались. Штанина на раненой ноге взмокла от крови.
За два часа до привала Эмери поскользнулась на вихляющем камне и подвернула ногу в лодыжке. Теперь и она хромала.
Все три едва переставляли ноги.
– До перевала Эналия совсем недалеко, – упрямо заявляла Эмери. – Если проберемся сквозь каменное горлышко, до вершины – рукой подать.
– Сомневаюсь, что я туда доберусь, – призналась Гвин.
– Эмери, дадим ей отдохнуть. – Неста присела на валун рядом с Гвин.
До рассвета оставалось часа четыре. Потом все кончится. Так ли уж важно, где они встретят рассвет: на вершине или на подступах? Так ли уж важна их победа? Они и так продвинулись дальше многих. Они…
– А как этих сюда принесло? – выругавшись сквозь зубы, спросила Эмери.
Неста замерла. С валуна, где она сидела, нижний склон был виден как на ладони. И там, в лунном свете, по тропе карабкался знакомый всем трем иллирианец, а с ним – еще шестеро. От подруг их отделяло приличное расстояние, но оно сокращалось.
– Беллис, – прошептала Эмери.
– Надо двигать. – Неста поднялась на уставшие ноги.
За нею, кряхтя и морщась, поднялась Гвин.
Неста прищурилась, разглядывая семерых молодцов. Эмери и Гвин находились не в том состоянии, чтобы сражаться. Вдобавок, слишком измотанные и…
– Обхвати меня за шею, – сказала Неста, наклоняясь к Гвин.
– Что?
Неста вдруг поняла, зачем она столько раз спускалась и поднималась по большой лестнице Дома ветра. Ради Гвин. Ради этого момента.
– Мы покорим эту проклятую вершину, – сказала Неста, подхватывая Гвин за ноги.
Скрипя зубами, она взвалила послушницу себе на спину.
Мышцы спины и бедер напряглись, но выдержали. Ноги не подогнулись.
Неста смотрела только вверх. Назад не оглядывалась.
С Гвин на спине она пошла дальше. Эмери хромала рядом.
Ветер был для них словно песня. Неста и Эмери подстроились под его звуки. Они шли вверх, обходя валуны и протискиваясь между тех, что обойти было невозможно. Их противники заметно отстали. Казалось, сама гора шептала подругам: «Вперед, вперед, вперед».
– Я знал, что ты – лживая тварь, – процедил сквозь зубы Кассиан. – Но это низко даже для тебя.
Азриель, стоящий рядом, не мог вмешаться, ибо кинжал Эриса – магический кинжал Несты – упирался Кассиану в ребра. Там, где лезвие касалось кожи доспехов, сверкало пламя.
– По правде говоря, я разочаровался в Ризанде, – сказал Эрис.
Острие кинжала пропороло кожу доспехов, давая ребрам Кассиана ощутить укол стали и укус огня. Был ли это огонь Эриса, направленный в лезвие, или Неста сотворила кинжал таким, Кассиана не интересовало. Он старался повернуться так, чтобы испытывать наименьшую боль.
– Нынче он стал таким… размякшим. Даже не попытался заглянуть мне в разум.
– Тебе все равно не победить, – с тихой угрозой предупредил Эриса Азриель. – Считай себя живым мертвецом. Впрочем, ты уже давно такой.
– Ну да, да, все эти старые делишки с этой Морриганой. И не надоело вам цепляться за давнюю скучную историю.
Кассиан чуть не подавился слюной. «Эта» Морригана.
Прежде Эрис никогда не говорил о ней так.
– Отпусти его, Бриаллина, – прорычал Кассиан. – Поиграй лучше с нами.
Магический кинжал отодвинулся от его ребер и тихий, слабый голос произнес:
– А я уже играю с тобой, Принц ублюдков.
У Несты дрожали ноги. Тряслись руки. Гвин у нее на спине была полумертвым грузом. Потеря крови настолько ослабила послушницу, что та едва могла держаться за шею Несты.
Тропа Прорыва подходила к черной каменной арке, за которой делалась шире и легче. Это и был перевал Эналия. Эмери ненадолго остановилась, чтобы провести окровавленной рукой по камню. Ее испачканное лицо светилось удивлением и гордостью.
– Я стою там, где не стоял никто из моих предков, – сдавленно прошептала она.
Неста жалела, что не может хотя бы на мгновение остановиться рядом с подругой. Но даже короткая остановка, чтобы перевести дух… Неста знала: стоит остановиться, и ей уже будет не сдвинуться с места.
Сам проход был ровным и даже гладким, но вскоре на пути опять показались камни. Последняя и самая тяжелая преграда, за которой открывался прямой путь к вершине. До рассвета оставалась еще пара часов. Свет полной луны начинал тускнеть, а само светило перемещалось к западу.
Ватага Беллиса догонит их еще до вершины.
Неста коснулась протянутой руки Эмери, и ее пальцы судорожно сжались. Эмери забралась на островерхий валун и ухитрилась встать там на колени. Если только они сумеют миновать полосу камней…
Ее колени подогнулись. Неста рухнула, ударившись лицом о камень. Перед глазами замелькали огненные звезды. Она лишь успела уцепиться за Гвин, и они вместе покатились вниз, ударяясь о большие камни и шурша мелкими. В ушах звенели крики Эмери, а потом…