Увидев Несту и Кассиана в центре площадки, Гвин остановилась в проеме.
– Здравствуй, Гвин! – Почуяв страх послушницы, Неста направилась к ней.
У Гвин дрожали руки. Шагнув на площадку, она запрокинула голову и вперилась глазами в голубой небесный купол.
Впервые за много лет она выбралась на открытый воздух.
Надо отдать должное Кассиану: чтобы не смущать послушницу, он отошел к стойке с деревянными мечами и сделал вид, будто выбирает оружие для упражнений. А ведь говорил, что пройдет еще не один месяц, прежде чем они начнут упражняться на мечах.
Гвин нервно сглотнула.
– Я… только идя сюда, я сообразила, что у меня нет подходящей одежды для занятий. Эта вряд ли подойдет. – Она покосилась на свое жреческое одеяние.
– Если хочешь, я готов обучать тебя в этой одежде, – не глядя на нее, сказал Кассиан. – Главное, чтобы тебе было удобно.
– Посмотрю, как пройдет сегодняшний урок, а там решу, – сдержанно улыбнулась Гвин. – Мы носим эти одежды больше по традиции. Строгих правил на этот счет нет.
Она снова встретилась глазами с Нестой и улыбнулась.
– Совсем отвыкла от открытого солнца. – Она вновь запрокинула голову. – Простите, если я немного поглазею на небо.
– Конечно, – ответила Неста.
Вчера, увидев имя Гвин под объявлением, она надеялась встретить послушницу, но их пути не пересеклись. Это чудо, что Гвин появилась на площадке. Теперь Неста боялась, как бы одним словом, брошенным невпопад, не заставить ее передумать.
Слова застряли у Несты в горле. Кассиан это понял.
– Так. Разговоры окончены. Нес, покажи нашей новой подруге… Гвин, если не ошибаюсь? Меня зовут Кассиан. Нес, покажи ей свои ноги.
– Ноги? – удивленно вскинула рыжие брови Гвин.
– Сейчас увидишь, – успокоила ее Неста.
Гвин быстрее Несты усвоила премудрости устойчивой стойки. Она без труда переносила тяжесть тела на правое бедро и почти с первого раза выполнила то, на что у Несты ушло три недели нескончаемых повторений. Даже жреческие одеяния не могли скрыть худощавость и гибкость Гвин. Рожденная фэйкой, она двигалась легко и изящно. Неста лишь училась такой легкости.
Она думала, что ей придется уговаривать и подбадривать подругу, но стоило Гвин преодолеть начальную робость, как послушница превратилась в усердную ученицу и веселую спутницу. Она смеялась над своими ошибками и не возмущалась, когда Кассиан ее поправлял.
К концу занятий одежда Гвин насквозь пропотела, а к раскрасневшимся щекам прилипли завитки волос. Перед заминкой Кассиан велел обеим выпить воды.
– В сангравахском храме мы каждое утро, на восходе, выполняли древние движения, – сказала Гвин, наливая себе воду. – Не для будущих сражений, а для успокоения разума. Потом у нас тоже происходили заминки, но мы их называли заземлением. Эти движения в каком-то смысле уводили нас из тела и позволяли общаться с Матерью. А заземление помогало вернуться в привычный мир.
Она налила второй стакан и подала Несте.
– Тогда почему ты записалась на занятия? – спросила Неста, беря стакан. – Ты же, наверное, и сейчас выполняешь те движения и успокаиваешь разум.
– Потому что я больше не хочу оказаться беспомощной, – тихо ответила Гвин.
Все ее непринужденные улыбки и звонкий смех куда-то пропали. Осталась лишь пронзительная, до боли, честность, светившаяся в удивительных глазах послушницы.
Неста проглотила остатки воды. Благоразумие советовало ей промолчать, но она все же сказала:
– Я тоже.
Колокольчик над дверью магазина звякнул. Неста вошла, сметая снежинки, успевшие покрыть плечи ее плаща. После их второго общего урока с Гвин Кассиан объявил, что отправляется в Иллирианские горы, и вдруг предложил Несте сопровождать его. Он заранее уведомил Клото, что Неста сегодня запоздает на несколько часов. Он не вдавался в подробности, сказав лишь о необходимости немного проветриться.
Неста сразу согласилась и тоже не назвала ему причину. Кассиана не удивило, когда она попросила оставить ее в Гавани Ветров. Может, он и догадался, однако сейчас его занимали совсем другие мысли.
Неста вполне понимала его состояние: Кассиана ожидала встреча с Эрисом. Он опустил Несту возле фонтана, в самом центре заснеженной деревни, напомнив, что она всегда может зайти в дом матери Риза и согреться.
Веларис до сих пор наслаждался летом. Осень там делала лишь первые робкие шаги. А в Гавани Ветров уже властвовала зима. Не теряя времени, Неста отправилась в магазинчик Эмери.
– Неста! – воскликнула Эмери, взглянув на нее поверх широкого плеча молодого иллирианца у прилавка. – Как я рада тебя видеть.
Ей показалось или Эмери действительно обрадовалась ее появлению? Неста поплотнее закрыла дверь и прошла к прилавку, оставляя на полу грязноватые лужицы. Такие же оставили сапоги покупателя.
Мужчина полуобернулся к Несте. У него было не сказать чтобы симпатичное… скорее смазливое лицо, темные волосы, туго стянутые на затылке, и остекленевшие карие глаза. Этот тип был пьян. Слово «тип» вполне к нему подходило, судя по скованности Эмери. Во всем облике хозяйки магазинчика ощущались недовольство и настороженность.
Неста неторопливо прошла к прилавку, мельком взглянув на посетителя. Она знала силу такого взгляда, вызывавшего желание ее задушить. Судя по тому, как иллирианский молодец оцепенел и качнулся, взгляд достиг своей цели.
– Доброе утро, Эмери, – приветливо поздоровалась Неста.
Еще один прием, ненавистный мужчинам: женщина, не обращающая на них внимания.
– Жди своей очереди, ведьма, – проворчал иллирианец и снова повернулся к Эмери.
Та стояла со скрещенными руками, будто защищаясь от него.
– По-моему, Беллис, мы с тобой закончили.
– Закончим тогда, когда я скажу, – произнес он заплетающимся языком.
– Мы с Эмери уславливались о встрече, – сказала Неста, холодно глядя на него. Она принюхалась и наморщила нос. – А по тебе давно скучают горячая вода и мыло.
Иллирианец повернулся к ней, расправив мускулистые плечи. В пьяных глазах бурлила злость.
– Ты знаешь, кто я?
– Пьяный дурень, отнимающий мое время.
На запястьях его крупных рук синели сифоны. Камни были несколько темнее сифонов Азриеля.
– Иди, не мешай нам, – добавила она.
Эмери замерла, словно готовясь получить ответный удар.
– Беллис, об этом мы с тобой потом поговорим, – сказала она, упреждая ответ иллирианца.
– Отец отправил меня к тебе с посланием.
– Я получила послание. – Эмери вскинула голову. – И ответ мой прежний: магазин был и останется моим. Если твоему отцу так хочется торговать, пусть откроет свой.
– Сука поганая, – процедил Беллис, качнувшись на нетвердых ногах.
Неста холодно рассмеялась. У фэйцев и людей больше общего, чем она думала. Сколько раз она видела отцовских кредиторов, являвшихся требовать денег, которых у него не было. А потом они расправились с отцом, покалечив ему ногу. В тот день Неста впервые поняла, что мир жесток и опасен.
– Уходи, – повторила Неста, указывая рассерженному ее смехом Беллису на дверь. – Не хочешь сделать одолжение нам, сделай его себе и закрой дверь с той стороны.
– А то что? – Беллис встал во весь рост, расправив крылья.
– Тебе лучше не доводить меня до ответа на твой вопрос. – Неста подчеркнуто разглядывала свои ногти.
Беллис открыл рот, но Эмери его опередила.
– Беллис, я ответила на послание твоего отца. Пройди к фонтану, остынь, попей водички, а потом лети домой.
Беллис плюнул на пол и, шатаясь, побрел к выходу. Наградив Несту мутным взглядом, он вывалился на улицу и с шумом захлопнул дверь.
Неста и Эмери молча смотрели в окошко. Беллиса шатало из стороны в сторону. Сделав несколько шагов по заснеженной улице, он взмыл в небо. Неста проводила его хмурым взглядом.
– Приятель? – спросила она, когда Эмери вернулась за прилавок.
– Двоюродный брат. – Эмери поморщилась. – Его отец – мой дядя с отцовской стороны. Беллис – молодой, самоуверенный дурень. Весной ему надлежит участвовать в Кровавом ритуале. Он уже видит себя взрослым воином, что только подогревает его самоуверенность. Вообще-то, парень он небесталанный. Хороший разведчик. Недавно с отрядом разведчиков побывал на континенте. Теперь празднует возвращение.
Эмери стерла с прилавка невидимое пятнышко.
– Честно говоря, не ожидала увидеть его пьяным с утра. Значит, еще больше распоясался. – Ее щеки покраснели. – Жаль, что ты застала его в моем магазине.
– Я привыкла иметь дело с пьяными дурнями, – пожала плечами Неста.
Эмери продолжала очищать прилавок от воображаемого пятна.
– Наши отцы были похожи. Оба считали, что детей нужно сурово наказывать за любую провинность. Где уж там говорить о снисходительности и понимании?
– Знакомый типаж, – скривила губы Неста.
Ее бабушка с материнской стороны была такой же, пока не умерла от застарелого кашля, перешедшего в опасную болезнь. Несте было семь, когда эта чопорная дама с суровым лицом, требовавшая, чтобы ее называли «почтенной бабушкой», до крови била внучку линейкой по рукам за ошибки во время уроков танцев. «Неуклюжая, никчемная девчонка! Напрасная трата моего времени. Может, теперь ты научишься внимательно относиться к моим требованиям».
Неста лишь облегченно вздохнула, когда это старое чудовище умерло. Элайна, не познавшая жестокостей воспитания «почтенной бабушки», плакала на похоронах, а потом регулярно носила цветы на могилу, рядом с которой вскоре появилось и материнское надгробие. Фейра была еще слишком мала и ничего не понимала, однако Неста ни разу не возложила цветов к могиле бабушки. На память о «линеечном» воспитании у нее остался шрам возле большого пальца левой руки. Цветы она носила только на могилу матери, где бывала чаще, чем думали сестры.
На отцовской могиле в окрестностях Велариса она не побывала ни разу.
– Я тебе не навредила, прогнав его? – наконец спросила Неста. – Он может вернуться?
– Нет, – покачала головой Эмери. – Думаю, твой отпор немного сбил с него спесь. А насчет вернуться… нет. Он входит в отряд своего лагеря Железный Гребень. От их земель сюда лететь несколько часов. Так что скорого возвращения можно не ждать. – Она усмехнулась. – Вообще-то, дядина семья не оставляет меня своим вниманием. Мне их никак не отвадить. Правда, Беллис пожаловал сюда впервые. Видимо, там сочли, что парень уже достаточно вырос и может на меня давить.