– Там целая гора всяких сведений, – ответила Гвин. – Мерилла пишет книгу о валькириях. Я попытаюсь достать экземпляр ее рукописи, поскольку там все сведения собраны в одном месте.
Кассиану удалось совладать с чувствами, нахлынувшими на него при воспоминаниях о валькириях. Он почесал подбородок. Несту обдало жаркой волной.
– Что-то новое, – пробормотал Кассиан, обращаясь больше к себе, чем к ученицам. – Что-то старое становится чем-то новым.
Он снова улыбнулся, и Неста почувствовала, как ее губы тоже растягиваются в улыбке. Особенно когда у него засверкали глаза.
– Ну что, мои ученицы. Вот вам первый урок, касающийся валькирий: они никогда не хныкали, обливаясь потом во время занятий.
– Валькирии? – удивленно переспросила Фейра, не донеся вилку до рта. – В самом деле?
– В самом деле. – Кассиан отхлебнул вина.
Сегодня он обедал в доме у реки, куда прилетел обсуждать судьбу оружия, к которому прикоснулась Неста. Последнее слово было за Фейрой. Она без колебаний ответила, что ее сестре нужно рассказать правду. Фейра даже вызвалась это сделать, однако Кассиан возразил. Он пообещал, что сам расскажет Несте в подходящий момент.
Единственной не проголосовавшей была Мор, все еще остававшаяся в Валлахане, где она неутомимо убеждала правителей подписать новый договор. Но возле ее обычного места в знак уважения ставили столовый прибор.
– Мы в землях людей вообще не слышали о валькириях, – сказала Элайна. Ей, как и Фейре, не терпелось услышать рассказ Кассиана: сначала об интересе Несты и других учениц к валькириям, а затем и о самих женщинах-воительницах. – Должно быть, одним своим видом они нагоняли страх.
– Некоторые из них красотой не уступали тебе, Элайна, – ответил Риз, сидевший рядом с Фейрой. – Но это в мирное время. Едва валькирии начинали сражение, по кровожадности они не уступали Амрене.
Амрена торжествующе подняла бокал:
– Мне нравились эти женщины. Они не признавали мужского главенства. Вот только король им достался дурацкий. Они могли бы прекрасно обойтись и без него. Он повинен в их гибели наравне с иллирианцами, бросившими валькирий в самый разгар битвы.
– С этим не поспоришь, – сказал Кассиан.
Он очень долго не мог примириться с гибелью валькирий. Больше он не возвращался на тот перевал в Голлианских горах, но, судя по слухам, земля там оставалась бесплодной, словно до сих пор скорбела по бесстрашным женщинам, без колебаний отдававшим свои жизни. Эти женщины смеялись над смертью и горячо любили жизнь. Его первая возлюбленная вне пределов Двора ночи была из числа валькирий – отчаянно храбрая Танвина. Ее улыбка была подобна буре. Она отправилась на перевал в первых рядах валькирианских отрядов и не вернулась.
– Неста там была бы своей, – помолчав, добавил Кассиан.
– Я всегда думала, что она родилась не на той стороне Стены, – призналась Элайна. – Она превращала бальные залы в поля сражений и думала как полководец. Как вы оба.
Она кивнула Кассиану, а затем, более робко, Азриелю.
Азриель улыбнулся. Элайна поспешно отвела глаза. Кассиан спрятал свое изумление. По счастью, за столом не было Ласэна, а то бы он зарычал на любого мужчину, чересчур долго заглядывающегося на Элайну.
Вспомнив о еде, Фейра поддела вилкой большой кусок мяса и отправила в рот.
– Неста – волчица, которую всю жизнь держали в клетке.
– Знаю, – согласился Кассиан.
Да, Неста была волчицей, не знавшей, что это такое – быть волчицей. И все из-за клетки, которая у людей называлась пристойностью и хорошими манерами. Как любой зверь, терпящий издевательства, она кусала всякого, кто к ней приближался. Кассиану повезло: ему нравилось быть укушенным. Он наслаждался укусами и царапинами, которые она каждую ночь оставляла на его теле. И на ее выплески он с готовностью отвечал своими.
– Тебе только кажется, что ты узнал Несту, – продолжала Элайна. – Ты не видел ее во время танцев. Вот где Неста по-настоящему выпускает из себя волчицу. Для этого нужна музыка.
– Серьезно? – спросил Кассиан.
Ему вспомнилось, как он вытаскивал Несту из одного на редкость отвратного заведения, а она заявляла, что пришла туда послушать музыку.
Тогда он не поверил, посчитав ее слова предлогом.
– Да, – ответила Элайна. – Ее с раннего детства обучали танцам. Она любит танцевать, любит музыку. Если мне просто нравилось танцевать, она превращала танец в искусство. Когда она танцевала с кем-то, все остальные пары останавливались и смотрели.
Кассиан допил вино.
– Припоминаю: несколько недель назад она мне что-то говорила об уроках танцев.
Он считал, что благодаря тем урокам Неста быстро освоила правильное положение ног и научилась равновесию, преодолев начальные трудности. У нее сохранялась мышечная память. Но если уроки танцев были для нее такой же пыткой, как для него – уроки воинского искусства…
– Она не очень любит вспоминать о тех временах, – вздохнула Элайна. – Ей было всего четырнадцать на нашем последнем балу… перед тем, как мы обеднели… – Элайна тряхнула головой. – Там была еще одна молодая наследница, которая решительно меня возненавидела. Постарше меня на несколько лет. Я не делала ничего такого, чтобы вызвать ее ненависть, но думаю…
– Она просто позавидовала твоей красоте. – Амрена улыбнулась своими ярко-красными губами.
– Возможно. – Элайна покраснела.
Причина была очевидна, хотя Элайне на тот момент едва исполнилось тринадцать.
– Так вот, Неста увидела, как эта особа обращается со мной: все эти толчки локтями как бы невзначай, оскорбительные шутки. Словом, она решила отомстить, выбрав самый подходящий момент. А на тот бал должен был приехать обаятельный молодой герцог с континента. Он искал себе невесту. Его семья обеднела, потому он и решил найти богатую невесту и снова набить золотом семейные сундуки. Неста знала, что эта богачка имеет виды на герцога. На каждом балу она хвасталась в туалетной комнате, что он непременно сделает ей предложение. Неста сшила для того бала умопомрачительно красивое платье и заказала драгоценности. Денег было потрачено немало, но наш отец побаивался ее и не смел ей отказать. В тот вечер… она действительно выглядела как дочь Принца торговцев. Шелковое платье аметистового цвета, расшитое золотыми нитями, бриллианты и жемчуга на шее и в ушах…
Элайна вздохнула. Целое состояние. Кассиан и не подозревал, каких богатств потом лишилась семья Несты.
– Когда Неста вошла в зал, все прекратили танцевать и смотрели только на нее. Даже в свои четырнадцать она умела произвести впечатление. Холодность, невозмутимость, отстраненность. На герцога она едва взглянула, поскольку хорошо знала: тому наскучили девицы, бегающие за ним. И еще она знала: своим нарядом и драгоценностями она затмевала ту богачку.
– Так Неста попыталась отбить герцога назло той девице? – спросила улыбающаяся Амрена. – В четырнадцать лет?
Элайна не улыбалась.
– Неста очень умело несколько раз взглянула в его сторону. Герцог не выдержал и тут же пригласил ее танцевать. Причем на танец, который хвастливая богачка считала своим. Уверяла нас: достаточно одного танца, и герцог сделает ей предложение. Но Неста отобрала у нее этот танец. А потом отобрала и герцога. В тот вечер Неста танцевала так, словно была одной из вас.
– Мы тоже разные, – пробормотал Риз. – Видела бы ты, как танцует Кассиан. Сражается он намного лучше.
Кассиан показал Ризу неприличный жест. Фейра и Аз прыснули со смеху.
Элайна продолжала, благоговейно понизив голос:
– Герцог был тщеславен, и Неста на этом сыграла. Все перестали танцевать и смотрели только на них. Танцевали они очень красиво. А когда танец кончился… Я и тогда знала, что Неста – такая же артистическая натура, как и Фейра. Но если Фейра творит на холсте, Неста творила в танце, под музыку. Наша мать заметила это еще в детстве и превратила ее танцевальный талант в оружие. Все было направлено на то, чтобы в один прекрасный день Неста вышла за принца.
Кассиан застыл. Принц. Неужели Неста хотела принца? У него свело живот.
– И что случилось с герцогом? – спросил Азриель.
Элайна поморщилась:
– На следующее утро он сделал Несте предложение.
– Но ей же было четырнадцать, – сказал Риз, поперхнувшись вином.
– Как я уже говорила, Неста замечательно танцевала. Но наш отец так и ответил герцогу: она еще слишком молода. Это был благопристойный выход из положения. При всех своих недостатках, наш отец хорошо знал Несту. Он знал, что Неста вскружила герцогу голову и подвигла на предложение с единственной целью: наказать ту богачку за жестокое обращение со мной. Герцог Несту не интересовал. Она действительно была слишком молода и не думала о замужестве. Даже если бы герцог, очарованный ею, согласился подождать, пока она повзрослеет. – Элайна презрительно поморщилась. – Но где-то в глубине души Неста верила, что однажды она и в самом деле выйдет за принца. Герцог отправился домой без невесты, а та богачка… Потом она бурно радовалась бедам, свалившимся на нас.
– А я и забыла, – призналась Фейра. – Про тот бал и как она танцевала.
– Неста никогда не заводила разговоров об этом. Я просто наблюдала за ней.
Кассиан понял, что Неста ошибалась, считая Элайну простодушной и любящей, как верная собака. Элайна видела каждый поступок старшей сестры и понимала причину каждого из них.
– Значит, ваша мать превратила бескорыстные радости Несты в орудие достижения успехов в обществе? – язвительно спросила Амрена.
– Наша мать была не из тех, кого называют приятным человеком, – быстро ответила Фейра. – Неста решала сама, но основу ее действий заложила мать.
Элайна кивнула, спрятав руки на коленях.
– Поэтому я очень рада слышать, что она заинтересовалась наследием валькирий. Здорово, что у Несты снова пробудился интерес к чему-то. Может, она направит туда все свои…
Кассиан понял. «Все свои» означало ее гнев, ее яростную и неукротимую верность тем, кого она любила, ее волчьи инстинкты и способность убивать.