Тамлин поднял голову. Сейчас в его зеленых глазах было больше звериного, а еще в них звучал молчаливый приказ говорить без обиняков.
У Ласэна дрогнул кадык.
— Сегодня нам в лесу попался богге.
Вилка в руке Тамлина согнулась сама по себе.
— Вы с ним столкнулись? — с ужасающим спокойствием спросил Тамлин.
Ласэн кивнул:
— Прошел мимо, но приблизился почти вплотную. Должно быть, прошмыгнул через границу.
Высунувшиеся когти Тамлина расплющили вилку. Он резко поднялся. Я чувствовала: он едва сдерживает свою ярость. Его клыки удлинялись на глазах.
— В какой части леса?
Ласэн пояснил. Взглянув на меня, Тамлин вышел из столовой. Я думала, он хлопнет дверью. Наоборот. Дверь он закрыл с раздражающей осторожностью.
Ласэн вздохнул, отодвинул от себя полупустую тарелку и принялся растирать виски.
— Куда он направился? — спросила я.
— Охотиться на богге.
— Не ты ли говорил, что на богге охотиться невозможно? Даже смотреть нельзя.
— Тамлин может.
У меня перехватило дыхание. Угрюмый фэец, принадлежащий к высшей знати, обладал такой силой, что способен убить страшную тварь вроде богге. И тем не менее он пытался говорить мне приятные слова и даже прислуживал за столом. Тамлин, имевший все права меня убить, предложил мне жизнь. Пусть он предельно опасен, а о его воинских умениях я боялась даже думать, но…
— Он поехал в то место, где мы сегодня были?
Ласэн пожал плечами:
— Если Тамлин сумеет взять след, то куда-то туда.
Я не представляла, как Тамлин собирается одолеть нечто бессмертное и ужасное, что звалось богге. Но… ему лучше знать свои возможности.
У Ласэна пропал аппетит, зато мне отчаянно хотелось есть. Погруженный в раздумья, Ласэн даже не заметил, сколько всего я умяла.
Я вернулась в свою комнату. Делать было нечего, спать не хотелось. Я стояла у окна и смотрела в сад. Подспудно я ждала возвращения Тамлина, но он не возвращался.
В саду я подобрала камень, заменивший мне брусок, и теперь точила на нем украденный нож. Так прошел час. Тамлин не возвращался.
Взошедшая луна светила мне в лицо, заливая сад серебром и наполняя его причудливыми тенями.
Мне вдруг стало смешно. Что я, как дура, жду возвращения Тамлина? Что движет мною? Хочу убедиться в его способности убить богге и уцелеть? Или… Я задвинула занавески и пошла в кровать.
Однако сад не пустовал. Там что-то двигалось.
Я снова подбежала к окну. Если это Тамлин, мне не хотелось, чтобы он меня видел, поэтому я немного раздвинула занавески и выглянула в щель.
Нет, это был не Тамлин. Но в живой изгороди кто-то прятался. Я чувствовала, как он смотрит на дом. На меня.
Я увидела сгорбленный мужской силуэт. Незнакомец приблизился еще на пару шагов и попал в полосу света.
Это был не фэйри, а человек.
Мой отец.
Глава 11
Я не поддалась страху и сомнениям, лишь пожалела, что не припрятала еды от завтрака. Я торопливо одевалась, цепляя на себя несколько слоев одежды. Поверх надела плащ. Нож спрятала за голенище. Обойдусь без смены белья, мешок в пути — лишняя ноша.
Подумать только, мой отец! Мой отец приехал, чтобы меня спасти. Он не прельстился благами, полученными от Тамлина. Он решился меня спасти. Быть может, отец сумел договориться с капитаном какого-нибудь корабля и мы уплывем далеко-далеко? Наверное, он выгодно продал наше жилье и у нас появились деньги? Теперь мы начнем новую жизнь на другом континенте, далеко от всех этих фэйри с их болезнями и призраками.
Я не верила своим глазам. Отец — увечный, слабый, — однако сумел меня разыскать.
Рядом с домом не было ни души. Внутри — мертвая тишина. Скорее всего, моего отца никто не заметил. Он терпеливо ждал возле живой изгороди и делал мне знаки, убеждая выйти. Хорошо, что Тамлин не вернулся с охоты.
Я оглядела свою комнату. Прислушалась — не идет ли кто по коридору. Никого. Тогда я открыла створку окна, ухватилась за ближайший стебель глицинии и скользнула вниз.
Гравий под сапогами скрипнул излишне громко. Я замерла. Вдруг кто услышит? Отец пошел в сторону ворот. Как всегда, он хромал, опираясь на палку. И все-таки как он сюда добрался? Лошадей оставил где-то поблизости? Меня удивило, что отец довольно легко одет. А ведь по другую сторону стены нас ждала зима. Ничего, одежды на мне более чем достаточно. Поделюсь.
Я старалась двигаться бесшумно, избегая пятен лунного света. Отец шагал слишком быстро для своей увечной ноги, направляясь в сторону живой изгороди и дальше, к воротам.
В доме горели редкие свечи. Я не осмеливалась громко дышать. Окликнуть его? Нет, этим я все испорчу. Если мы уедем сейчас… если у отца есть лошади, когда нас хватятся, мы уже будем на полпути к дому. А потом — прочь с проклятого острова. Подальше от Тамлина и от их странной болезни, которая может перекинуться и на земли людей.
Отец уже достиг ворот. Они были открыты, за ними темнел лес, он манил меня. Скорее всего, лошадей отец спрятал в лесу. Так надежнее. Отец обернулся. Я увидела знакомое лицо — исхудавшее, осунувшееся. Карие глаза — ясные, зовущие. Отец нетерпеливо махал рукой. «Торопись!» — кричал каждый его жест.
Как некстати у меня заколотилось сердце. Спокойствие. Еще немного — и мы с отцом покинем этот мир. Впереди нас ждет свобода. Новая жизнь.
Чья-то рука сжала мою руку и сильно дернула.
— И куда ты собралась?
Я мысленно бормотала все ругательства, которые знала.
Когти Тамлина прокалывали мои одежды. Я в неописуемом ужасе смотрела на него и не осмеливалась двинуться. Его губы вытянулись в тонкую линию. Подбородок дрогнул. Потом он открыл рот, и я увидела длинные клыки. Лунный свет делал их особо зловещими. Таким клыкам ничего не стоит перекусить мне горло.
Сейчас он убьет меня. Прямо здесь. Потом убьет моего отца. Все лазейки кончились. Неуклюжие комплименты — тоже. Его милосердие не безгранично. Я не только убила его друга, но и плюнула ему в душу. Сама подписала себе смертный приговор.
— Пожалуйста, — прошептала я. — Там мой отец.
— Твой отец? — переспросил он, сделав упор на последнем слове.
Он поглядел в сторону ворот и зарычал, обнажая страшные клыки.
— Что-то я его не вижу. Впрочем, посмотри сама.
Он разжал пальцы.
Я качнулась, попятившись. Мне хотелось крикнуть отцу: «Беги!» — но…
Отца возле ворот не было. Там лежал белесый от лунного света лук, к створке ворот был прислонен колчан с такими же белесыми стрелами. Горная рябина. Откуда? Ведь еще мгновение назад их не было… Потом они качнулись, дрогнули, как отражение в воде, и превратились в мешок, туго набитый припасами. Вскоре исчез и мешок. Теперь на том месте стояли, обнявшись, мои сестры. И плакали.
У меня подгибались колени.
— Что это?..
Я не договорила. Возле ворот снова стоял мой отец!
— Разве тебя не предупреждали? Не говорили, что нужно быть бдительной? — сердито спросил Тамлин. — Или Асилла не объясняла тебе, что твое человеческое восприятие легко обмануть?
Тамлин отошел назад и злобно зарычал. Настолько злобно, что существо у ворот превратилось в сверкающую полосу и с быстротой молнии исчезло во тьме.
— Дура! — бросил Тамлин, поворачиваясь ко мне. — Если тебя все-таки угораздит бежать, делай это хотя бы днем.
Он смерил меня взглядом. Его клыки исчезли, когти остались.
— Ночью по лесу шастают твари пострашнее, чем богге. Правда, та, что пыталась выманить тебя, не настолько опасна. Но и она с удовольствием полакомилась бы тобой.
Я снова обрела дар речи. Из меня сразу же полезли сердитые слова.
— И ты еще смеешь меня упрекать? Я выглядываю в окно, вижу своего увечного отца. Он жестами зовет меня. Неужели ты думал, что я не выскочу наружу и не побегу к нему? Или ты решил, что я с радостью останусь здесь навсегда? Ну как же! Ты обещал позаботиться о моей семье! Тебе важны не они и не я, а это ваше Соглашение. Оно позволяет тебе и таким, как ты, убивать людей при каждом удобном случае!
Тамлин согнул пальцы, пытаясь убрать когти, но те не желали уходить внутрь. Они были готовы вцепиться мне в горло.
— Фейра, чего ты хочешь?
— Вернуться домой!
— А что ты называешь домом? Хочешь вернуться к жалкому существованию, которое влачила, пока не оказалась здесь?
Мне стало тяжело дышать.
— Когда-то я дала обещание. Пообещала умирающей матери, что буду заботиться о нашей семье, как могу. Этим я и занималась. Все, что я делала каждый день и каждый час, было выполнением моей клятвы. Охота стала единственным занятием, позволявшим мне кормить отца и сестер. Оказавшись здесь, я нарушила клятву.
Тамлин молча направился в дом. Постояв, я пошла следом. Он все-таки сумел втянуть когти и погасить звериный гнев.
— Ты вовсе не нарушаешь клятву, — не глядя на меня, сказал он. — Наоборот, ты ее выполняешь. Пусть ты находишься здесь. Но твои близкие живут сейчас лучше, чем прежде, когда ты была с ними.
Я вспомнила свои выцветшие, потрескавшиеся росписи, которыми пыталась украсить наше жилище. Наверное, отец и сестры скоро забудут, кто рисовал эти цветочные гирлянды. Человек быстро привыкает к сытой жизни. Еще немного — и годы, когда я лезла из кожи вон, стараясь поддержать и прокормить семью, покажутся отцу и сестрам чем-то незначительным и даже никчемным. Такой же никчемностью я была для здешних знатных фэйцев. А мои мечты о тихой жизни вдвоем с отцом, жизни, где хватает денег на еду и времени на живопись… останутся всего-навсего мечтами. Только моими.
— Я не могу бросить их на произвол судьбы. Это ты можешь понять?
Даже в собственных глазах я выглядела полнейшей дурой. Как я могла поверить, что отец вдруг явится за мной? Откуда он знал, где меня искать и в каком направлении ехать?
— Ты не бросаешь их на произвол судьбы, — возразил Тамлин, искоса поглядев на меня.
— Живя здесь в роскоши и наедаясь до боли в животе? Разве это не…
— Твои близкие не оставлены без заботы. Их кормят и снабжают всем необходимым.