«Кормят и снабжают всем необходимым». Если фэйри не умеют врать и это правда, тогда… тогда отец и сестры получили то, о чем я не смела и мечтать.
В таком случае… моя клятва матери исполняется наилучшим образом.
Эта мысль меня настолько ошеломила, что некоторое время я шла молча.
Моя жизнь отныне принадлежала Соглашению, но… быть может, я получу свободу в чем-то другом?
Мы достигли ступеней, ведущих к входным дверям. Я решилась задать новый вопрос:
— Ласэн ездит в дозор. Ты говорил и про других дозорных. Но за этих два дня я не видела ни одного. Где они?
— На границе, — коротко ответил Тамлин, видимо посчитав такой ответ достаточным. Однако потом добавил: — Когда я здесь, нам дозорные не нужны.
Конечно. Вся окрестная нечисть должна его бояться. Эта мысль пугала и меня, что не охладило моего любопытства.
— Ты проходил воинскую выучку?
— Да, — коротко ответил Тамлин и, не дождавшись нового вопроса, продолжил: — Я немало лет провел в пограничном отряде моего отца, прошел основательную воинскую выучку, чтобы служить ему… или другим. Я не собирался править этими землями.
Чувствовалось, он вовсе не горд своим положением. Скорее наоборот: оно его тяготило. Потому, наверное, ему и потребовался сладкоречивый помощник.
Спрашивать о причинах, сделавших его правителем, было неловко. К тому же мое любопытство могло ненароком вызвать вспышку гнева. Я спросила о другом:
— Ты говорил, что богге — не самая страшная порода фэйри. Значит, тот, кто приходил в обличье моего отца, — страшнее? Как вы называете таких фэйри?
На самом деле я хотела спросить другое: «Как называется чудовище, которое могло меня истерзать и съесть? Кто ты, если не боишься всех этих тварей?»
Тамлин остановился на нижней ступеньке, дожидаясь, когда я подойду.
— Таких фэйри зовут «пэками». Они подлавливают тебя на твоих же желаниях и заманивают в глухое место. А там медленно, с наслаждением тебя съедают. Скорее всего, этот учуял твой человеческий запах еще в лесу и последовал за тобой к дому.
Я содрогнулась всем телом, даже не пытаясь это скрыть.
— Прежде здешние земли надежно охранялись. Опасных фэйри удерживали в пределах их земель, там были свои правители. Самые дикие прятались по укромным углам, боясь расправы. Раньше тварь вроде пэки не сунулась бы сюда. У нас были магические заграждения. Но недуг, поразивший нашу магию, ослабил и их.
Тамлин надолго замолчал. Чувствовалось, ему больно говорить об этом.
— Нынче положение изменилось. Странствовать в темноте небезопасно. Особенно для людей.
Он подразумевал больше, чем сказал. Но я и так поняла. Люди в здешних местах — беспомощные младенцы по сравнению с такими хищниками, как Ласэн и особенно Тамлин. Этому и оружия не требуется. Я взглянула на его руки: когтей не было, Тамлин держал свой гнев в узде.
— Ты сказал, что положение изменилось. В чем?
Тамлин двинулся вверх по лестнице.
— Во всем, — ответил он, даже не обернувшись, чтобы посмотреть, иду ли я следом.
Я прекратила брыкаться. Поняла, что мне действительно предстоит навсегда остаться здесь. Не скажу, чтобы я полностью успокоилась. Мне и сейчас хотелось взглянуть, как отец и сестры живут без меня, проверить, хорошо ли о них заботятся… Даже если я действительно выполнила клятву, данную матери, и заботы Тамлина о моей семье перекрывали мои прежние усилия… Я вдруг ощутила, что вместе с клятвой у меня отняли смысл жизни. Груз обязательств сменился опустошенностью.
Три дня подряд я ездила с Ласэном в дозор, заменяя Андраса. Тамлин охотился на невидимого для нас богге. Не скажу, что мне очень нравилась компания Ласэна, напротив, иногда он выводил меня из себя. Но важнее, что он не тяготился моим обществом. Рот у него почти не закрывался. Это меня тоже устраивало. Я слушала его вполуха, а сама думала о том, насколько разительно изменила мою жизнь всего одна стрела.
Всего одна стрела. За эти дни я не выпустила ни одной. Не далее как сегодня утром я заметила рыжую олениху. Охотничий инстинкт заставил меня схватиться за лук и прицелиться. Я метила ей в глаз. Ласэн с его всегдашней ухмылкой заверил меня, что это не фэйри и я могу смело стрелять. Я смотрела на олениху — упитанную, здоровую, вполне довольную жизнью. Потом убрала стрелу в колчан и позволила оленихе неспешно удалиться. Зачем губить ей жизнь, если еды в поместье Тамлина более чем достаточно?
Тамлина в эти дни я почти не видела. Ласэн рассказал мне, что охота на богге длится день и ночь. Тамлин появлялся к обеду, не задерживался за столом и снова отправлялся на охоту. По ночам его тоже не было в доме. Я не боялась, что в его отсутствие внутрь проникнет какая-нибудь опасная тварь. По правде говоря, без Тамлина я чувствовала себя спокойнее.
На третий вечер после моей встречи с пэкой я едва успела сесть за стол, как Тамлин стремительно поднялся и сказал, что не хочет терять драгоценное охотничье время.
Мы с Ласэном молча глядели ему вслед. Лицо посланца было бледным и напряженным.
— Беспокоишься за него? — спросила я.
Ласэн сегодня был не похож на себя, как-то размяк, если не сказать — раскис. Я и не подозревала, что фэйская знать на такое способна.
— Тамлин опять сползает в свои… настроения, — устало произнес Ласэн.
— Он не хочет, чтобы ты помог ему охотиться на богге?
— Тамлин предпочитает охотиться один. Сама мысль о том, что богге прорвался в наши края… Сомневаюсь, что ты поймешь. Богге не должно здесь быть ни в коем случае. А он есть, и это злит Тамлина. Пэки — мелочь. Из-за них он бы не стал волноваться. Самое скверное, что даже после уничтожения богге Тамлин не перестанет думать о нем.
— Неужели совсем никто не в состоянии помочь Тамлину?
— Это разъярит его еще больше, а «помощнику» достанется за неповиновение. Всем нам приказано держаться подальше от его охоты.
У меня похолодел затылок.
— Тамлин бывает настолько жесток?
Ласэн разглядывал вино в бокале.
— Дружить со всеми — опасное занятие. Не заметишь, как власти лишишься. Фэйри так устроены, что и низшим сословиям, и высшим одинаково нужна твердая рука. Мы слишком сильны. Бессмертие обрекает нас на скуку, а скука, как известно, мать всех безрассудств. Без жестокого правления не обойтись.
Я не завидовала Тамлниу. Тем более что он не жаждал этой власти. Наоборот, даже тяготился ею. Я лишь не понимала, какое мне до всего этого дело.
Снег все падал и падал, крупными, неумолимыми хлопьями. Утопая в снегу по колено, я натягивала тетиву лука. Сильнее, еще сильнее. До дрожи в пальцах. Позади меня притаилась тень. Тень наблюдала за мной, а я не решалась обернуться. Не до тени мне сейчас, когда я держу под прицелом волка. Зверь стоял на другом конце полянки.
Волк просто смотрел на меня. Он как будто ждал, словно подзадоривал меня: «Выстрели же».
Нет. Нет. Я не хотела стрелять. Хватит с меня одного раза. Больше я такого не повторю.
Однако пальцы меня не слушались. Волк продолжал смотреть. Он видел, как вылетела стрела.
Один выстрел. Стрела вонзилась ему в золотистый глаз.
На снег полетели брызги крови. Раздался тяжелый глухой стук. Вздох ветра. Нет!
Упавшее тело — не волчье. Это человек — рослый, ладно сложенный.
Не человек. Фэец из высшего сословия с заостренными ушами.
Я заморгала. Потом мои руки сделались теплыми и липкими от крови. Я увидела его тело — окровавленное, лишенное кожи. Оно остывало на морозе. А кожу — его кожу — я держала в руках. Потом…
Я проснулась вся в поту и заставила себя дышать. Открыла глаза, вгляделась в очертания комнаты. Вокруг ночь, комната — настоящая.
Но я и сейчас видела убитого фэйца, ничком лежащего в снегу, со стрелой, торчащей из глаза. Все его тело, лишенное кожи, было кроваво-красным.
Подступившая желчь обжигала горло.
Этого не было на самом деле. Сон. Всего лишь сон. Даже если я и убила Андраса, это был… был…
Я впилась ногтями в лицо, словно и оно перепачкалось кровью. Наверное, на меня так действует здешняя тишина и пустота новой жизни. Я еще не приспособилась к новому состоянию, когда не надо ежечасно думать о пропитании своей семьи. И все же… Меня до костей пронизывало раскаяние — от кончиков пальцев ног до языка.
Я вздрогнула, прогоняя остатки чудовищного сна, затем отбросила одеяло и вскочила на ноги.
Глава 12
Сон преследовал меня. Я не знала, как отделаться от его ужасов, кровь и сейчас стояла у меня перед глазами. Тогда я вышла из комнаты. Коридоры встретили меня полной тишиной, Ласэн и слуги давно заснули, а я боялась повторения кошмара и потому решила не спать. Нужно придумать себе занятие. В моей комнате нашелся карандаш и несколько листков пергамента. Взяв карандаш и один лист, я отправилась… составлять чертеж коридоров. Я внимательно считала шаги, отмечала окна, двери и выходы. Последние помечала крестиками.
Это было все, на что я способна. Любой грамотный человек посчитал бы мои каракули глупостью. Однако я едва могла написать собственное имя, и эта самодельная карта все же лучше, чем ничего. Если мне суждено остаться здесь, лучше заранее узнать, как легче всего покинуть здание и где удобнее прятаться. События могли повернуться по-разному, и заглушать в себе охотничий инстинкт я не собиралась.
Темнота в коридорах не позволяла мне полюбоваться картинами, а взять из комнаты свечу я не рискнула. Конечно, картины лучше всего рассматривать днем. Однако все эти дни по коридору ходили слуги. Они бы мне не помешали, но я не хотела, чтобы в поместье знали о моем интересе к живописи. Словно наяву, зазвучал насмешливый голос Несты, сестра высмеивала саму эту затею: «Надо же, безграмотная девчонка пыжится понять живопись фэйри!» Ничего, я найду другое время. Выберу день и час, когда коридор будет пуст. Ведь у меня впереди… целая жизнь. Быть может… я пойму, что мне делать с такой пропастью времени.