Глядя на хлещущую кровь, я догадалась: нужен жгут. Разум подсказал: поздно. Фэйри потерял столько крови, что жгут уже не спасет. Кровь лилась из спины на стол, достигала края и капала на пол возле моих ног.
Тамлин смотрел на меня.
— Кровь не густеет, — шепнул он, перекрывая хриплое дыхание фэйри.
— А почему ты не применишь магию?
Мне захотелось увидеть выражение его лица. Жаль, что я не могла сорвать золотую маску.
Тамлин сглотнул:
— Не могу. Не для таких ран. Когда-то мог, а сейчас… нет.
Фэйри на столе скулил и дышал все медленнее.
— Она забрала мои крылья, — теперь уже шептал он.
Зеленые глаза Тамлина вспыхнули, и я поняла: раненый обречен. Смерть не просто витала в коридоре поместья. Она отсчитывала последние минуты жизни фэйри.
Я взяла фэйри за руку. Кожа была почти пергаментной. Он обвил мои пальцы своими.
— Она забрала мои крылья.
Он и дрожал теперь меньше.
Я откинула с его лица длинные мокрые волосы. У него был заостренный нос и рот, полный острых зубов. Его темные глаза умоляюще смотрели на меня.
— Все будет хорошо, — сказала я, надеясь, что этот фэйри не распознает моего вранья, как суриель.
Я гладила его черные волосы, похожие на переливчатый бархат. И таких волос мне тоже никогда не изобразить. Но я все равно попытаюсь.
— Все будет хорошо.
Фэйри закрыл глаза. Я еще плотнее сжала его руку.
Моим ногам стало тепло и мокро от его крови.
— Мои крылья, — прошептал фэйри.
— Ты получишь их назад.
— Клянешься? — спросил он, с трудом открыв глаза.
— Да, — шепотом ответила я.
Я впервые давала заведомо ложную клятву и ненавидела себя за это. Фэйри слабо улыбнулся и снова закрыл глаза. У меня дрожали губы. Увы, я не могла сказать ему ничего стоящего, что перевесило бы мои пустые обещания. В это время заговорил Тамлин. Он держал фэйри за другую руку.
— Да хранит тебя Котел. — Тамлин произносил слова молитвы, которая была древнее мира людей. — Да поддержит тебя Мать. Пройди же через врата и ощути аромат бессмертной земли, полной молока и меда. Не бойся зла, не страшись боли.
Голос Тамлина дрогнул, но он дочитал молитву до конца:
— Иди, и да примет тебя вечность.
Фэйри испустил последний вздох. Его рука обмякла. Я не разжала пальцев и по-прежнему гладила ему волосы. Тамлин отошел. Я чувствовала на себе пристальный взгляд верховного правителя, но не собиралась отходить от умершего. Я не знала, сколько времени понадобится душе, чтобы покинуть тело. Лужица крови у меня под ногами остыла и загустела, я все сжимала в руке тонкую руку умершего и гладила его бархатно-черные волосы. Распознал ли он мое вранье, когда я клялась, что он получит назад свои крылья? Я и понятия не имела, куда уходят после смерти фэйри Двора лета и сохраняются ли у них крылья.
В недрах дома пробили часы.
— Он покинул этот мир, — тихо сказал Тамлин, касаясь моего плеча. — Осталось лишь мертвое тело.
Я вглядывалось в лицо умершего: странное, совсем не похожее на человеческое. Кто же так жестоко расправился с ним?
— Фейра.
Тамлин стиснул мое плечо, и я разжала пальцы. Потом, сама не зная зачем, откинула умершему волосы за его длинные заостренные уши и тоже отошла. Мне стало досадно, что я даже не знала, как его зовут.
Тамлин повел меня наверх. Нас обоих не волновали кровавые следы моих ног. Ночная сорочка густо пропиталась кровью, стала липкой и заскорузлой. Поднявшись на последнюю ступеньку, я все-таки обернулась и взглянула на стол.
— Мы не можем оставить его так, — сказала я, порываясь вернуться вниз.
Тамлин поймал меня за локоть.
— Я его не оставлю, — усталым, измученным голосом произнес он. — Я хотел сначала проводить тебя наверх.
Проводить, чтобы в одиночку похоронить фэйри.
— Я хочу пойти с тобой.
— Ночью для тебя это очень опасно.
— Выдержу.
— Нет, — возразил Тамлин, и его глаза вспыхнули.
Я расправила плечи. Он же, наоборот, ссутулился.
— Я должен сделать это один.
Он стоял, склонив голову и опустив плечи. Ни когтей, ни клыков. Он бы ринулся в сражение, но с судьбой не повоюешь. Я молча кивнула. Случись подобное в моей жизни, я бы тоже отправилась одна. Я повернулась, чтобы уйти к себе. Тамлин остался на верхней ступеньке лестницы.
— Фейра.
Я обернулась, удивляясь непривычной мягкости его голоса.
— Почему? — спросил он, склонив голову набок. — Ты не питаешь симпатий к нашей породе. А после Андраса…
Обычно глаза Тамлина сверкали даже в темноте, сейчас они потухли.
— Вот я и спрашиваю: почему?
Я шагнула к нему, отдирая ступни, успевшие прилипнуть к ковру. Внизу, на столе, лежал мертвый фэйри с культями вместо крыльев.
— Потому что я не хотела бы умирать в одиночестве, — дрогнувшим голосом ответила я, заставляя себя выдерживать взгляд Тамлина. — Потому что хочу, чтобы и мою руку кто-то держал до самых последних мгновений и не торопился разжимать пальцы, когда меня не станет. Это заслуживает каждый: и человек, и фэйри.
Я попыталась сглотнуть, но в горле пересохло.
— Мне совестно за то, как я обошлась с Андрасом. — Я выдавливала из себя слова. — Мне совестно, что… в моем сердце было столько ненависти. Если бы вернуть время назад… Я стыжусь того, что сделала. Очень стыжусь.
Не помню, когда я кому-либо говорила такие слова. Может, вообще никогда. Тамлин лишь кивнул и повернулся, готовый сойти вниз. Я не знала, достаточно ли этих слов. Я была готова встать на колени и просить у него прощения. Если он горевал о незнакомом фэйри, чувствуя себя виноватым, то гибель Андраса… Но я опоздала: Тамлин уже спускался.
Я следила за каждым его движением. Тамлин взвалил на плечи изуродованное тело фэйри. Я чувствовала другой груз — невидимый груз, лежащий на его плечах, гораздо более тяжелый. Тамлин пошел к стеклянным садовым дверям и исчез из моего поля зрения. Я быстро прошла к окну и продолжала смотреть. Тамлин пронес покойника по залитому луной саду и пошел дальше, держа путь к холмам. Он ни разу не оглянулся.
Глава 18
Наутро, когда после завтрака, умывания и одевания я высунулась в коридор, от ночного события не осталось ни малейших следов. Правда, я не особо торопилась покидать комнату и просидела у себя почти до полудня. Только потом вышла и остановилась у лестницы, глядя вниз. Ничего. Словно и не было никакого фэйри с оторванными крыльями.
Мне захотелось разыскать Тамлина и рассказать ему… всерьез рассказать, что я раскаиваюсь в убийстве Андраса. Если мне суждено остаться здесь и жить с Тамлином под одной крышей, я должна попытаться хоть как-то искупить вину. Я выглянула в широкое коридорное окно. Со второго этажа открывался захватывающий вид на кольцо садов и большой пруд в отдалении.
Поверхность воды была гладкой, как зеркало. В ней отражалось ярко-синее небо и пухлые облачка. После минувшей ночи мне было неловко заводить разговор о живописи. Но потом, когда у меня появятся обещанные краски и кисти, я отправлюсь на пруд и попытаюсь изобразить его на холсте.
Я бы и дальше любовалась игрой света и красок, но из другого крыла поместья появились Тамлин и Ласэн. Они шли, обсуждая пограничные дозоры, но, увидев меня, оба замолчали. Ласэн лишь махнул мне рукой и вышел. Видно, знал, что Тамлин заговорит со мной, и не хотел мешать.
Я оглянулась по сторонам, надеясь увидеть обещанные краски, однако Тамлин лишь показал на входную дверь. Во дворе стояли две оседланные лошади, на третьей уже восседал Ласэн. Я повернулась к Тамлину, ожидая узнать, куда мы поедем.
«Держись его, — говорил мой здравый смысл. — Он убережет тебя от бед, и все в твоей жизни будет лучше, чем прежде».
Тамлин молчал. Тогда я спросила сама:
— Куда мы отправимся?
— Все, что ты заказывала, появится только завтра. В галерее уже прибрали, а моя… встреча перенесена на другой день.
Его речь была непривычно сбивчивой.
— Вот я и подумал: нам стоит прогуляться верхом. Сегодня — никаких сражений, никаких убийств. И нагов тоже не предвидится.
Тамлин слегка улыбнулся, но в его глазах мелькнула печаль. Честно говоря, за эти два дня с меня хватило убийств. Я больше не хотела убивать кого-либо, и меньше всего — фэйри. Оружия Тамлин не взял. Вернее, почти не взял — из сапога у него торчала рукоятка ножа.
Где же он похоронил вчерашнего фэйри? Подумать только, верховный правитель копает могилу для незнакомца! Услышь я такое месяц назад, ни за что бы не поверила. И в свою нынешнюю жизнь вместо ужасной смерти — тоже.
— Так куда поедем? — снова спросила я.
Тамлин улыбнулся.
Место, куда я попала, мгновенно меня пленило. Я поняла, что мне не хватит слов, чтобы рассказать о нем. И даже если бы мне удалось запечатлеть его на полотне, моя картина оказалась бы лишь бледным отсветом удивительной реальности. Таких красот я еще не видела. Но дело не только в красоте. Это место одновременно наполнило меня безудержным весельем и пронзительной тоской, и, что важнее всего, оно показалось мне… цельным. Казалось, будто краски, пятна света, формы и очертания слились здесь воедино, создав настоящий райский уголок. Островок неописуемой красоты. После минувшей ночи о лучшем нельзя и мечтать.
Мы уселись на вершине травянистого холма. Внизу раскинулась дубовая роща. Там росли столь высокие и раскидистые деревья, что их можно было принять за колонны и шпили старинного замка. Ветер нес сверкающие белые облачка, сорванные с одуванчиков. Под ногами лежал разноцветный ковер из травы, раскачивающихся крокусов, подснежников и колокольчиков. Мы приехали сюда вскоре после полудня, однако свет солнца еще оставался по-утреннему золотистым.
В этом раю мы находились только втроем, и тем не менее я могла поклясться, что слышу пение. Я сидела, обхватив колени, и впитывала в себя красоту рощи.
— Мы захватили покрывало, — сказал мне Тамлин.
Я обернулась. Неподалеку фэйцы расстелили пурпурное покрывало, на котором, вытянув ноги, уже блаженствовал Ласэн. Тамлин пока стоял, ожидая моего ответа.