ющие, как я, наслаждались свободой. И я мгновенно полюбила их, как родственные души.
— Черт тебя побери, Фейра! — прошипел Ласэн, хватая меня за руку. — Ты хочешь, чтобы я свернул себе шею, уберегая твою смертную задницу от поцелуя с острыми скалами?
— Что? — я повернулась к нему.
Весь мир повернулся вместе со мною. Не помню, чтобы прежде он вертелся с такой легкостью. Мне это очень понравилось.
— Дура, — сказал Ласэн, глядя на меня. — Пьяная дура.
Музыканты заиграли быстрее. Мне захотелось вскочить на музыку, как в седло лошади, и носиться между ее нотами. Я не только слышала звуки — они стали для меня живыми существами, полными красоты, радости и удивления.
— Фейра, прекрати! — потребовал Ласэн и снова ухватил меня за руку.
Я изящно вывернулась. Мое тело раскачивалось. Музыка тянула к себе.
— Это ты прекрати. Нечего быть таким серьезным, — сказала я, отталкивая Ласэна.
Мне хотелось слушать музыку, вбирая в себя жар инструментов. Ласэн выругался, а я целиком превратилась в движение.
Я ныряла между танцующими, шелестя подолом василькового платья. Музыканты на стульях — все они были в масках — даже не смотрели, как я скачу и прыгаю перед ними. Никаких цепей, никаких границ. Только я и музыка. Я и танец. Я — не фэйри, но я — часть земли, слагающей этот остров. Значит, и земля — часть меня. Мне хотелось всю оставшуюся жизнь кружиться в этом волшебном танце.
Музыкант, игравший на скрипке, поднял голову. Наши глаза встретились.
Его подбородок упирался в темное дерево скрипки. По шее текли струйки пота. Рукава его рубашки были закатаны, обнажая сильные мускулы. Помнится, он рассказывал мне, что хотел быть странствующим музыкантом, а никак не воином и уж тем более не верховным правителем. Теперь, услышав его игру, я знала: ему бы не пришлось перебиваться случайными подаяниями.
— Ты прости меня, Тамлин. — Запыхавшийся Ласэн возник из ниоткуда. — Стоило мне ненадолго оставить Фейру возле столов с угощениями, и она… Словом, я не сумел ей помешать, и она выпила фэйрийского вина…
Тамлин не прекратил играть. Его золотистые волосы взмокли от пота. Какой же он обаятельный! И это — в маске. Мне снова отчаянно захотелось увидеть его без маски. Я тоже не прекратила танцевать.
— Я сам за ней присмотрю, — сказал он Ласэну.
Я сверкнула глазами и задвигалась еще быстрее.
— Иди развлекайся.
Ласэна не надо было просить дважды.
— Мне не нужен сторож! — крикнула я.
Я хотела кружиться, кружиться, до бесконечности кружиться в танце.
— Конечно, не нужен, — согласился Тамлин.
Удивительно, что его руки ни разу не запнулись. Смычок уверенно скользил по струнам, длинные сильные пальцы легко держали изящную скрипку. И ни малейшего намека на когти, которые вызывали у меня все меньше страха.
— Танцуй же, Фейра, — шепнул мне Тамлин.
И я танцевала.
Я превратилась в сплошной вихрь. Я не знала, с кем танцую и как выглядят партнеры. Зато я знала, что сама стала музыкой, огнем и наступающим вечером. Не было сил и стихий, способных меня остановить.
Тамлин и его музыканты исполняли настолько веселую и радостную музыку, что я сомневалась, сумеет ли мир вместить все это счастье. Я плавно выскользнула из круга и снова очутилась перед ним — моим правителем, защитником, воином и другом. Я танцевала перед ним. Тамлин улыбался, и я не прерывала танца. Вскоре Тамлин поднялся с места, подошел ко мне, опустился на колени в траву и предложил сыграть только для меня.
Музыка только для меня! Его подарок. Тамлин играл, быстрые, сильные пальцы скользили по струнам. Мое тело извивалось змеей. Я запрокинула голову к небу и открылась музыке Тамлина, чтобы она заполнила меня до краев.
Потом меня обхватили за талию и перенесли обратно в круг танцующих. Я смеялась так, что была готова лопнуть от смеха. Открыв глаза, я увидела Тамлина. Он кружил меня в танце.
Все краски и звуки подернулись дымкой. Я видела только его. Он был единственным, кто не давал мне окончательно выскользнуть из разума и тела. Каждое его прикосновение обжигало.
Я была полна солнечного света. Казалось, что только сейчас я по-настоящему прочувствовала лето. Время, которое в моей прежней жизни называлось летом, было лишь короткой передышкой между концом и началом зимы, когда лес, едва успев оттаять, снова покрывался ледяной коркой. Я не хотела, чтобы праздник летнего солнцестояния кончался. Мне не хотелось уходить с этого холма.
Музыка смолкла. Глотая воздух ртом, я смотрела на восходящую луну. Все мое тело стало липким от пота.
Тамлин взял меня за руку. Он тоже тяжело дышал.
— Когда выпьешь фэйрийского вина, время идет быстрее, — сказал он.
— Я совсем не пьяная, — фыркнула я.
Он лишь усмехнулся и повел меня из круга танцующих. Мы подошли к костру. Тем временем музыканты, передохнув и промочив горло, собирались возобновить игру.
— Сейчас снова будут танцевать.
Тамлин наклонился ко мне.
— Я хочу тебе показать кое-что получше, — шепнул он, лаская своим дыханием мое ухо.
Я не возражала, и Тамлин повел меня вниз. Он старался выбирать такой путь, чтобы под моими босыми ногами не оказалось ничего, кроме шелковистых трав. Музыка с вершины холма звучала все тише и вскоре затихла совсем. Теперь я слышала лишь вздохи деревьев, раскачиваемых легким ветром.
— Идем туда.
Тамлин показал на край большого луга. Его рука обнимала меня за плечи.
Высокие травы колыхались, как волны. Луна изливала на них свой меркнущий свет.
— Что это? — шепотом спросила я.
Тамлин приложил палец к губам и махнул рукой, приглашая меня взглянуть.
Минуты шли, но я ничего не видела. И вдруг… с противоположного конца луга в нашу сторону устремились десятки огоньков, скользящих над травой. Они казались не более чем пятнами призрачного лунного света. Потом я услышала пение.
Голос был одновременно мужским и женским. Две стороны звучащей монеты, если такие монеты где-нибудь существовали. Они пели друг другу — призывая и отвечая на призыв. Этот двойной голос звучал все громче. Огоньки начали танцевать. Призрачные светящиеся точки кружились над лугом. Их можно принять за косые лучи луны, но те всегда ложились неподвижно.
— Что это?
— Блуждающие огоньки — духи воздуха и света, — тихо ответил Тамлин. — Пришли отпраздновать летнее солнцестояние.
— Какие они красивые.
Его губы скользнули по моей шее и остановились.
— Потанцуй со мной, Фейра.
— Ты серьезно?
Я повернулась. Его лицо было совсем рядом.
— Серьезно, — улыбнулся Тамлин.
Он подхватил меня так легко, словно я соткана из воздуха, и закружил в танце. Я плохо помнила уроки танцев раннего детства. Неуклюжесть моих движений восполнялась его бесподобным изяществом. Предчувствуя, что я могу споткнуться, Тамлин всякий раз подхватывал меня. Мы танцевали, двигаясь по лугу, и нас окружали танцующие духи.
Я стала легкой, как пух одуванчиков. Тамлин превратился в ветер, кружащий меня вокруг мира.
Он улыбался мне. Я почувствовала, что отвечаю тем же. Мне не нужно было притворяться, изображать из себя кого-то. Я была сама собой. Руки Тамлина кружили меня по лугу, и блуждающие огоньки плясали вокруг нас, как десятки маленьких лун.
Наш танец замедлился. Мы остановились, держась за руки и раскачиваясь в такт пению духов. Тамлин уперся подбородком мне в голову и гладил мне волосы, успевая касаться и шеи.
— Фейра, — шептал он. В его устах мое имя звучало на удивление красиво. — Фейра.
Он ни о чем не спрашивал. Чувствовалось, ему просто нравится произносить мое имя.
Блуждающие огоньки исчезли столь же быстро, как и появились. Их музыка смолкла. Я удивленно моргала, а звезды на серовато-пурпурном небе делались все бледнее.
— Рассвет совсем скоро, — шепнул мне Тамлин.
Наши лица почти соприкасались. Я кивнула, завороженная его видом, запахом и нахлынувшими ощущениями. Я дотронулась до его маски. Лицо Тамлина пылало, но металл оставался холодным. Моя дрожащая рука скользнула ниже, к его подбородку. Кожа оказалась удивительно жаркой и мягкой.
У него были влажные губы и такое же сбивчивое дыхание, как мое. Он обнял меня за талию и привлек к себе. Наши тела соединились. Его тепло обволакивало меня.
Я запрокинула голову. Губы Тамлина застыли не то в улыбке, не то в гримасе.
— Что? — спросила я, касаясь его груди и собираясь отстраниться.
Но другая рука Тамлина замерла у меня на затылке.
— Мне вдруг показалось, что я могу тебя поцеловать, — прошептал он.
— Так поцелуй, — ответила я, удивляясь собственной смелости.
Тамлин лишь усмехнулся и прильнул ко мне.
Его мягкие теплые губы коснулись моих, словно проверяя, все ли он делает правильно. Потом он чуть отпрянул. Я открыла глаза. Тамлин все еще смотрел на меня, а я взглянула на него лишь после нового поцелуя — более сильного, ничем не похожего на прошлый, в шею. Тамлин отодвинулся еще и внимательно следил за мной.
— Что ты? — недоумевала я.
Тамлин засмеялся и снова меня поцеловал, теперь уже страстно.
Я обняла его за шею, притянула к себе и уткнулась в него. Его руки гуляли по моей спине, играли с волосами, обнимали за талию. Чувствовалось, ему хочется совместить все.
Потом он с тихим стоном отстранился.
— Идем, — сказал он, чмокнув меня в лоб. — Это нельзя пропустить.
— Неужели здесь есть что-то лучше блуждающих огоньков? — спросила я.
Тамлин поцеловал мне щеки, шею и, наконец, губы.
Мы пошли среди деревьев, навстречу вечному рассвету. Тамлин крепко держал меня за руку. В низинах стлался туман. Пройдя сквозь него, мы стали подниматься на мокрый от росы холм.
Мы уселись на вершине. Тамлин обнял меня за плечи, привлек к себе, и я прильнула к его груди. Пальцы Тамлина теребили цветки моей короны. Мы молча смотрели на простор зеленых холмов.
Небо стало цвета барвинка. Облака подернулись нежно-розовым. Еще через несколько минут из-за горизонта неспешно выполз тяжелый золотой диск солнца. Мы были единственными зрителями рождающегося мира.