— Я выполню все три твоих задания. А ты снимешь с Тамлина проклятие, и мы — весь его Двор — сможем уйти отсюда и навсегда оставаться свободными, — добавила я.
Асилла говорила, что у магии свои правила, благодаря чему Амаранта и одурачила верховных правителей. Я не позволю себе попасться в ту же ловушку.
— Разумеется, — промурлыкала в ответ на мои требования Амаранта. — Если не возражаешь, к нашему уговору я добавлю еще кое-что. Хочется поглядеть, достойна ли ты одного из нас и хватает ли у тебя ума. Зачем Тамлину дурочка, да еще человеческая?
Глаз Юриана бешено вращался. Амаранта сердито прищурилась на него и цокнула языком.
— Я дам тебе еще одну возможность… Если сумеешь выполнить все три задания, она не понадобится. Но может статься… ты почувствуешь, что дальше тебе невмоготу. Тогда нужно будет всего-навсего ответить на один вопрос.
У меня разрывало виски от грохота крови. Я едва слышала слова Амаранты.
— Я задам тебе загадку. Разгадаешь ее — и проклятие Тамлина тут же исчезнет. Все произойдет мгновенно. Мне даже не понадобится пальцем шевельнуть, как он окажется свободен. Дашь верный ответ — и Тамлин твой. Ответить можешь в любое время. Но если дашь неправильный ответ…
Амаранта выразительно посмотрела на стену, где висел труп несчастной Клеры.
— А если я не выполню твоих заданий? — дерзко спросила я.
Дерзость была наигранной, в душе я тряслась от страха. Я внимательно вслушивалась в каждое слово Амаранты, ища скрытые ловушки. Вроде бы пока подвохов с ее стороны не было.
После моего вопроса ее улыбка превратилась в гримасу. Большой палец застыл на верхней кромке перстня.
— Если ты не выполнишь задания, мне уже будет нечем играть. От тебя ничего не останется.
У меня похолодела спина. Асилла предостерегала меня против заключения уговоров. Но стоит мне струсить и отказаться — Амаранта не позволит мне уйти. Она тут же меня убьет и… продолжит скучать.
— И какие это задания?
— Не скажу, иначе никакого развлечения не получится. Могу лишь сообщить, что ты будешь получать по одному заданию в месяц, на полной луне.
— А в промежутке? — спросила я и отважилась взглянуть на Тамлина.
Золотые крапинки в его глазах были ярче, чем я помнила.
— А в промежутке, — уже резче проговорила Амаранта, — ты либо будешь сидеть в своей камере, либо займешься работой, которую я тебе дам.
— Но если твоя работа окажется утомительной, не поставит ли это меня в невыгодные условия?
Я чувствовала: Амаранта теряет интерес. Она не ожидала такого обилия вопросов. Но я должна была выжать из нашего разговора как можно больше сведений.
— Обычная работа по дому. Должна же ты как-то оплачивать еду и крышу над головой.
За одни эти слова мне хотелось ее задушить, однако я кивнула, возможно совершая непростительную ошибку.
— Стало быть, мы договорились, — сказала Амаранта.
Она ждала одного моего «договорились», но я решила еще раз убедиться, правильно ли поняла ее условия.
— Если я выполню три твоих задания или разгадаю загадку, ты сделаешь все, о чем мы говорили?
— Разумеется, — торопливо бросила мне Амаранта. — Так мы договорились?
Открытые части лица Тамлина побледнели, наши глаза встретились, и в его глазах я прочла едва уловимое «нет».
Однако выбор у меня был невелик: или пойти на уговор с Амарантой, или повторить судьбу Клеры и умирать долгой, мучительной смертью. Аттор шипел у меня за спиной, требуя не злить его госпожу. Я не верила ни в судьбу, ни в Котел. Надо решаться.
Даже сейчас, когда Тамлин был вынужден сидеть рядом с Амарантой, став ее рабом, если не хуже, я продолжала его любить. Сила любви к нему разрывала мне сердце, и его мимолетное движение глаз подсказало: он по-прежнему меня любит.
У меня не осталось ничего, кроме нелепой, дурацкой надежды перехитрить и сокрушить самозваную королеву Амаранту. Коварную, древнюю Амаранту, которой было столько же лет, сколько камням за моей спиной.
— Ну? — уже совсем резко спросила Амаранта.
Я чувствовала готовность Аттора вцепиться в меня и выбить ответ. Амаранта сумела одурачить свой так называемый Двор, но я не напрасно прошла суровую школу бедности, не напрасно провела столько лет в лесу. Моя сила заключалась в скрытности. Амаранта и остальные не должны ничего знать ни обо мне, ни о том, что мне известно. Чем ее Двор отличался от леса, а ее задания — от охоты?
Я в последний раз взглянула на Тамлина и сказала:
— Договорились.
Амаранта хищно улыбнулась и щелкнула пальцами. Пространство между нею и мной наполнилось магией — незнакомой, не похожей на магию Тамлина. Амаранта привалилась к спинке трона, приказав кому-то за моей спиной:
— Окажите ей прием, достойный моего Двора.
Шипение Аттора было единственным предостережением. В следующее мгновение чей-то каменный кулак ударил мне в челюсть. Оцепенев от боли, я отлетела в сторону. Там меня ждал новый, не менее жестокий удар по лицу. Хрустнули кости — мои кости. У меня подкосились ноги. Когти Аттора полоснули по щеке, и его кулак нанес мне еще один удар. Я опять отлетела, натолкнувшись на его помощника. Помимо Аттора, меня избивало еще двое. Просто чудо, что мои кости хоть хрустели и трещали, но оставались пока целыми. Меня пинали, как живой мяч. Удары сыпались не переставая. Возможно, я кричала.
Рот захлестнул металлический привкус крови, и она хлынула наружу. Это было последнее, что я помнила.
Глава 35
Я медленно приходила в сознание, и было это весьма болезненно. Вначале я услышала звук капающей воды, затем — слабеющее эхо чьих-то тяжелых шагов. Потом ощутила медный привкус во рту. Кровь. Сопели забитые ноздри. Я вдыхала сырой, холодный воздух, к которому примешивалось зловоние плесени. Плесень на камне и дереве воняли по-разному. Щеку кололи острые травинки сена. Высунутый язык нащупал разбитую губу, я пошевелила им, и лицо вспыхнуло огнем. Содрогнувшись, я открыла глаза. Точнее, попыталась открыть, поскольку дальше щелочек дело не пошло. Похоже, под обоими глазами у меня красовались синяки. Это открытие не добавило мне радости.
Я лежала в тюремной камере. Все мое оружие исчезло. Единственным источником света были щели вокруг двери, сквозь которые пробивались отсветы коридорных факелов. Судя по словам Амаранты, здесь я проведу три месяца, выполняя ее задания.
Я попыталась сесть. Голова отозвалась резкой болью и закружилась, и я едва снова не потеряла сознание. Мое сердце учащенно билось. Значит, тюрьма. Я еще раз посмотрела на косые полосы тусклого света, лившегося через щели, потом осторожно потрогала лицо.
Мне приходилось разбивать лицо, но его нынешнее состояние ни шло ни в какое сравнение с лесными бедами. Коснувшись ноздрей, я едва не вскрикнула. Оттуда посыпались хлопья засохшей крови. Устроив «прием», прихвостни Амаранты сломали мне нос. Я хотела стиснуть зубы, но челюсть тут же отозвалась жгучей болью.
Только не поддаваться панике. Никаких слез. Думать. Спокойно. Хладнокровно… насколько это возможно. Перво-наперво постараться определить, сильно ли пострадало тело, а потом решать, как себе помочь. Рубашка сгодится на повязки. Даже в самых отвратительных тюрьмах узникам дают воду. Когда ее принесут, я промою раны. Дышать полной грудью я не могла — мешала боль. Значит, буду дышать так, чтобы не усугублять свое состояние.
Я ощупала лицо. К счастью, челюсть не сломана. Разбитая губа и синяки под глазами — дело поправимое. Сильнее всего пострадал нос.
Я подтянула колени к груди, обхватила их поплотнее — в такой позе дышалось чуть легче. Я понимала, что нарушила правило, о котором мне говорила Асилла, но выбора не было. Когда я увидела Тамлина рядом с Амарантой…
Зубы стиснулись сами собой. Челюсть тут же заныла. Итак, первое задание я получу в полнолуние. Когда я покидала отцовский дом, луна находилась в первой четверти. Сколько времени я провалялась без сознания в этой сырой, вонючей камере? Пусть я во многом вела себя, как безмозглая дура, но я не настолько глупа, чтобы верить, будто мне хватит времени приготовиться к первому заданию Амаранты.
Я запретила себе гадать, каким оно будет. Возможно, она даже решила проявить «милосердие»: позволить мне умереть раньше, чем дело дойдет до ее пыток.
Я сцепила пальцы, не давая рукам трястись. Откуда-то послышались крики, возможно — из камеры, ближайшей к моей. Лихорадочные мольбы о пощаде перемежались с пронзительными воплями. Крики становились все громче. Подступающая желчь обжигала горло. Кто знает, может, и я буду вот так же кричать, когда столкнусь с первым заданием Амаранты.
Щелкнул хлыст. Крики превратились в непрерывный вой. Наверное, и Клера кричала так, терзаемая Амарантой. Мне казалось, что не Амаранта, а я пытала Клеру. Какими ей виделись все эти фэйри, жаждавшие ее крови и страданий? Я вдруг поняла, что заслужила и боль, и страдания. Я должна на своей шкуре прочувствовать то, на что обрекла невинную. Но… но я исправлю положение. Каким образом? Это был самый трудный вопрос.
Я не заметила, как погрузилась в дрему. Разбудил меня скрежет открываемой двери. Забыв про волны боли, я отползла в тень ближайшего угла. Кто-то вошел в мою камеру и быстро закрыл дверь, оставив маленькую щелку.
— Фейра!
Я попробовала встать, однако ноги меня не слушались.
— Ласэн, ты? — шепотом спросила я.
Хрустнуло сено. Ласэн сел рядом со мною:
— Котел меня обвари! Как ты?
— Лицо…
Над головой Ласэна вспыхнул неяркий свет. Я увидела его глаза, металлический — сощурился.
— Ты никак рехнулась? — прошипел Ласэн. — Зачем тебя сюда принесло?
Я кусала губы, чтобы не заплакать. Но что мне дадут слезы?
— Я вернулась в поместье… Асилла… она рассказала мне о проклятии. Я не могла позволить Амаранте…
— Фейра, тебе ни в коем случае нельзя было возвращаться, — отчеканил Ласэн. — Тем более — появляться здесь. Разве ты не понимаешь? Тамлин пожертвовал собой, чтобы тебя уберечь. Неужели ты легкомысленно отнеслась к его словам?