Я должна выбраться из ямы. Я снова попробовала взобраться по стене. Собравшиеся фэйри по-прежнему бормотали ругательства. Меня это устраивало. Пока я порчу им удовольствие, мое положение не безнадежно. Пальцы скользили по холодной глине — ни палочки, ни выступающего камня, за который можно зацепиться. Естественно, как и в первый раз, все кончилось сползанием на дно ямы.
Из логова червя тянуло зловонием. Меня мутило. Я снова и снова пыталась взобраться по отвесной стене, потешая фэйри.
— Что, мышка? Попала-таки в мышеловку? — крикнул мне один.
— Может, тебе подать стремянку? — ехидно спросил другой.
Стремянку.
Я повернулась к груде костей, затем потрогала стену. Вроде твердая. Глина здесь была достаточно утрамбованная. Я попробовала рассуждать. Если этот громадный червяк похож на своих маленьких и безобидных собратьев, то вся глина вокруг меня — не просто глина, а нечто сдобренное отходами его пищеварения. Иными словами, червячьим дерьмом. Отсюда и зловоние.
У меня мелькнула надежда. Из имевшихся костей я выбрала две самые крупные — обе длиннее моей ноги и гораздо тяжелее. Я еле-еле вдавила их в стену. Чем же обычно кормился этот червяк? Кости такой величины могли быть… пожалуй, у быка.
— Что она делает? Что она задумала? — сердито зашипел кто-то из фэйри.
Схватив третью кость, я вогнала ее в стену как можно выше, для чего даже встала на цыпочки. Четвертую, покороче, засунула себе за пояс, отодвинув к спине. Потом я проверила вдавленные кости, резко подергав каждую. Они выдержали. Затаив дыхание и забыв про болтающих зрителей, я полезла на свою костяную «стремянку».
Нижняя «ступенька» не обломилась подо мной. Я схватилась за вторую и подтянулась на ней. Оставалось поставить ногу, но тут в моей голове мелькнул новый замысел. Я остановилась.
Фэйри снова закричали. Не те, что глазели на меня. Другие, находившиеся достаточно близко.
Если я все верно продумала, мой замысел должен удаться. Он просто обязан удаться, поскольку других идей у меня не было. Я соскользнула на дно ямы, вызвав замешательство среди зрителей. Там я вынула припасенную кость, набрала в легкие побольше воздуха и переломила ее через колено.
Мои собственные кости обожгло болью, но кость переломилась посередине. В каждой руке у меня осталось по острому обломку. Задуманное обязательно получится!
Если Амаранта хотела видеть, как я охочусь, я ей покажу.
Я вышла на середину ямы, прикинула расстояние и воткнула обломки в пол. Я снова и снова возвращалась в «кладовую» костей, подбирая самые прочные. Вскоре я поняла: если и дальше ломать кости через колено, у меня, чего доброго, треснет коленная чашечка. Тогда я стала их ломать тяжелым каблуком сапога. Один за одним я покрыла костяными копьями весь пол, оставив лишь крошечный пятачок.
Времени перепроверять сделанное у меня не было. Или мой замысел удастся, или меня ждет провал, и тогда моя жизнь оборвется в этой яме. У меня был всего один шанс. Но это лучше, чем ни одного.
Я бросилась к «лестнице». Костяные занозы впивались мне в пальцы, но я упрямо лезла дальше. Достигнув третьей ступеньки, я вытащила из-за пояса одну из припасенных костей и вдавила ее в стену… Я вдавливала все новые костяные ступеньки и поднималась, поднималась, пока не выбралась в канаву. У меня текли слезы. Я все-таки вылезла из проклятой ямы!
У меня оставалось еще три кости. Я надежнее закрепила их за поясом и почувствовала себя увереннее. Затем я бросилась к ближайшей стене, набрала полную горсть зловонной глины и натерла ею лицо. Фэйри зашипели. Пусть шипят. Я натерла себе волосы и шею, благо к зловонию успела привыкнуть. Чуть слезились глаза, но позывов на рвоту уже не было. Потом я извалялась в глине, покрыв себя с головы до ног.
Если червь был слеп и глух, он полагался только на свое обоняние. А вплоть до этого момента он чуял мой запах.
Я измазывала себя глиной, пока свободными от нее не остались только мои серо-голубые глаза. Ладони сделались настолько скользкими, что я едва удерживала острый обломок кости. Свое оружие.
— Что еще она придумывает? — тоскливым голосом спросил все тот же зеленокожий фэйри.
«А ты спускайся сюда, расскажу», — хотела крикнуть я, но меня опередил низкий, мелодичный голос:
— Она делает ловушку.
Ризанд.
— Но мидденгардский червяк…
— …может распознавать добычу только по запаху, — ответил Ризанд.
Я сердито посмотрела на него. В ответ он улыбнулся:
— Теперь Фейра стала невидимой.
Фиолетовые глаза Ризанда озорно блеснули. Я показала ему неприличный жест и бросилась бежать. На этот раз — навстречу червю.
Из трех костей я сделала шесть обломков и расставила на самых крутых поворотах канав. Когда побегу назад, схвачусь за них, как за рукоятки, и не потеряю скорости. Червя я отыскала быстро. Он ползал там, где галдели скопившиеся фэйри. Никак они подзадоривали червя, не имевшего ушей? Мне нужно было не только добраться к нему, но и выбрать для себя место сражения.
Я кралась вдоль стены, прижимаясь к ней спиной. Наконец я услышала сопение червя и странное похрустывание. Сверху за червем наблюдало с десяток фэйри. У них была синеватая, словно припорошенная инеем, кожа и черные миндалевидные глаза. Фэйри хихикали. Хотелось думать, что им надоело ждать, когда погибну я, и они переключились на гибель червя.
Но вскоре я догадалась: они… подкармливали червя! Сытый зверь охотиться не будет. Похоже, мне мстили за несостоявшееся кровавое зрелище.
Я завернула за угол и вытянула шею. Червяк меня не заметил. Он продолжал пировать. У меня на глазах синекожий фэйри помахал в воздухе… отрубленной волосатой рукой. Червь сразу учуял добычу и разинул пасть. Под хохот соплеменников державший руку бросил ее в раскрытую пасть червя.
Я замерла и выхватила из-за пояса последний костяной обломок, служивший мне мечом. Потом еще раз мысленно прошлась по всему пути, сосчитав повороты. Оставалось приманить червя, снова сделавшись обоняемой.
С замиранием сердца я полоснула костяным обломком себе по ладони. Хлынула ярко-красная кровь. Я дала ей пролиться на пол и сжала пальцы в кулак. Скоро червь меня учует.
Только сейчас я обратила внимание на притихшую толпу.
Я снова выглянула из-за поворота, надеясь увидеть червя совсем рядом.
Червь исчез.
Синекожие фэйри ехидно скалились на меня.
И вдруг тишину прорезал громкий голос. Голос Ласэна:
— Налево!
Я рванулась, успев пробежать лишь несколько шагов, прежде чем стена позади взорвалась. Комья глины полетели во все стороны. В проломе появилась разинутая пасть червя. Его зубы угрожающе блестели совсем рядом.
Но я уже неслась вперед. Страх сделал мои ноги необычайно быстрыми. Красновато-коричневые стены канав подернулись дымкой. Главное — снова немного оторваться от врага, иначе червяк меня подомнет. Но и слишком удаляться от него нельзя. До самой ямы я должна оставаться его дразнящей приманкой.
Первый крутой поворот. Костяная рукоятка выручила меня. Схватившись за нее, я не потеряла скорости и сберегла время — сейчас дорога каждая секунда.
Еще поворот. У меня горели легкие. Схватившись за вторую рукоятку, я проделала тот же маневр.
Уставшие ноги подгибались, вот-вот — и я упаду. Только не сейчас. Остался всего один поворот, а дальше — прямой отрезок до ямы…
Я одолела последний поворот. Гул толпы как-то изменился, и ясно почему. Они все-таки надеялись увидеть меня мертвой. Дыхание разъяренного червя обжигало мне спину, но я бежала не оборачиваясь.
Жерло ямы было все ближе. Я молила забытых богов помочь мне. Потом прыгнула.
Казалось, внизу уже поджидала тьма, готовая меня поглотить.
Балансируя руками, я старалась попасть в свободный от костяных обломков пятачок… Я шлепнулась на глинистое дно ямы и покатилась, тело и голову обожгла боль от удара. Что-то вонзилось мне в руку, пробив кожу. Я перекувырнулась и вскрикнула.
Времени останавливаться и разглядывать руку у меня не было. Я уползла в темноту логова червя, схватила первую попавшуюся кость и бросилась назад. В то же мгновение в яму рухнул червяк.
Упав, он повернулся на бок, намереваясь перекусить меня пополам. Но воздух наполнился громким хрустом.
Червяк замер.
Я присела на корточки, глотая обжигающий воздух, и смотрела в бездну разинутой пасти, готовой проглотить добычу целиком. Только через несколько секунд я поняла: червь уже не проглотит меня. И никого не проглотит. Он накололся на мои костяные копья и сдох.
Я не вслушивалась в крики зрителей. Кажется, среди них были и приветственные… Я ни о чем не думала и ничего не чувствовала. Уже не помню, как я выбралась из ямы, сжимая в руке самодельный меч.
Молча я прошла через лабиринт. Каждый шаг отзывался острой болью в левой руке, но возбуждение было слишком велико и пока гасило боль.
Но стоило мне увидеть помост и Амаранту, левая рука сама собой сжалась в кулак. Я доказала свою любовь. Волны боли становились все сильнее, но я улыбалась. Я победила.
Я смотрела на Амаранту, забыв, что у меня оскалены зубы. Губы самозваной королевы плотно сжались. Ее рука больше не лежала на колене Тамлина.
Тамлин. Мой Тамлин.
Мои пальцы обхватили уже ненужный меч из обломка кости. Меня трясло. Но не от страха. Сейчас я ничуть не боялась. Я доказала свою любовь. Амаранте. Ее покорным верховным правителям. Этой разнокожей толпе зрителей.
— Думаю, с этим заданием справился бы любой.
Я подбежала к помосту и изо всех сил, какие у меня оставались, бросила обломок в Амаранту.
Он упал возле ее ног, забрызгав глиной белое платье.
Фэйри затаили дыхание, глядя на все еще качающийся обломок. Когда он замер, Амаранта дотронулась до пятен на платье, затем неспешно улыбнулась.
— Дерзко, — сказала она, цокнув языком.
Если бы не канава, разделявшая нас, я бы вцепилась Амаранте в горло. Когда-нибудь, если доживу до того дня, я живьем сдеру с нее кожу.