— Амаранта, пощади ее, — стонал Тамлин, кровь из его раны еще капала на пол. — Я сделаю что угодно.
— А с тобой я разберусь потом, — прорычала Амаранта, швырнув меня в яму обжигающей боли.
Этих признаний она от меня не услышит… пусть мне осталось жить считаные минуты. Если моей жизни суждено оборваться здесь, я готова. Если это называется слабостью, я готова признать себя слабой. Если это…
Тяжелым будет мой удар, опасным — каждый шаг.
И знайте: убиваю я обычно не спеша.
Вот чем были эти три месяца: медленной, ужасной смертью. Я знала ее причину: мои чувства к Тамлину. Их не заглушить никакими снадобьями, никакой болью, никаким забвением.
Но лишь обидят, становлюсь опасней зверя я.
Амаранта могла как угодно издеваться над моим телом, но ей не разрушить моих чувств к Тамлину. Он никогда не воспылает к ней желанием. Жало его отказа всегда будет колоть ей душу.
Мир постепенно темнел, убирая остроту боли.
Но наградить готова всех, кто смелостью не обделен.
Как же долго я от этого бегала. А когда открылась Тамлину, своим сестрам… это была проверка на смелость, столь же мучительная, как любое из моих испытаний.
— Я жду твоего признания, коварная скотина, — шипела Амаранта.
Пусть она соврала насчет нашего уговора. С ее загадкой все обстояло по-иному. Вне зависимости от желания Амаранты разгадка давала мгновенное освобождение.
Мой рот наполнился кровью. Она вытекала из полураскрытых губ. В последний раз я смотрела на лицо Тамлина, наполовину скрытое маской.
— Любовь, — прошептала я, преодолевая подступающую тьму.
Магия Амаранты притихла.
— Ответ на твою загадку… — Я приподнялась, давясь кровью. — Это… любовь.
Глаза Тамлина округлились. Еще через мгновение у меня в спине что-то взорвалось.
Глава 45
Я витала где-то далеко, но продолжала видеть. Я смотрела другими глазами, и тот, кому они принадлежали, медленно поднимался с потрескавшегося, залитого кровью пола.
У Амаранты вытянулось лицо. Потом я увидела свое тело, валяющееся на полу. Моя голова странно запрокинулась; скорее всего, у меня сломана шея. В толпе мелькнули рыжие пряди. Ласэн.
В красно-коричневом глазу блестели слезы. Ласэн поднес руки к лицу и снял лисью маску.
Даже изуродованное, его лицо оставалось красивым: суровым, с правильными чертами. Но взгляд того, кто дарил мне возможность видеть, переместился на Тамлина. Тамлин разглядывал мое мертвое тело.
Он не торопился снимать маску, да и не нужно было — его лицо уже превращалось в волчью морду. Он поднял глаза на самозваную королеву и зарычал. Клыки стали длиннее.
Амаранта попятилась, заспешила прочь от моего трупа. Она успела лишь прошептать:
— Пощади!
Вспыхнул ослепительно-яркий золотистый свет.
Амаранту отбросило к боковой стене. Тамлин зарычал так, что задрожала гора, и кинулся к Амаранте. Я не успела заметить, как он превратился в зверя. Таким я видела его в тот зимний вечер: мех, когти и мускулистое, смертельно опасное тело.
Схватив Амаранту за шею, Тамлин что есть силы ударил ее о стену. Затрещали камни. Амаранта отбивалась, однако вывернуться из звериной хватки Тамлина не могла. Ей лишь удалось его оцарапать. По золотистому меху потекла кровь.
Аттор и караульные бросились на выручку своей королеве, однако путь им преградили фэйри и фэйцы, чьи маски слетали, ударяясь о мрамор пола. Амаранта кричала и визжала, пытаясь атаковать Тамлина темной магией, но его плотно окружила стена золотистого света. Теперь Амаранта была бессильна что-либо сделать.
— Тамлин, лови! — крикнул Ласэн.
В воздухе мелькнул меч. Тамлин поймал его могучей лапой и… Пронзительный крик Амаранты быстро стих. Лезвие меча насквозь пробило ей голову, ударившись о камень стены.
Мощные челюсти Тамлина сомкнулись у нее на шее и перекусили горло.
В зале стало тихо.
Только сейчас, снова увидев свое искалеченное тело, я поняла, кто дарует мне зрение. Но Ризанд не приблизился к моему трупу. Послышался тяжелый стук когтей по мрамору. Новая вспышка — и Тамлин вернулся в свое прежнее обличье.
Кровь Амаранты исчезла с его камзола и лица. Тамлин упал на колени. Он подхватил мое обмякшее, неподвижное тело и, баюкая, прижал к груди. Маску он так и не снял. Но я видела слезы, капавшие на мой грязный, рваный камзол, слышала его судорожные рыдания. Тамлин продолжал качать мое тело и гладил мне волосы.
— Нет! — крикнул кто-то.
Ласэн. В его руке покачивался меч. Многие фэйри и фэйцы смотрели на Тамлина, забывая вытирать слезы.
Я хотела подойти к Тамлину, коснуться его, попросить прощения за все, что сделала, за тех, чьи тела лежали невдалеке от моего. Но я сейчас витала в другом мире.
Кто-то встал рядом с Ласэном: высокий, красивый, похожий на него фэец. Ласэн даже не взглянул на отца, но сжался, когда верховный правитель Двора осени подошел к Тамлину и протянул ему руку, сжатую в кулак.
Тамлин встрепенулся, едва верховный правитель разжал пальцы и положил их поверх его пальцев. Из них выпорхнула искорка и упала на мое мертвое тело. Успев вспыхнуть, она исчезла у меня в груди.
К Тамлину подошли еще двое — оба красивые и молодые. Я сразу же их узнала. Смуглый, одетый в зелено-голубой камзол — верховный правитель Двора лета. Его светлые волосы украшала гирлянда из роз. Его спутник, одетый в серое и белое, отличался белизной кожи. У этого фэйца на голове сверкала ледяная корона. Верховный правитель Двора зимы.
Расправив плечи и подняв головы, оба правителя даровали мне по искорке. Тамлин молча им поклонился.
Подошел еще один верховный правитель и тоже отдал мне крупицу света. Он и сам светился. По его одежде, где перекликались золотистые и рубиновые тона, я поняла: это верховный правитель Двора зари. Подошел правитель Двора дня, одетый в белое и золотое. Его шоколадно-коричневая кожа светилась изнутри. Он подарил мне искорку света и, прежде чем отойти, печально улыбнулся Тамлину.
Последним подошел Ризанд, неся с собой осколок моей души. Тамлин внимательно посмотрел на него… на нас. Ризанд протянул руку.
— За жертву, принесенную ею, — сказал он, — мы даруем ей то, что наши предки даровали очень немногим… Это уравнивает нас, — добавил он.
Даже сейчас он шутил!
Но Ризанд разжал пальцы, и частица его света тоже упала на мое неподвижное тело.
Тамлин осторожно убрал мне с лица тусклые, грязные пряди волос. Его рука ярко осветилась, словно восходящее солнце. На ладони появился странный, сверкающий бутон.
— Я люблю тебя, — прошептал Тамлин.
Он поцеловал меня и приложил сверкающую руку к моему сердцу.
Глава 46
Все вокруг было черным, теплым и густым. Потом черные края подернулись золотом. Я барахталась, силясь вырваться на поверхность, где меня ждали Тамлин и возвращенная жизнь. Выше, еще выше. Мне отчаянно не хватало воздуха. Золотистый свет нарастал, а темнота приобретала цвет искрящегося вина. Плыть становилось все легче. Вокруг меня шипели пузырьки — и…
Я шумно вздохнула. В мое горло хлынул воздух.
Я лежала на холодном полу, не испытывая ни малейшей боли. Не было ни крови, ни переломанных костей. Я заморгала. Надо мной висела люстра. Раньше я и не замечала прихотливой огранки ее хрустальных подвесок. Люстра странным образом отражала гул голосов. Стало быть, я вернулась в тронный зал… живая. Стало быть, совсем недавно я убила двоих… Значит… Окружающее пространство опять поплыло.
Я уперлась руками в пол, готовая встать, и чуть не вскрикнула от неожиданности. Кожа на моих руках светилась, а пальцы удлинились. Я пружинисто вскочила на ноги. Я стала сильнее, быстрее и изящнее. И моя кожа настолько гладкая — прежде я видела такую лишь у фэйцев. Значит…
Я стала одной из них. Фэйской женщиной.
Я замерла, почувствовав рядом с собой Тамлина. От него пахло дождем и весенним лугом. Пахло намного сильнее и острее, но я не могла повернуться и взглянуть на него. У меня словно онемела шея. Я — бессмертная фэйская женщина. Что они сделали со мной?
Я слышала, как Тамлин задержал дыхание, потом выдохнул. Я слышала множество других звуков. Кто-то шумно дышал, кто-то всхлипывал. Собравшиеся перешептывались, не решаясь громко радоваться случившемуся. Они смотрели на нас. На меня. Кто-то возносил хвалу блистательной магической силе верховных правителей.
— Это был единственный способ вернуть тебя к жизни, — тихо сказал Тамлин.
Я посмотрела на стену и невольно схватилась за горло, напрочь забыв про ошеломленную толпу.
На полу, под разложившимся телом несчастной Клеры, лежала Амаранта. Ее рот был открыт, во лбу торчал вонзенный меч. Из разорванного, вывернутого наизнанку горла продолжала капать кровь, сливаясь с цветом платья.
Амаранта мертва. Все ее рабы свободны. Я свободна. Тамлин…
Амаранта мертва. Но до ее гибели я убила двоих фэйцев. Я…
Наконец мне удалось встряхнуть головой.
— А ты… — начала я, поражаясь, насколько громче стал мой голос.
Усилием воли я оттолкнула черную стену, угрожающую меня поглотить. Амаранта мертва.
— Посмотри сама, — ответил Тамлин, поняв мой вопрос.
Я повернулась. На красном мраморном полу лежала золотая маска и глядела на меня пустыми отверстиями для глаз.
— Фейра, — прошептал Тамлин, осторожно поворачивая мое лицо к себе.
Вначале я увидела знакомый подбородок, потом знакомый рот, а потом…
Лицо Тамлина было в точности таким, каким я его себе представляла. Он улыбнулся. На его лице светилась тихая радость, которую я успела полюбить. Тамлин снова откинул мои непослушные волосы. Я наслаждалась теплом его пальцев, гладящих мои щеки. Потом сама погладила его, проведя пальцами по высоким скулам, его прекрасному прямому носу, широкому лбу, изогнутым бровям, что так изумительно окаймляли его зеленые глаза.