Вариан повернулся к дивану, на котором расселись мои братцы. Серебристые волосы принца сверкнули, отражая пламя.
– Конечно празднуют. Летом. Ведь в году два солнцестояния.
Азриель пригубил из бокала, пряча улыбку.
– Их действительно два? – простодушно удивился Кассиан.
Боги милосердные! Похоже, нас ждал весьма необычный вечер.
– Не вздумай ему отвечать, – сказала Амрена, отрываясь от бокала. – Кассиан не шутит. Он и впрямь глуп, что явствует не только из его вопросов, но и читается на физиономии.
Сердитый взгляд Амрены не вывел Кассиана из благодушного состояния. Он поднял бокал, приветствуя принца, и неспешно выпил.
Когда-то я бывал на торжествах при Дворе лета, но, чтобы не конфузить Кассиана, сказал:
– Наверное, ваш праздник похож на наш. Собираются семьи, устраивают праздничный обед, вручают подарки.
– Конечно, – ответил Вариан, кивнув мне.
Принц благодарил меня за поддержку.
Фейра подошла к моему креслу. Меня окутало ее запахом. Я протянул руку и усадил ее на подлокотник. Каждое ее движение отзывалось во мне волной тепла. Эта непринужденность, с какой Фейра обняла меня за плечи… Эта независимость во взгляде… «Села здесь, но могла бы сесть и в другом месте».
Моя истинная пара.
– Значит, Таркин не празднует День зимнего солнцестояния? – спросила она Вариана.
Вариан покачал головой.
– Нам бы стоило его пригласить, – сказала Фейра, рассуждая вслух.
– Еще не поздно, – подхватил я.
Котел мне свидетель: сейчас мы, как никогда, нуждались в союзниках.
– Решение за тобой, принц, – сказал я Вариану.
Вариан внимательно посмотрел на Амрену. А ее целиком поглотила игра света в бокале.
– Я подумаю.
Я понимал щекотливость положения Вариана. Таркин был его верховным правителем. Появись Таркин здесь, внимание принца целиком сосредоточится на господине. А Вариану хотелось провести эти дни с Амреной.
Мор плюхнулась на диван, растолкав Кассиана и Азриеля.
– Мне нравится праздновать в узком кругу, – объявила она, тряхнув золотистыми локонами. – Только мы и… Вариан, – добавила она, чуть не выпалив: «И больше никого».
Вариан лучезарно улыбнулся моей двоюродной сестре. Она спасла положение.
Часы на мраморной полке над очагом пробили восемь. Словно в ответ на их звон, в гостиную впорхнула Элайна.
Мор тут же вскочила, предлагая ей вино. Я бы сказал, даже настаивая. Это было очень похоже на Мор.
Элайна вежливо отказалась, сев в эркере окна. Иного от нее я не ожидал.
Фейра хмуро глядела на часы. «Неста не придет».
«Ты приглашала ее на завтра», – ответил я по связующей нити, ласково погладив Фейру, тоже по нити. Впрочем, мои ласки не заглушили ее досаду. Ладонь Фейры сжала мое плечо.
Я поднял бокал. Все затихли.
– За семью: старую и новую. И за начало праздника.
Все дружно осушили бокалы.
Глава 17Фейра
Меня разбудил солнечный свет, усиленный снежным блеском. Он пробивался сквозь щель между бархатными шторами, напоминая, что начался самый короткий день в году, который быстро сменится самой длинной ночью.
Не скажу, что этот лучик меня сильно обрадовал. Я перевернулась на другой бок. Щека наткнулась на твердое и шуршащее, и вряд ли это было подушкой.
Во рту пересохло. Я терла левый висок, ломящий после вчерашнего торжества, когда мы час за часом пили, смеялись и снова пили. Так продолжалось далеко за полночь. А теперь – последствия. Я с трудом приподняла голову, намереваясь рассмотреть твердый предмет.
Подарок, завернутый в черную креповую бумагу и перевязанный серебристой ленточкой. Чуть поодаль – улыбающееся лицо Риза.
Он лежал, подперев голову рукой. Постель накрывали его крылья.
– С днем рождения, дорогая Фейра.
– И как у тебя получается улыбаться после рек вина? – проворчала я.
– Я не выпивал один всю бутылку, только и всего, – ответил он, водя пальцем по моей спине.
Я приподнялась на локтях, разглядывая подарок. Нечто прямоугольной формы, напоминающее книгу.
– Я надеялась, ты забудешь.
– Не все надежды сбываются, – вздохнул Риз.
Зевая, я встала на колени, потянулась и лишь затем придвинула подарок к себе.
– Я думала, подарки мы будем открывать вечером, вместе со всеми.
– Те подарки по другому поводу. А это – тебе на день рождения. Ты же не хотела, чтобы тебя поздравляли всей гурьбой.
Я округлила глаза, хотя и улыбнулась – насколько позволял саднящий висок. Потянув ленточку, я развернула бумагу и увидела потрясающе красивую тетрадь в черном кожаном переплете. Мор рассказывала, что у благовоспитанных фэйских девиц принято вести дневники… На переплете серебряной краской были вытиснены мои инициалы. Простые буквы, без узоров и завитушек.
Открыв тетрадь, я обнаружила несколько дюжин плотных белых листов.
– Альбом для зарисовок, – пояснил Риз. – Второго такого нет.
– Какая красота, – выдохнула я, ничуть не лукавя.
Простота в сочетании с изяществом. Альбом сделали на заказ специально для меня. Нечто подобное я бы заказала себе, если бы решилась потратить деньги на подобную роскошь.
Я наклонилась, чтобы поцеловать Риза, и краешком глаза увидела второй подарок – большую коробку, упакованную в бумагу аметистового цвета.
– Это тоже мне?
Риз лениво махнул рукой. Знакомый жест иллирианского высокомерия.
– Неужели ты думаешь, что моя верховная правительница удовлетворилась бы только альбомом?
У меня вспыхнули щеки. Я быстро открыла коробку. Внутри лежал небесно-голубой шарф из мягкой шерсти.
– Это – чтобы ты больше не таскала шарфы Мор, – пояснил Риз и подмигнул.
Улыбаясь во весь рот, я обмоталась шарфом. Я и представить не могла, что шерсть бывает настолько мягкой. Я бы сказала, мягкой до неприличия.
– Какой замечательный цвет! Спасибо, Риз, – сказала я, поглаживая шарф.
– Подожди. Это еще не все.
Риз взмахнул рукой, и на кровати появился третий подарок.
– По-моему, чересчур, – зачем-то сказала я, хотя руки уже тянулись к третьему подарку.
Я догадалась, что́ увижу. Сумку для рисовальных принадлежностей. До сих пор я таскала их в мешке, предназначенном для иных целей. В сумке все было продумано и предусмотрено для нужд художника. Меня поразило обилие карманов и карманчиков. Все застегивалось и завязывалось. К сумке крепились широкие лямки. На ней была монограмма с моими инициалами и маленьким гербом Двора ночи.
– У меня нет слов, – призналась я.
– Я почувствовал, что тебе вряд ли захочется новых драгоценностей, – сказал он, улыбаясь во весь рот.
Риз был прав. При всей красоте самоцветов, они меня не манили. Я считала, что у меня и так избыток драгоценностей.
– Если бы меня спросили, какие подарки хочу, я бы выбрала эти.
– А не ты ли надеялась, что я забуду про твой день рождения?
– Я? Надеялась? Ты что-то путаешь.
Я поцеловала Риза. Потом еще раз. А потом, обняв за плечи, принимала его поцелуи. Он делал это неторопливо, будто собирался потратить на поцелуи весь день. Я не возражала… пока меня не пронзила мысль. Я села, скрестив ноги, открыла альбом и потянулась к сумке, где уже лежало несколько карандашей и палочек рисовального угля.
– Я хочу тебя нарисовать. Это будет подарком себе самой на день рождения.
Улыбка Риза стала знакомо-кошачьей.
– Помнится, ты говорил, что лучше всего запечатлеть тебя голым.
Глаза Риза засверкали. Я услышала шепот его магической силы. Шторы раздвинулись. В спальню хлынул свет утреннего солнца, целиком осветив сильное и удивительно красивое тело Риза. На его крыльях проступили красные и золотистые прожилки.
– Пускайся во все тяжкие, Разрушительница проклятия, – сказал Риз.
У меня забурлила кровь. Я схватила угольную палочку и начала рисовать.
Спальню мы покинули около одиннадцати часов. Все это время я неутомимо заполняла страницы альбома, изображая крылья Риза, его глаза, узоры иллирианской татуировки. И конечно же, его обнаженное тело в разных ракурсах. Я рисовала свободно, зная, что, кроме нас, этот альбом не увидит никто. Просмотрев рисунки, Риз одобрительно хмыкал, добавляя с усмешкой, что я необычайно точно изобразила некоторые части его тела.
Когда мы спустились в гостиную, в доме царила тишина. Риз почему-то облачился в иллирианские доспехи. Если в его праздничное утро входили утомительные занятия с Кассианом – пусть развлекаются без меня. Я останусь дома и воздам должное праздничному угощению. Судя по соблазнительным запахам, тянущимся из кухни, оно уже готовилось.
В столовой нас ждал завтрак. Похоже, и есть мы будем вдвоем. Я села на свое обычное место. Риз плюхнулся рядом.
– Мор так и будет спать до вечера? – спросила я, кладя нам по шоколадному пирожному.
Риз отрезал два больших куска пирога с луком-пореем и ветчиной.
– Скорее всего, – сказал он. – Моя сестрица выпила больше тебя. Будить ее не советую.
Я хмыкнула. Риз взял чайник, из носика которого шел пар. Я протянула ему чашку… В это мгновение проем двери загородили две внушительные фигуры. Риз замер.
Я даже не слышала, как Азриель и Кассиан прошли по коридору. Оба были в неизменных кожаных доспехах. Нагловатые улыбочки на лицах подсказывали мне, что затея добром не кончится.
Они подскочили к столу, не дав Ризу шевельнуться. Только сила его магии уберегла чайник от падения. Иллирианские молодцы выволокли Риза из-за стола и потащили к выходу.
– Прошу вернуть мою истинную пару в целости и сохранности, – потребовала я, вонзая зубы в пирожное.
– Мы всецело позаботимся о нем, – пообещал Кассиан, не переставая ухмыляться.
– Если он выдержит нашу заботу, – добавил Азриель.
Я редко видела Аза улыбающимся столь долго.
Уже на пороге, чувствуя, что я жду хоть каких-то разъяснений, Риз виновато пробормотал:
– Традиция.
Можно подумать, это что-то объясняло!
Через мгновение всех троих уже не было. Хвала Котлу – по крайней мере, иллирианцы не вспомнили про мой день рождения.