«Я не знаю, что было бы со мной, если бы я всю жизнь экономила, не отдыхала, не ходила в кино, в театр для того, чтобы отложить лишнюю копейку на обучение дочери. А муж спустил бы эти деньги на молоденькую любовницу, — подумала Алиса, — хорошо еще, что у нас с Викой ничего и нет, то есть папа нас не баловал, а то сейчас было бы больнее, если бы было, что терять».
Теперь у вас по расписанию электросон.
Что? — удивилась Алиса.
Не пугайтесь. Электросон — совершенно безопасная и безболезненная процедура. В результате действия слабых электрических импульсов на голову, нейроны мозгового вещества упорядочивают свое действие, так сказать, успокаиваются, приходят в норму и заряжаются энергией. В результате особого воздействия на центр сна человек засыпает и во время сна вы-здоравливает. Продолжительность сна регулируется работой прибора. Вам назначена процедура длительностью в один час, — пояснила Ольга Ивановна.
Может, не надо ничего мне заряжать и настраивать в голове, — жалобно протянула Алиса, — да и на бессонницу я не жалуюсь.
Вот увидите, что после электросна вы почувствуете себя лучше, отдохнувшей и успокоившейся, — Заверила ее непреклонная медсестра. Алиса поплелась за Ольгой Ивановной, вспоминая наглый, оценивающий взгляд Валентина и стараясь не думать о том, что на сей раз этот несносный тип .Мог оказаться прав.
«Ох, не надо было мне укладываться в этот санаторий. Они здесь все словно роботы…»
В физиотерапевтической кабине Алису уложили на койку, застеленную белоснежной простыней, и снова прицепили к ее многострадальной голове какие-то провода.
— Закройте глаза и думайте о чем-нибудь приятном, — посоветовала Ольга Ивановна и вышла из кабины, закрыв за собой дверь.
«Легко сказать, думайте о приятном». — Перед глазами Алисы всплыло самодовольное лицо Валентина. Он оценивающе рассматривал ее и скептически покачивал головой. Алиса что-то просила у него, а он, по всей видимости, отказывал ей в этом, на что ее возмущению не было предела.
— Ты мне обещал! — требовала она и не собиралась покидать его кабинет в торговом комплексе.
Валентин внезапно грубо вцепился ей в плечи и принялся трясти, пытаясь вытолкнуть ее из своего кабинета.
Ах, у тебя же есть жена, ну, конечно! — вспомнила она и заплакала.
Алиса, очнитесь! Ау! Соня, просыпайся! А говорила, что электросон ей не нужен и на нее не подействует! — слышала она все отчетливее и наконец открыла глаза.
Ее трясла Ольга Ивановна, внимательно всматриваясь в лицо.
Ну? Все в порядке?! — спросила медсестра.
Я спала? — удивленно проговорила Алиса, вытирая слезы, струящиеся из глаз.
Еще как спала! Вашей уставшей психике просто необходим хороший сон, когда отдыхают все структуры мозга. Психолог была права.
«Видимо, какая-то часть вредненьких мозговых 'клеточек не заснула и подарила мне этот противный сон», — пронеслась мысль у Алисы.
А где эта женщина… Раиса? — спросила она у Ольги Ивановны.
Что вас так беспокоит ее судьба? Не волнуйтесь, с ней все будет хорошо, она в надежных руках, — уклончиво ответила та.
Алиса, выходя из физиотерапевтического отделения, кинула тоскливый взгляд на ряды кабинок, отделенные простынями, и заметила красные лакированные босоножки в одном отсеке.
— Можете идти к себе, на сегодня все процедуры закончены, — разрешила медсестра, — но перед сном рекомендую вам прогуляться по нашему чудесному саду, привести нервы в порядок.
«Почему все говорят о моих нервах? Если умному : человеку по десять раз на дню говорить, что он дурак, так он в это поверит!» — внутренне возмутилась Али-са и спросила:
Когда я могу поговорить с директором Лолитой Игоревной?
Она очень занятая женщина и сама найдет возможность пообщаться с вами, Алиса, — строго оборвала ее Ольга Ивановна.
Возможность поговорить с Алисой директриса реабилитационного центра нашла тем же вечером, когда тиса, словно сомнамбула, слонялась по парку. Лота Игоревна в светлом брючном костюме, с кожаной сумочкой темно-коричневого цвета и в туфлях в .Фон сумочке нагнала ее на одной из дорожек парка и полуобняла за плечи.
— Ну, как вам у нас, дорогая?
— Ну…
— Понимаю, по одному дню трудно судить! Но вы вольетесь в наш дружный коллектив, и вам понравится у нас. Сегодня вас, Алиса, замучили исследованиями, но так не будет продолжаться каждый день, не волнуйтесь! Психолог уже сделала предварительное заключение, и знаете что?
— Что? — тихо выдохнула Алиса.
— У вас большие психологические проблемы! Очень большие!
— Да?! — удивилась Алиса.
— В гипнотическом сне вы рассказали то, о чем в нормальном состоянии никогда не осмелились бы признаться. Не беспокойтесь, все секреты вашей души останутся с нами, как врачебная тайна.
— Что же такого страшного я выдала там? — ужаснулась Алиса, рассматривая аккуратно подстриженный газон.
— Вам это интересно?
— Конечно. Вы копаетесь у меня в голове, и я бы хотела знать, какой мусор вы нашли в ней, — высказала она свои пожелания, переводя взгляд на ряды искусно подстриженных кустов.
— Ну, во-первых, разрешите вас поздравить, мужа своего бывшего вы не любите! — проговорила Лолита Игоревна.
— Я это и так знала, — пожала плечами Алиса, — иначе бы я с ним не стала разводиться.
— Ошибаетесь. Многие женщины идут на развод, как на последний шанс вразумить своего супруга. Часто бывает, что женщина и после развода продолжает любить своего мужа, и ему стоит только поманить ее пальцем… У вас же вопросы о бывшем супруге не вызвали абсолютно никаких эмоций. У вас, Алиса, не осталось никаких чувств к нему, это показал прибор. Меня насторожило то, что вы не испытываете к нему никаких, понимаете, никаких чувств! И негативных в том числе!
— Почему это должно вас настораживать? Потому что Евгений, ваш бывший муж, является для вас врагом номер один! Он вас бил, он унизил вас, он лжесвидетельствовал и шантажировал и обобрал вас до нитки! И это вместо благодарности за столько лет совместной жизни! Неужели вам это не видно?! — распалялась Лолита Игоревна, сев на любимого конька. — Нет, — Алиса проморгала глазами, — я вам притаюсь, когда я думаю о Евгении, меня посещают блатные мысли, что наконец наши жизненные пути разошлись и я от него отделалась. Может быть, я неформальная?
— Странно… некоторые женщины от обиды и грусти сходят с ума, а вы так спокойны…
— Вы имеете в виду Раису? — оживилась Алиса, которую просто потрясла судьба этой женщины.
— Раису? — наморщила высокий лоб директриса.
— Ах, эта бедолага, всю жизнь отказывавшая себе пирожных, и на деньги которой сейчас учится любовница ее мужа? Да, это один из частных примеров вмешательства, но я не это имела в виду.
— Может быть, я такая бесчувственная? — спросил Алиса, поднимая глаза к кронам деревьев и рассматривая подстриженные ветки. Все в этом парке было подстриженным и симметричным, словно в буддийском храме.
— Вот тут-то вы как раз ошибаетесь! При упоминании о некоем Валентине, друге вашего мужа, который наравне с ним подло поступил с вами, ваши эмоции зашкалили все предельно допустимые высоты, чуть не сломались наши приборы.
Волосы зашевелились на затылке у Алисы.
— Откуда вы про Валентина знаете и про то, как он поступил со мной?
— Как откуда?! Вы сами в состоянии гипноза все рассказали психологу, что с вами произошло.
— Какой ужас! Ну, вот, наверное, из меня и вышли отрицательные эмоции все на этого Валентина. Потому что он чужой для меня человек и не должен был лезть в это дело! — надулась она.
— Если бы это было так! Эмоции у человека имеют разный заряд, то есть положительную и отрицательную окраску. Женщина испытывает злость, гнев, ненависть, страх, и графическая кривая ползет вниз. Чем больше ее амплитуда, тем сильнее эмоции. Наш прибор — еще не запатентованное изобретение, но он нас еще никогда не подводил! — сказала Лолита Игоревна.
— И что? — промямлила Алиса, чувствуя, как у нее начинают краснеть уши, как у провинившегося ребенка, потому что она, как назло, не испытывала к Валентину ни одной из перечисленных эмоций.
— А то! При упоминании его имени ваш график уходит резко вверх. А туда ползет кривая, если женщина радуется, восторгается, любит, наконец… — Лолита Игоревна окинула цепким взглядом сжавшуюся фигуру Алисы. — Вот я и удивляюсь, Алиса, что вы за человек? Этот Валентин — настоящий подлец, он помог вашему мужу обобрать вас. Да по нему тюрьма плачет, а вам он нравится.
— Не нравится он мне, ваш прибор врет! — выпалила Алиса.
— Наш прибор никогда не врал, — мягко ответила директриса реабилитационного центра.
— А сейчас он явно дал сбой! — не сдавалась Алиса.
— Ну, хорошо! Успокойтесь! Вы заблудились в своих чувствах. Наверное, этот Валентин хорош собой, сексуален, извинился перед вами, наговорил с три короба, наобещал денег, работу. Не поддавайтесь, Алиса! Подлецы должны сидеть за решеткой, и мы поможем очистить вашу жизнь от негодяев!
— А все мужчины негодяи? — поинтересовалась она, вдруг заметив на ровном зеленом газоне одну единственную красивую ромашку.
— Моя горькая практика подсказывает, что, к сожалению, почти все. Хотя, конечно каждой отдельной женщине я желаю счастья. — Лолита Игоревна улыбнулась, и черты лица ее смягчились.
— Одна приятная новость для вас у меня все же есть. Вашу дочку посадили в поезд, она уже на пути в Анапу.
— Как на пути в Анапу? — ахнула Алиса.
— Вы так удивляетесь, словно слышите об этом в первый раз! — всплеснула руками Лолита Игоревна. — Мы же с вами обо всем договорились, и вы даже отдали мне все документы!
— Да… но я думала, что Вика поедет завтра или послезавтра, и я еще успею с ней попрощаться.
— Планы изменились, и детей отправили сегодня. Что вы так испугались?! Все будет хорошо! Вы ни на минуту не пожалеете о своем решении, — заверила ее директор реабилитационного центра.
— Надеюсь… — вяло ответила Алиса.