Скрипя зубами, вторая тысячница разворачивая бегущих, отдаёт приказ уцелевшим ведьмам взмыть в небо и уничтожить при помощи своих сил одиночные башни, из которых вёлся прицельный огонь по скопившимся под стеной воительницам.
Спустя секунды загремели небеса, засверкали молнии сотнями малых взрывов, оставляя после себя дымовые облака. Кровавый рассвет в лике роившихся, словно пчёл, ведьм казался ещё более ужасным и зловещим. То и дело, не находя цели, заклятия сыпались на головы неспособных укрыться от мощной магии воительниц Тэтэнкофа. В ответ на что со стены только и слышались победные крики и возгласы поддержки союзников.
— Это какое-то безумие… — вдавливаясь в товарок и прикрываясь щитом от сыплющихся сверху камней и стрел, обронила одна из сотниц Видэнберга. — У них же на востоке целая армия, откуда их здесь так много? Ещё и эти ведьмы! — Со свистом рухнувший с неба булыжник похоронил под собой сразу троих женщин, стоявших всего в метре от сотницы.
— Нужно отступать, или все здесь поляжем! — крикнула вторая, приняв на щит две стрелы, одна из которых, пробив деревянную основу, с мерзким чавканьем вонзилась в руку воительницы.
— Нельзя! — Через едва заметную щель в щите глядела в небо второй перстень Тэтэнкофа. Предав Вигберт и присягнув Пенеде, женщина в обмен на свои умения и знания рассчитывала получить титул, а взамен обрела лишь крайне жестокую и расчётливую хозяйку, обращавшуюся с ней, как с рабыней. Если сейчас она здесь не погибнет, то за неудачу её всё равно казнят как предательницу.
Тем временем в небе, словно гусиный клин, двигалась неизвестная четвёрка ведьм. Словно неуязвимые, они защищались и атаковали одновременно, снося любую преграду на своём пути. На острие, сдерживая вражеские атаки, способные разом уничтожить всю четвёрку вместе взятую, летела Бьянка. Её сырая, необузданная магия лучше всего подходила для статического шарообразного защитного поля, скрывавшего под собой всех её подопечных. Благодаря непробиваемой преграде, спокойно творя заклятия, они разбрасывали всех, кто пытался их атаковать или убежать. Разрозненные ведьмы Видэнберга должны были сплотиться и действовать вместе, однако из-за непривычности к групповым сражениям в воздухе всё, что они могли, это лишь пытаться распознать в небе своих и надеяться покончить с врагом быстрым и слабым заклятием, ведь на сотворение сильного у незащищённых попросту не было времени.
«Давить букашек толпой нечестно, но очень весело», — когда счёт их воздушных побед перевалил за второй десяток, упиваясь собственной силой и безнаказанностью, с которой они громили Видэнбергских шавок, думала Бьянка. Да и враг оказал им большую любезность, бросив собственных солдат под стенами умирать. Без осадных орудий, земляной лестницы и поддержки ведьм люди оказались беспомощны перед высокими стенами. Число убитых и раненых давно превысило тысячу. Всего полторы сотни смогли совершить невозможное: заманить врага, нанести сокрушительное поражение авангарду и сбросить его вниз со стены.
— Победа, которую уже давно не видел Север, сокрушительная и героическая! — Глядя, как не выдержав напора вслед за ведьмами пустилась в бегство и пехота, смеясь громко кричала Бьянка. — В погоню, сожжём всю пехоту, которую только сможем!
— Может, рассредоточимся? Враг бежит, и нам нечего опасаться! — окрылённая лёгкой победой, предложила одна из старших ведьм рода Бэтфорт. Именно об опасности подобного и предупреждал Бьянку Глауд.
— Нельзя, держим строй и заливаем их огнём с безопасного расстояния! — опасаясь контратаки, решила до конца следовать плану любимого молодая ведьма.
Прятавшаяся в извилистых лестницах высоких городских башен пехота Тэтэнкофа, высыпавшаяся на свежий воздух, матом и добрым словом погоняла бегущее вражеское войско, не забывая при этом посылать вдогонку редкие стрелы и камни.
Сегодня благодаря Бэтфот младшей, оплавившей своим заклятием всю северную стену от башни и до самых врат, они совершили настоящее воинское чудо. Отразили атаку двадцатикратно превосходившего по численности врага. Больше часа прошло с того момента, как три сотни превратились в пепел от одного единственного заклятия молодой ведьмы. Смрад обмасленных вражеских тел казался лучше любого дорогого парфюма и мыла, использовавшегося знатью, а крики раненых и умирающих у стен заменяли песни и музыку лучших имперских менестрелей и бардов.
— Как вам настоящая северная магия? — выйдя за ворота и принявшись добивать последних уцелевших воительниц, с хохотом рявкнула одна из ополченок.
— Поделом вам, Видэнбергские навозницы! — пробив копьём живот одной из пытавшихся уползти женщин, рыкнула другая, не забыв после своей расправы проверить карманы покойницы. Драгоценные магические камни, украшения и золотые зубы — с поверженных собиралось и вырывалось всё, что только можно.
Дождавшись возвращения Бьянки, Хельга вместе с Лервой и другими старшими женщинами, защищавшими врата, в спешке обсудила дальнейший план действий, после чего отдала приказ:
— Хорош мародёрствовать, бабоньки. Пора помочь нашим на востоке! — Окрыленная лёгкой победой, толпа взревела. Чувствуя свой неоценимый вклад в успех, каждая из местных свежих и бодрых женщин была готова рвать и метать под управлением талантливейшей командующей Брунхильды, идеи и решения которой казались крестьянкам да и даже бывалым воительницам безумными и очень эффективными.
— За госпожу Брунхильду! За непобедимую ведьму! — Звучно скандируя имя Бьянки, вслед за устремившимся на юг клином двинулась толпа. В этот раз, уже по настоящему оставив врата без какой либо существенной защиты.
Сидя на крыше одной из южных церквей, с любопытством наблюдал за разворачивающимися на стене баталиями. Изначально, отдав все необходимые приказы и указания о действиях в той или иной обстановке Бьянке, не тратя её времени понапрасну, пешком отправился сюда. После, заняв точку повыше, принялся ждать. Если в городе что-то пойдёт не так и нас прорвут на севере или востоке, я как наблюдатель об этом узнаю первым и подам свой собственный сигнал, предназначенный для моей ведьмы и её подруг.
Проиграй мы, я не собирался гибнуть вместе с этим вонючим городом. Пусть его судьба и была мне небезразлична, но она не стоила жизни моей прекрасной ведьмочки, а также жизней полюбившихся мне питомцев в виде Хельги, Илвы и, конечно же, Сигрид, чьё спасение в случае поражения являлось приоритетной целью для Брунхильды и её подопечных.
Однако этого не произошло. Кажется, у возомнивших себя непобедимыми женщин, правящих армиями, чересчур слабо развиты воображение и мыслительные способности. Ибо я не представляю, как и по какой причине, владея таким численным превосходством, можно опростоволоситься на севере и не взять под контроль восток. Хотя с последним тоже не всё так просто. Чего стоила только вылазка за врата Тэтэнковской конницы под началом наставницы, носящей прозвище Северной горы. За считанные минуты их отряд числом меньше полусотни уничтожил вражеский таран и почти добрался до катапульт, выдвинутых на передний край, да только что-то им помешало, а что именно — я отсюда и не увидел. Да и по крикам и гулу, царившему на стене, понять тоже не удалось.
Всё стало куда проще, когда в небе появился знакомый клин. Сделав круг над стеной, Бьянка отправила своих соратниц на отчёт к матери, а сама, с лёгкостью обнаружив искомое, с радостью пала в мои объятия.
— Глауд, это было великолепно! Мы стольких убили, сожгли больше трёх сотен вместе с их тысячницей. Я лично сожгла её! — В глазах ведьмы бушевало жаркое пламя восторга и радости. Я чувствовал её обжигающее дыхание, учащённое сердцебиение и дерзкий взгляд. Состояние эйфории, смешанное с чувством безнаказанности, гнало её находившееся на пределе тело вперёд. — Сейчас вместе с матерью и всеми нашими ведьмами уничтожим их, так что…
— Остановись, — прервал я радостную речь Брунхильды. — Взгляни на себя, — ткнув пальцем девушке в грудь, проговорил, вытащив из кармана кусочек разбитого зеркальца, в отражении которого на меня глядели золотые безумные глаза залитой с ног до головы кровью женщины. На теле не было и миллиметра чистой одежды, всё от головы до задницы в багряных красках, а на поясе и вовсе болтался зацепившийся за острую пряжку кусок чьей-то плоти.
С ужасом оценив свой вид, ведьма, боясь, что её отвергнут, перевела взгляд на меня, а следом сотворила заклятие очищения. Не помогло. Слишком много крови засохшей и свежей украшало её.
— Я сейчас всё исправлю… — отстранившись, попыталась очистить мою одежду ведьма. Из-за неё мы теперь оба выглядели, как два мясника со скотобойни. — Чёрт, да почему ничего не работает?! — стукнув ладошами и попытавшись вновь использовать очистку, рыкнула та, но магия вновь ослушалась свою хозяйку.
— Всё хорошо, — улыбнувшись, подтянул руками за поясок свою «Кровавую Мэри». — Выпей. — Попытался залить ведьме в рот колбу с синим, словно само небо, эликсиром, способным немного восстановить магическую энергию.
— Я в порядке, подожди… — раз за разом, шипя и терзая свой внутренний опустевший источник, старалась казаться сильной девушка, что своими отказами и попытками отстраниться всё больше выводила меня из себя. — Я сама справлюсь!
«Упрямая дура», — залив зелье себе в рот, а после, соприкоснувшись с ней губами, в наполненном злобой и нежеланием уступать поцелуе заставил ту выпить содержимое. С сильным привкусом солёной, засохшей на губах крови я в очередной раз добился своего. Взгляд обезумевшей ведьмы вновь стал человечным, дыхание нормализовалось, а тело избавилось от былой напряжённости.
Глоток за глотком из уст в уста передавались целебные свойства эликсира. Восстанавливая не только неведомую мне энергию, но и физическое состояние тела. Эффект, схожий с применением зелья исцеления, восполнил мои силы, помог взглянуть на мир с новыми красками. Казалось, теперь я, словно под микроскопом, могу рассмотреть каждую морщинку, каждый изгиб на теле моей Брунхильды. Уже спустя несколько секунд, эффект ослаб, но ощущение, словно в крови взорвалась колба с адреналином, продолжало вынуждать сердце биться чаще. Именно так через сердце, качающее кровь и создающее внутри человека ману, судя по всему, и действовало это зелье. Опасная штучка…