Окликнув и поприветствовав меня, отвлёкшаяся на секунду мать тотчас дала задание. Пусть та и рада была видеть «пропащего» сыночка, но коль уже явился, то требуется помочь, тем более чего-то из ряда вон выходящего от меня никто не требовал.
Отпустив стражу Эльги, двинулся к нашим старым соседкам коневодам. Тех весёлых девочек, перед которыми я оголился в свой первый день, давно уже не было в живых, как и их матери. Всех лошадей бывших коневодов изъяли в пользу города и передали на воинские нужды, а занявшей здание пожилой служанке Лерве со своими подопечными ещё только предстояло наладить собственное дело.
Застыв на пороге, сразу приметил шумную и весёлую обстановку, царившую внутри. Молодые девушки весло галдели, смеялись, кричали, рычали, кто-то и вовсе, тихонько постанывая, мяукал. «Настоящий зверинец».
Долго не прислушиваясь, постучался, на что получил громкое «открыто». Едва дверь отворилась, а моя нога переступила через порог дома, взгляд столкнулся с очередной странностью этого мира.
— Нудистское царство… — Чертыхнувшись, глазами уткнулся в пол.
Передо мной, без стеснения виляя голыми задницами и своими длинными хвостами, носились табуны громких звероподобных женщин. Одни что-то весело обсуждали у большой печи, проверяя, закипела ли вода. Другие в спешке тягали куда-то вверх по лестнице стальные вёдра, наполненные только-только снятой с другой печи горячей жидкостью.
— Оу, молодой Глауд! — окликнув и сделав ударение на моём имени, с наслаждением произнесла Лерва. — Давно в этом доме не было мужчин, может, окажете честь и присоединитесь? У кошек сегодня банный день, и скажу вам по секрету, увидев подобное, ни один, даже западный мужчина не остался равнодушным.
Шутки, глумливые лица и позы тотчас растворились в повисшей в воздухе конкурирующей атмосфере. Выпрямляясь и вытягиваясь, одна рыжая бестия походкой львицы двинулась ко мне. Длинные локоны, переброшенные через левое плечо, частично скрывали огромную упругую грудь, ниже которой красовался напряжённый пресс, а ещё ниже такой же рыжий частично выбритый лобок. Глядя, как в действие пришла одна из конкуренток, другая, «случайно» проходившая мимо меня, роняет на землю полотенце, а потом, томно вдохнув, прогибается, демонстрируя свою крайне сочную и объёмистую задницу.
— Господин Глад? — раздался ещё один знакомый голос, вслед за чем удалось разглядеть служанку, некогда помогавшую мне с уборкой. Зелёные глаза с вызовом уставились на преградившую той дорогу львицу. «Кажется, место занято», — буркнула рыжеволосая, не упустив возможности, крутанувшись, показать то, что я сейчас упустил. «А упустил я действительно очень и очень много…» Глядя, как вновь оживает частично потерявший ко мне интерес домик, с разочарованием вернулся к тому, собственно, за чем и пожаловал.
— Рад вас видеть, Катара, и вас, уважаемая Лерва. Мать просила уточнить, когда вы сможете начать поставки и сможете ли в ближайшее дни. В порту есть несколько пустых кораблей, если успеете, они скупят всё по приемлемой цене. — Что именно планировали продавать наши соседи, я не знал, и ответ седой старухи слегка удивил.
Мыло, самое настоящее, средневековое. В его приготовлении использовался животный жир и сода, которую западные и восточные зверолюди добывали из разного рода водорослей. С виду жидковатое варево казалось не самым действенным средством, однако, глядя на весьма чистеньких женщин из семейства кошачьих, то и дело шнырявших возле нашей «экскурсионной группы», в действенности сомневаться не приходилось. Также не занятая мыльно-рыльными делами часть зверолюдей занималась плетением верёвок разной толщины и прочности. Плели из всего: из шкур убитых животных, жил, неких древесных волокон и непонятно откуда взявшихся трав.
Все присутствующие полностью отдавали себя делу, стараясь заработать лишнюю копейку. «Делаем, продаём и копим на возвращения домой», — с надеждой в голосе заявила служанка Катара. Для полуголой кошки, бродившей и готовившей сегодня на всех ужин, возможность возвращения на родину стала мечтой и целью всей жизни. Взгляд этих зелёных глаз сразу же менялся, как только я спрашивал об очередной причуде её «зелёного дома». Типичные джунгли нашего мира со свойственной тем фауной и флорой вызвали на моём лице наигранное удивление, когда девушка в который раз принималась рассказывать о такой удивительной птице как павлин.
Чувствуя моё утомление, Лерва предложила кошке прикрыться, но та лишь отмахнулась. «И так жарко», — пятясь и случайно столкнувшись со мной, та показушно ойкнула, а следом, видя недовольный взгляд старшей, поспешила отправиться на второй этаж.
— Почему вы ещё здесь? — встав к плите вместо кошки, спросила старуха.
— Хочу узнать, как она выжила. На её шее рабская печать, и, насколько мне известно, если умирает хозяин, на тот свет отправляется и раб. Поясните.
Лерва являлась отличным примером скрытного и очень расчётливого человека. Тихая, умная и знающая множество тонкостей вигенвагенского быта. В столь короткие сроки с такой лёгкостью организовать сразу несколько весьма прибыльных дел, да ещё и при этом умудрившись собрать большое количество разношёрстных женщин под своим началом. Поразительное умение, характеризующее прагматичного и крайне мозговитого человека.
— Чудо, не иначе… — Развела руками женщина, пытаясь спрятать под доброй усмешкой и едва приоткрытыми глазами истинные эмоции.
— Чудо, это когда за сутки умирает целая семья, а их надел отходит в руки какой-то рабыни, когда вокруг множество благородных и более достойных жительниц Тэтэнкофа, — подойдя к той вплотную, как можно тише проговорил я. — Почему столь шикарное строение отдали вам, а не Вигенвагенам или лордессам? Пока этот вопрос меня интересует куда меньше, чем то, как вы умудрились снять чёртову метку. Но если вы хотите поиграть со мной в угадайку, я могу обратиться за помощью к тем, кто точно заставит вас и ваших женщин говорить, — устав от этих игр в добрых соседей, попытался надавить я.
— А вы, молодой человек, не так просты, как кажетесь на первый взгляд, — слегка поправив свой строгий аналог смокинга, с ноткой недовольства, беспокойства и тревоги в голосе заявила Лерва.
— Без любезностей и ближе к делу, пожалуйста… — заглянув в наполненные злобой и недоверием ко мне глаза, с максимальной мягкостью в голосе попросил я.
Чертыхаясь, женщина скинула с себя пиджак, неспешно расстегнула пуговку на рукаве белой рубаки, а после, задрав ту, показала странной формы метку. Ничего необычного — подобные этой я много раз видел на руках и телах других рабов — но всё же она изменилась, когда та, прошептав несколько слов, заставила её полыхнуть красным свечением, а следом исчезнуть. Повторив заклятие, но в обратной форме, старуха вновь вернула на руку точно такую же тёмную татуировку.
— Я и вправду потомок древнего и важного рода, проживавшего далеко на Востоке. Но главная моя ценность не в том, что я из знати, а в том, какой силой обладал мой род. «Хабэ» — разрушители оков, так звали нас на родине, и именно из-за этого сородичи нас и уничтожили. Мы были единственной живой силой восточной Империи, способной разрушать любые рабские печати. Клятвы, данные на крови и перед Богами, для нас являлись лишь пустыми словами. Долгое время пряча свои силы, я жила, как обычный человек, а после очередного набега попала в рабство. Приказывали копать — копала, рубить — рубила, требовалось пить мочу — спрашивала лишь в каком количестве… Я хотела жить, но моя сила, накапливавшаяся и срабатывавшая произвольно, всегда в этом мешала. Спустя несколько бунтов меня, едва живую и якобы свободную, нашла в лесу и приютила младшая из Хорвардов. Хорошие люди пригрели меня, дали кров, одежду, работу, и я, как потомок древнего рода, веками служившего лишь нашей царице, приняла их, как своих господ. Со временем те узнали о моей силе и даже больше, предложили лично взять на себя главенство над рабами. Старуха Хорвард с годами сдавала, а всё, за что бралась я, приносило деньги, вот и доверилась мне.
— А взамен ты её убила? — В подобное мне как-то не верилось, но я обязан был спросить.
— Убила, но не Хорвард, — коротко отозвалась женщина. — Всех причастных к резне в тюрьме и ту суку, пустившую болт в грудь ни в чём неповинной малышки. Губители славного рода являлись бойцами Эльги Бэтфорт, и всех их поодиночке нашла и убила именно я, а после принялась истреблять и их семьи. Те жилы и кожа, как думаешь, кому они принадлежат? — Взгляд готовой действовать седовласой старухи встретился с моим. Так же, как и она, я был готов в случае атаки нанести ответный удар.
— Кто ещё в курсе твоей силы и способностей? — Пальцы осторожно соприкоснулись с ножом, припрятанным в кармане свободных штанин.
— Бита Расдэс, — отозвалась она, сделав полшага назад. — Именно она навела меня на последнюю из жертв.
— Расдэс? — услышав имя старой подруги Эльги, я слегка расслабился. Моё удивление, а также сменившаяся стойка успокаивающе подействовали и на Лерву. — Вот так сюрприз… — Убивать подругу тёщиной я не собирался. Старая служанка, любящая жизнь, вполне могла соврать, но какой смысл? Убежать из города ей не удастся, информацию эту я обязательно проверю, а потом, если всё это брехня, с лёгкостью подвешу ту за любую из конечностей. — Расслабься, старуха, и дыши полной грудью, сегодня я не стану тебя убивать… — спокойно вытянув кинжал из кармана и спрятав тот за поясом, скрестил руки на груди так, чтобы перепуганная женщина могла видеть мои ладони.
— Благодарю за вашу милость, — вытянув из рукава длинную металлическую шпильку и разместив ту в своей причёске, ответила Лерва. Некоторое время мы молча глядели друг на друга. Теперь я знал о ней всё, вопрос лишь в том, как много успела обо мне узнать она? — Чего вы хотите взамен на ваше молчание? Повторюсь, я не из тех, кто будет рисковать жизнью или геройствовать в первых рядах. Всё, чего я желаю, это спокойно прожить остаток своего века, вдали от проклятых Империй, годами преследовавших последних из моего рода.