Сила, которой обладала эта женщина, просто чудовищна. Способность сделать любого человека свободным от обязательств открывала огромнейшие перспективы. С такой мощью она с лёгкостью могла устранить кого угодно и чьими угодно руками. Но вместо этого спряталась здесь. Почему?
— Чётко выраженный след, — коротко отозвалась на мой вопрос Лерва. Магия женщины оказалась настолько уникальной, что, свершай она её где-то в городе целую неделю, за освобождённой будет такой магический шлейф, что даже слепая ведьма пройти мимо и не ощутить его не сможет.
У этого умения было крайне много хороших и плохих сторон, но главным являлось именно преследование, от которого не владевшая какой-либо другой магией женщина была просто не в силах убежать. Само её существование являлось великой тайной Востока и таковой бы и осталось, не освободи она однажды в одном из своих случайных приступов Катару.
— Я спрошу у тебя ещё раз, чего ты хочешь взамен на молчание со стороны Бэтфортов. Рабов у меня нет, здесь все вольные. Земель и денег пока тоже нет, хотя с твоими покровителями не думаю, что тебя интересуют монеты.
— Как думаешь, возможно ли надеть рабский ошейник на кого-то типа графини или лордессы, причём сделать это незаметно? — предполагая, что наша Кларимонд могла стать чьей-то рабыней, спросил я.
— Незаметно? Нереально. Каждая из местных графских семей носит на шее амулет, кулон с красным сердцем. Это оберег, созданный северными стражами для защиты высшей знати, распрощавшейся с Югом и отправившейся в холодный Север. Данные обереги уникальны, и каждый, как один, находится на контроле у Гютенвальдов, истинных властителей всех земель, раскинувшихся от Ледяных пик и за пределы северных лесов. Когда кто-то из графинь или графов умирает, Гютенвальды видят это и шлют траурные письма, когда у графини рождается дитя, они знают и шлют подарки, новые сердца, но когда кто-то покушается на умы и преданность их личных вассалов, они собирают армии. Если Кларимонд и стала рабыней, то только самой Гютенвальд, и мы бы все об этом уже знали. А так как у наших врат нет армии, а у вашей Эльги нет известия о печальном конце молодой графини, смею предположить, что она всё ещё жива.
— А вы догадливая, — намекнув на то, что даже не заикался о нашей графине, фыркнул я.
— Обращайтесь, — жестом предложив мне покинуть дом, отозвалась старуха, а после добавила: — Желательно как можно реже.
Глава 13
На следующий день.
Первая партия мыла вместе с несколькими освобождёнными звероженщинами отбыла ещё до рассвета. Несмотря на все уговоры и предложения, свободолюбивые участницы восстания при первой же возможности рвались домой, сокращая и без того немногочисленное население города. Да, к нам прибывали рабы, но за них ещё предстояло заплатить, а эти… Все они, не понимали, что их свобода в нашем городе не распространялась на всю Империю. «Зверочеловек без соответствующих бумаг — раб, и иным быть не может», — так писалось во всех имперских трактатах, славивших превосходство человеческой расы.
Вигенвагены, отбывшие сегодня с первыми северными товарами, остались довольными. Изъявшая всё имущество у семей предателей Эльга неплохо пополнила казну, продав реквизированные картины, мебель и прочие богатства, цена за которые считалась значительно заниженной.
Страдавший от безделья и вседозволенности, после посещения причала вместе с Илвой и Сигрид отправился в родовое имение Бэтфортов. Лечащая целительница Брун сообщила о том, что ведьма пока ещё не просыпалась, а после, ощутив моё опасение, рассказала о духовном состоянии ведьмы, которая специально поместила себя в медитационный купол и шла на поправку с поразительной скоростью.
«Значит, волноваться не о чем». После этой новости меня немного отпустило. Ночью я места себе не находил, опасаясь повреждения моей любимой «игрушки». А если с той всё в порядке, значит, можно преступать к сбору отряда для последующей вылазки. Спасение Графини и посещение по приглашению её имения — дела крайне важные и ответственные. Наверняка девочку защищала хорошо вооружённая толпа головорезов, приставленная регентом. Следовательно, нам требовался человек, способный лишь взглядом влиять на мнение большинства.
Наставницу Дейду мы застали в час трапезы. Доедая вторую курицу, женщина с распростёртыми объятиями встретила нашу компанию и предложила отобедать с ней. В приподнятом настроении, с бочонком едрёной браги та с улыбкой на лице поспешила рассказать нам о своих недавних успехах на поле боя. Старая валькирия и не рассчитывала, что ей когда-то придётся вновь «вспомнить молодость» и вспороть пару десятков тощих задниц.
«Разумеется, я с вами», — согласилась помочь Гора. Рукавом утерев заляпавшееся жиром лицо, женщина велела одной из подопечных готовить коней и её лучшую броню. Лишь для вида показывая собственную заинтересованность, громила вопросительно косилась на меня, взглядом задавая один единственный вопрос: «А оно нам надо?» Бывшая правительница этих земель допустила полный развал своего города и региона, а малолетняя Кларимонд, и палец о палец не ударившая ради своих людей, так вообще для Дейды не представляла ценности.
— Как только Бьянка придёт в себя, за вами отправят гонца, — с интересом поглядывая на брагу с плававшими в той сухими яблоками, проговорил я, а после одобрительно ответил на предложение попробовать. — Вкусно. — Осушив залпом половину выделенной мне полулитровой деревянной кружки, почтенным полупоклоном попрощался с наставницей и отправился к следующей кандидатке: Гертруде.
Красноглазая Гера показала себя превосходной ведьму. Не имевшая большого магического запаса, она воздействовала на окружающий мир при помощи контроля множества малых магических заклинаний. Кажущиеся слабыми и безболезненными, они крайне эффективно боролись с множественными целями, к примеру, такими, как Северные плотоядницы. В одиночку способная сдержать едва ли не целый рой, она могла нам пригодиться, но, к сожалению, Гера отказалась. «Интриги графинь, борющихся за власть, мне неинтересны, да и к тому же именно род Кларимонд допустил разрастание северной заразы* и расплодившейся внутри неё нечисти. Так что мне нет до них дела». Чётко обрисовав свою позицию, предложила обратиться к кому-нибудь другому наставница.
Так мы и поступили: следующей на очереди стала и без того невзлюбившая меня Бита Расдэс. Едва завидев нас на своём пороге, та тотчас попыталась скрыться, но мой приветственный выкрик, встреченный высокой и худой спиной воительницы, остановившейся у дверного проёма, вынудил ту развернуться.
— Глауд… Какими судьбами? — скрипя зубами и про себя проклиная меня, спросила черноволосая. Будто это я виноват в болтливости её воительниц, растрезвонивших на всю округу о том, что великую и гордую Расдэс спас мальчишка.
— Помощь ваша нужна.
— Свободных кораблей у меня больше нет, — недовольно насупившись, заявила лордесса. Её недовольство легко понять: бедную женщину едва инфаркт не хватил, когда она увидела, что принялись делать ведьмы с её лучшим кораблём, щедро выделенным для морской миссии. Кто же знал, что эта посудина окажется лучшей во всём городе?! Да и мне, наверное, следовало рассказать, для чего мы заимствуем корабль. Нехорошо получилось.
Мой рассказ женщину заинтересовал. Несмотря на предвзятость к мышлению мужчин, она смогла найти в себе силы и признать, что посещение графини Тэтэнкофа решило бы множество проблем. Вопрос встал за количеством ведьм, которых семейство Расдэс могло предоставить. Часть тяжело раненых ещё не отошла от битвы за город, другая часть восстанавливала свои силы после отравление дымами, а ведь ещё кто-то должен защищать и город. Нет никаких гарантий, что во время вылазки за стенку на нас не нападут и какая-нибудь очередная рисковая группа не попытается открыть северные врата.
Пообещав предоставить из своего окружения и свиты своих знакомых всех, кого только сможет, женщина, забыв о старых обидах, предложила нам отобедать на только построенной террасе своего особняка. Как ни крути, она понимала важность моих действий и очень ценила заботу о её городе, хоть и пыталась скрыть это за постоянным ворчанием и мелким недовольством.
За милой беседой, а также в очередной раз предложенным мне «лёгким» напитком заметить не успел, как чутка захмелел. Создалось впечатление что все и каждый, включая моих сестёр хочет меня напоить. Так было и при посещении мэрии, где свободные представительницы, обсуждая какую-то мелочь, потихоньку пьянствовали, и на улице, у пней случайной таверны, не так давно распахнувшей свои двери для всех желающих «освежиться», и, конечно же, дома. Не успел я миновать дверной проём, как в мой рот мать силком вылила стакан весьма недурного пойла. «Откуда только у неё на это деньги?»
Внутри кузницы во всю шумело очередное празднество. Мать с гордостью рассказывала многочисленной толпе о моих геройских похождениях в море, на которые до этого не отваживался ни один мужчина. Со слов Хельги, я лично вспорол брюхо пятерым ведьмам и ещё семерых утопил голыми руками. Судя по рассказу, топил всех вместе и одновременно.
С самого начала я рассчитывал, что об этом узнаю как можно позднее, всё же мужчина-воин в этих местах личность приметная. Но, к моему глубочайшему сожалению, кто-то в очередной раз не удержал свой язык за зубами, тем самым создав для меня новую угрозу. Скорее всего, шпионы и прихвостни Видэнберга с лёгкостью узнают моё имя, лицо, статус. Пусть я и был на корабле под небольшой маскировкой, в данном случае она уже никак не поможет. «Поздравляю, Глауд, теперь ты звезда, мать твою…» Что вообще для скрытного убийцы может быть лучше известности и узнаваемости?! Будьте прокляты, злые языки!
Глоток за глотком, слово за слово, и вот, поддавшись низменным, стадным инстинктам, я стою в окружении толпы женщин и мужчин, до этого предпочитавших сидеть дома и ждать своих кормилиц. Многим из молодых парней стало интересно, каково это — победить в сражении кого-то, кто больше, сильнее и быстрее тебя, на что я отвечал: «Точно так же, как и пронзить кого-то похожего в постели».