— Элитная пятёрка из Багры… — оправдывая свой потрёпанный вид, заявила Дейда. — Продажные суки заманили нас в иллюзорный мир, из которого я без помощи Геры точно не выбралась бы.
— И как же вы тогда выжили? — помогая едва прибывающей в сознание Гертруде подняться на лошадь, поинтересовалась Бьянка, взявшаяся в дороге лечить наставницу.
— Как, спрашиваешь? Так же, как и с любым другим заклятием, создающимся для защиты объектов и территории. Я просто разнесла нахрен всё здание, мебель и колонны, в которых могли быть спрятаны сдерживающие нас пентаграммы, — гордо стукнув себя в грудь заявила воительница. А после, стиснув зубы, призналась: — Но без тебя, подруга, меня точно ушатали бы.
— Она смогла отыскать вас в иллюзорном мире и спасти? — прибывая в неописуемом восторге от собственных слов, воскликнула Фрида.
— Круче, я не только отыскала её, но и уничтожила последнюю печать, которую одна из Элитной пятёрки додумалась поместить нашей громиле прямо на лопатки, — с усмешкой отозвалась красноглазая, а после добавила: — Ты сильная, Дейда, сильнейшая из всех ныне живых людей, которых я когда-либо знала. Жаль, что о твоём восприятии окружающего мира я подобного сказать не могу.
— Все мы не без изъяна… — передав ведьме своё последнее целебное зелье, по-доброму усмехнувшись, отозвалась Гора.
Карт-бланш* — неограниченные полномочия, предоставленные доверенному лицу.
Глава 19
Спокойным шагом лошади везли нас вдоль тракта. Не собираясь рисковать безопасностью графини и собственными жизнями, мы приняли решения добираться до Тэтэнкофа самым обычным человеческим способом. До осадного лагеря верхом, там дойти до воды, и уже безопасно, ночью по морю вернуться домой, залетев через порт.
На словах всё как всегда легко, а на деле каждый шаг вперёд был сравним с шагом в темноту. Меня беспокоило множество аспектов, и возможность встречи с Видэнбергским отрядом ведьм, разбитым нами ранее, являлась не последней в списке. То сияние и двигавшиеся в сторону Тэтэнкофа плотоядницы волновали куда больше. Что, если города, в который мы так стремимся вернуться, уже нет? Бредовая мысль на фоне огромного жёлтого звериного глаза, управлявшего десятками щупалец, способных за мгновение убить человека, по итогу не казалась такой уж и бредовой. Об этом думал не только я, но, словно подчинившись негласному табу, никто из шедших в нашей группе не затрагивал эту тему. Слишком многих мы уже потеряли и думать о смерти в этот момент не хотели.
Так, к примеру, возившаяся со своей непослушной лошадью Фрида пыталась подвязать рваные поводья, периодически подкармливая строптивую кобылку подгнившей морковкой из своих личных съестных запасов. Ругаясь с Фелицией, та в крайне доходчивой форме пыталась объяснить подруге, что безумнее полёта над хищным лесом может быть только пешая прогулка вдоль его границ. Спорный вопрос напомнил о ситуации, из-за которой мы, собственно, и решили двигаться пешком.
В сражении против наёмных ведьм, служивших ныне почившей регентше и её кукле, занявшей трон, Гертруда получила смертельное ранение, затронувшее источник ведьмы. В грудь Геры, прямо в сердце, был загнан самый настоящий металлический гвоздь, пробивший один из важнейших человеческих органов насквозь, и, несмотря на это, она собственными силами умудрялась поддерживать в своём теле жизнь. «Рана не смертельная, мне нужны сутки на восстановление», — заявила с улыбкой наставница, оставив меня в раздумьях о том, какая из этих фраз в данной ситуации и в данном контексте звучит более безумно.
— Тише ты, тупая лошадь! — гаркнув в голос, а после вспомнив, в каком положении находится, утихла Фрида. Скакун постоянно брыкался, ржал и требовал угощений, нервируя и без того вспыльчивую кареглазку. — Если сумею затянуть тебя в Тэтэнкоф, на колбасу пущу… — под очередную волну лошадиного ржания рыкнула ведьма.
— Говорят: какая лошадь — такая и наездница, — в шутку произнесла Фелиция, получив в ответ ту же реплику только с кривляньями и исказившейся рожицей.
Пробуждения спящей принцессы стало настоящей внезапностью для Бьянки. Сходу дёрнувшаяся, паникерша, царапаясь и щипаясь в переполненном гордостью и силой сопротивлении, отказавшись слушать всех, включая подлетевшую к нам Гору. Ровно до тех пор, пока не выбилась из сил.
— Моё имя Дейда, я… — попыталась представиться наставница, но ребёнок, не желая слушать своих пленителей, набрав в лёгкие побольше воздуха, вновь завопил.
— А моё — графиня Кларимонд Тэтэнаф, и я не боюсь вас, подлых предателей, отравителей и-и… — растерянно и испуганно глядя на окружающий нас лес, стала заикаться от страха светловолосая. — И проклинаю… — Договорить ей Бьянка не дала. Мощным рывком та, словно сумку, выдернула из-за спины частично замотанную в ткань графиню, а следом, создав на пальцах ледяное лезвие, приставило то к горлу малышки.
— Закрой свою пасть, — рыкнула она, — и не смей говорить о проклятьях…
Данный поступок сильно удивил всех нас. Я хорошо помнил на примере уличных убийц, как относится Брун к словесным «проклятиям», а также понимал, почему ребёнок, глядя на здоровенную Гору, прибывая в диком ужасе, пускал слёзы и сопли. Придётся вмешаться, пока у графини сердце от страха не остановилось.
— Можешь убить меня, грязная ведьма, но ты никогда не получишь от Тэтэнаф желаемого. Тебе никогда не увидеть моих слёз! — полностью противореча самой себе, проливая крокодильи слёзы, гордо проголосила малышка.
— Ваше величество! — спрыгнув с лошади и преклонившись пред девчонкой на одно колено, проговорил я. — Вы всё не так поняли, мы не душегубы, а ваши спасители и верные подданные. — Крики затихли, а это значило, что мне удалось её хоть немного отвлечь и заинтересовать. — В верном лишь вам городе Тэтэнкоф стали подозревать, что от вашего имени правит кто-то другой. Собранная нами группа в срочнейшем порядке прибыла в резиденцию и, убедившись в подмене, с боем вырвала вас из цепких лап регента, всё это время державшего вас в магическом заточении.
— Магическом заточении? — раскрыв от удивления огромные глаза, переспросила графиня.
— Верно, всё это время вас держали в плену. Творя от доброго имени Кларимонд разного рода злочинства и подлости, мешавшие жизни и развитию вашего народа. — Встав с колен, театрально с восхищением взглянул на девчушку. — Мы, ваши верные подданные, — указав рукой на окружавших нас женщин, произнёс я. — Наши павшие товарищи и все мы рисковали жизнью ради светлого будущего, к которому вы, великая наследница рода Тэтэнаф, непременно приведёте родной для каждого северянина город Тэтэнкоф.
От столь пафосных слов Фрида даже присвистнула, получив за это увесистый подзатыльник от находившейся рядом Фелиции, точно так же, как и подруга, с трудом сдерживавшей свой смех. «Годами не видели вашего рода, и ещё б столько же», — читалось в презрительном взгляде Дейды, но, к счастью, та оказалась достаточно умной, чтобы не вмешиваться.
— Тогда, если вы слуги, почему она хотела меня… Ну вы суть поняли, да? — с наполненными страхом глазами поглядывая на всё ещё не успокоившуюся Бьянку, запинаясь спросила графиня.
— Потому что проклятие в кругах ведьм — это крайне страшное оружие, особенно когда произносится под сильными эмоциями… — подъехав к нам на своей лошади, с максимальным почтением в голосе проговорила Гертруда, а после представилась. Реакция аристократки последовала незамедлительно, громкое имя одной из самых знаменитых наставниц академии взяло своё, и та наконец-то успокоилась и позволила нам раскрыть полную картину происходящего в регионе.
По-взрослому деловито выслушав, она, полностью доверившись нам, и тотчас выдала всё случившееся с ней за последние годы. Графиня говорила много: и об отравлении матери, и о попытке регента взять её под контроль, и о дне, когда она чисто случайно увидела рыжеволосую служанку на своём троне, именно это воспоминание и стало для неё последним.
Формальное предложение укрыться в Тэтэнкофе под крылом верного щита города Эльги Бэтфорт девочка восприняла со всеми возможными благодарностями и одобрением, лишь одна маленькая деталь продолжала смущать графиню.
— Может ли молодой лорд разделить со мною одно седло, прошу прощения за мои слова, но это ведьма и её взгляд по-прежнему меня пугают. — Думаю, инцидент с ледяным лезвием у шеи Кларимонд ещё долго припоминать Бьянке будет.
— Прошу прощения, но я слишком плох в управлении лошадью, да и к тому же, госпожа, я не лорд, а простой горожанин, не пристало графине…
— Горожанин? Вот и славно, значит, проблем нет, а за лошадь не переживай, я в седле с четырёх лет и, так уж и быть, покажу своему верному подданному пару фокусов… Эй, ведьма, а ну отмотай меня обратно! — Пытаясь высвободиться из ткани, с пренебрежением обратилась к Бьянке графиня, отчего моя честолюбивая ведьма аж глаза закатила.
Дорвавшись до свободы, дитя, словно ничего и не было, резво спрыгнула с лошади и, ощутив под ногами мягкую лесную почву, еда не рухнула задницей в грязь.
— Осторожнее, ваше высочество, — подхватив ту за руку и не дав испачкать белоснежную пижаму, проговорил я. Раскрасневшись и ссылаясь на ещё не отошедший от «магической темницы» ум, она резво запрыгнула на мою лошадь. Пусть у нас и оставались свободные скакуны, от «попутчицы» меня это не освободило. «Делай, как я, и учись!» — зачем-то пришпорив коня и пустив того в опасный в лесу галоп, заявила та. Обратная дорога начинала мне «нравиться».
Каждый взрослый знает: найти общий язык и взаимопонимание с подростком в переходном возрасте ой как не просто. Сейчас она с восторгом и трепетом обсуждает войну и героические подвиги, а уже спустя секунду, зацепившись своим несформировавшимся умом за единственное мною сказанное слово, полностью оспаривает значимость и жизнеспособность чужого мнения. Отрицание всех старых порядков, правил и устоев — вот что такое подростковый период.
Время шло, мы ехали, она с улыбкой говорила, я полностью заткнувшись и мысленно оградившись от потока ненужной информации, слушал. Под шутки типа «дети тянутся к самым чистым и добрым», исходившие от Фриды, показал той средний палец, благо ведьма этого мира не знала, что значил этот жест, и лишь ответила на «фак» беззлобной улыбкой.