– Вы можете не знать, но на прошлой неделе это дитя помогло задержать опасного радикала по имени Хопвуд Пертеллис. Именно она доложила о нем Книжникам после того, как стала свидетельницей одного из его, с позволения сказать, уроков, на которых он сеял семена зла в неокрепшие детские души. Это она сообщила Книжникам, где найти его тлетворные радикальные книги. Поскольку, должен признать, этот Пертеллис…
– Я знаю о Пертеллисе, – сказал констебль.
На лице его больше не было скуки. Напротив, он стал похож на гончую, напавшую на след.
– Что ж, хорошо, – продолжал Клент. – Преодолев сомнения и страхи, присущие ее полу, эта отважная молодая женщина последовала за раскольником по темным и извилистым портовым переулкам. И увидела, как в порту он разговаривает с нашим капитаном, дает ему деньги и уходит с ним. Очевидно, этот Куропат вел какие-то дела с Пертеллисом… И вероятно, узнал тайны радикалов и стал для них угрозой. Скорее всего, подробности заговора…
– А раньше она вам ни о чем таком не говорила? – спросил констебль с нажимом.
– О, говорила, да. Но наше внимание было приковано к центральной фигуре драмы, к Пертеллису. Я благополучно позабыл тот эпизод, пока она мне не напомнила. Я вам больше скажу – она даже сама ходила на баржу следующим утром, так ей не терпелось докопаться до истины. Но Куропата там уже не было.
– Это все правда? – спросил констебль Мошку, воззрившись на нее.
Было очевидно, что он ждет именно ее слов. Мошка почувствовала, как по спине от поясницы до затылка поднимается жар, и сглотнула ком, вставший в горле. Она не смогла ничего сказать, только кивнула, закрыв глаза. Этого хватило.
– Ну, тогда это действительно хорошая новость! – воскликнул констебль, расплываясь в улыбке. – Это нужно отметить! Подождите здесь, принесу выпить.
Он вышел в коридор и вернулся с графином и стаканами.
– Девочке сейчас нужно будет опознать его, – сказал он, разливая джин по стаканам. – И потом еще в суде. Но я думаю, с этим трудностей не возникнет, так ведь? Ты у нас умница… Вы представить себе не можете, сколько мы натерпелись с этим Пертеллисом. Люди почему-то считают его героем. Швыряются камнями в дверь и тухлыми яйцами в окна. Бедняки тащат нам последние копейки и просят, чтобы мы потратили их на Пертеллиса. С ума сойти… Но теперь люди узнают, что он убийца, и сразу отвернутся от него. Помяните мое слово.
Дверь в комнату открылась, и двое младших констеблей ввели под руки молодого человека. Это был Пертеллис, но как же он изменился. Без очков, без парика, его темные вьющиеся волосы растрепались, лицо было бледным, а глаза заплыли и покраснели. На лодыжках у него висели кандалы, а руки были скованы за спиной. От него пахло соломенным лежаком и отчаянием.
– Пертеллис, – обратился к нему констебль, – ты знаешь, кто говорит с тобой?
– Да, кажется, – сказал Пертеллис неуверенно. – Мне очень жаль, но… я не помню вашего имени. Голова такая тяжелая…
– Это ничего, как раз на голову-то мы тебя и облегчим. – Констебль раскатисто рассмеялся собственной шутке и, подойдя вплотную к Пертеллису, сказал: – Нам теперь известно про капитана баржи.
Пертеллис хохотнул, чем рассердил констебля.
– Что смешного? – спросил тот.
– Не хотел вас обидеть. Просто я уже запутался в своих преступлениях. Мне говорят, что я прячу нелегальный печатный станок, о котором я знаю не больше других, потом выясняется, что я – организатор заговора радикалов против королев-близняшек. Но ведь это не так, вы же знаете. А теперь мне еще сообщают, что я покупал пули, отлитые из идолов… Блестящая идея, но, увы, она осенила не меня.
– Жаль, тебя не осенила блестящая идея, как получше избавиться от трупа Куропата, – сказал констебль.
Пертеллис напрягся, пытаясь вникнуть в услышанное.
– Вы извините, но я так понимаю, на мне теперь еще и убийство?
– Хватит запираться, – рявкнул констебль. – Со мной этот трюк не пройдет. Пусть наивные дурачки верят, что ты весь из себя святоша, пекущийся об общем благе, я тебя насквозь вижу. Ты зачем детишкам забивал голову галиматьей о всеобщем равенстве и революции?! Отравляешь юные умы…
– У вас есть дети, – неожиданно сказал Пертеллис.
– Откуда ты знаешь? – спросил констебль опасливо.
– Просто догадался. Вы ведь за них боитесь, да? И потому меня ненавидите. – Он попробовал улыбнуться констеблю. – Сколько им лет?
Констебль не ответил. Он словно боялся, что Пертеллис, несмотря на свое бедственное положение, узнав о его детях, получит над ними загадочную власть.
– Тебя видели в компании капитана Холка Куропата, – произнес он жестко. – Как ты разговаривал с ним, передавал ему деньги и шел вместе с ним. После чего названный Куропат был найден мертвым.
– Кто это сказал? – спросил Пертеллис простодушно.
«Всё равно, всё равно, всё равно, – твердила себе Мошка, – его повесят. И я ничем не могу ему помочь. И вообще, уже поздно идти на попятную, ведь я кивнула констеблю, когда он спросил, и теперь у меня нет выбора…»
Констебль мягко подтолкнул Мошку к Пертеллису.
Пертеллис взглянул на нее с удивлением, на ее поникшую фигурку и печальное лицо, и, когда она подняла на него глаза, улыбнулся ей. Она поняла, что он узнал ее.
– Ну же, дитя, – услышала она голос Клента. – Скажи. Он в кандалах, он тебя не обидит.
– Готова ли ты заявить под присягой, что перед тобой человек, которого ты видела? – спросил ее констебль и, подождав немного, добавил: – Можешь просто кивнуть.
Пертеллис грустно и тепло улыбался Мошке, как бы говоря: «Я знаю, знаю, у тебя нет выбора».
И внезапно в ней вспыхнуло озарение, что выбор есть.
– Нет! – выкрикнула она. – Вы не заставите меня, мистер Клент! Это все неправда! И я не стану говорить, что это правда.
Казалось, что внутри нее долго-долго копился дух протеста, точно пар в кипящем чайнике, и сейчас он неудержимо рвался наружу:
– Каждый раз, когда я делала как вы говорили, я падала в бездну порока, все глубже и глубже! И я не хочу больше падать, я хочу быть свободной. Пертеллис не убивал Куропата! Его убил мистер Клент! Я видела, как он прятал тело в сундук! И он заставил меня помочь утопить труп в реке. Я подчинилась, потому что боялась, что он меня убьет. Я… готова повторить это под присягой.
Высказав все, что скопилось на душе, Мошка замерла посреди комнаты, тяжело дыша и озираясь затуманенным взглядом. Клент смотрел на нее в ужасе, не веря своим ушам.
– Пресвятые Почтенные, – пробормотал констебль. – Ну ладно, отведите Пертеллиса назад в камеру. И этого заберите. Пусть сидит, пока я составляю рапорт.
Клент безропотно позволил себя увести. Он тупо уставился вниз, на свои руки, словно разглядывая в них осколки блестящего будущего.
– А ты, – сказал констебль, посмотрев на Мошку, – с глаз моих долой.
Мошка шагнула к двери, вышла на улицу и побежала. Она неслась как сумасшедшая, пока не оказалась у реки. На набережной дул сильный ветер с океана, и она стояла и вдыхала его полной грудью. У нее было такое чувство, что она не дышала по крайней мере неделю, а теперь это забытое умение вернулось к ней.
«Р» значит «расплата»
«Что дальше?»
Высоко в небе маленький воздушный змей оторвался от веревки и полетел, подхваченный ветром, беспорядочно кружась. Другие воздушные змеи, крупнее и крепче, не последовали его примеру, понимая, что расплатой за головокружительный глоток свободы будет падение в неизвестность. Но маленький змей знал только одно – он больше не мог выносить неволю. Сейчас, пусть на очень короткое время, он уподобился птице, легко парящей в небе.
Если бы прохожие на набережной могли заглянуть в душу Мошки, одиноко стоящей у самой воды, они бы увидели, как она похожа на того воздушного змея. Она прекрасно понимала, как незавидно ее положение, но, по крайней мере, теперь она была свободна. Прежде Клент играл с ней, как с марионеткой. Впредь она сама будет решать, как ей жить и что делать. Словно проверяя свои пределы, она зашла по щиколотку в воду и ощутила прохладу.
Что дальше? Самое главное, непосредственная угроза жизни миновала. С другими делами она как-нибудь разберется. Ногам стало холодно, и Мошка вышла из воды.
Она не сомневалась, что мистер Бокерби узнает о случившемся в самом скором времени. Ей хотелось побыстрее вернуться в брачный дом и самой посвятить его в ситуацию. Но она не представляла, как быстро новости из полиции разлетаются по городу.
Вблизи участка сидели три человека – один стругал деревянную ложку, двое играли в карты. Как только на крыльцо вышел констебль, они оставили свои занятия и подошли к нему, точно голодные собаки к повару со шматком мяса. Один из них сунул слуге закона в руку деньги, и тот сообщил им все, что они хотели услышать. Перекинувшись взглядами, они усмехнулись констеблю, похлопали его по плечу и припустили в сторону набережной.
Мошка еще только собралась идти в брачный дом, а вести из участка уже передавались из уст в уста. Она, словно ощутив смутную опасность, ринулась бегом. Но обогнать троицу было выше ее сил. Один из них с разбегу запрыгнул в лодку и налег на весла. Другой забежал в портовую таверну, откуда тут же выскочили несколько мальчишек с горящими глазами и прыснули в разные стороны. Третий подбежал к плавучей кофейне, отходившей от причала, и, сложив ладони рупором, принялся кричать:
– Эй! Найден убийца из Хитрозадой бухты! Гвардейцы герцога арестовали Пеннимауса Клента за кровавую расправу над речным радикалом!
Дверь кофейни распахнулась настежь, на крыльцо вышел человек в завитом парике и кинул крикуну монету, которую тот поймал с привычной ловкостью. В кофейне стали раздаваться радостные возгласы, кто-то запел гимн свободе.
Мошка увидела, как лодка с вестником подплыла к причалу Случайника, где в лодках сидело с полдюжины рыбаков. Тот принялся кричать:
– Эй! Человек, которого убили в Хитрозадой бухте, оказался шпионом Речников по имени Тетерев! Его убили после того, как он раскрыл ужасающий заговор радикалов…