Толпа на набережной расплылась в раболепном восторге при виде герцога, одетого в голубой камзол с сапфирами и синее вельветовое пальто. Каблуки малиновых сапог возносили его над толпой. Повернув голову, чтобы окинуть реку взглядом, он позволил народу лицезреть свой благородный профиль, украшающий монеты.
– Смотрите! – произнес он, указывая на большого воздушного змея, парящего над одной из плавучих кофеен и украшенного рисунком двух женских голов лицом к лицу. – Владельцы этой кофейни чтят королев-близняшек, и потому мы почтим их своим присутствием.
Кофейня называлась «Головы королев». Ее владелец потерял дар речи от изумления, когда увидел перед собой сверкающую сапфирами фигуру герцога. За спиной у герцога стояли констебль, вооруженная охрана, пожилой лакей, нагруженный шкатулками, муфтами и париками, и бессчетное множество народа.
– Мы нижайше польщены высочайшим соизволением посетить наше скромное заведение, – произнес владелец кофейни, едва к нему вернулся дар речи. В «Головах королев» собирались роялисты, поддерживающие семейство Авурлейсов и королев-близняшек. Когда герцог вошел, посетители все как один поперхнулись кофе и стали кланяться, точно заведенные болванчики, едва не стукаясь лбами о столы.
– Вы все имеете возможность, – объявил герцог, – сослужить великую службу их величествам.
Протянув тонкую длинную руку, он сорвал с окна занавеску и уронил на пол. Дрожащим пальцем он указал на плавучую кофейню «Приют Лорел» и произнес:
– Следуйте за ними.
«Ч» значит «черт возьми»
– «Головы королев» отдают швартовы, – сказала мисс Кайтли. – Странно, по расписанию они стоят на Барахольной улице еще час.
– Может, хотят присоединиться к нашему конвою? – предположил Пертеллис, вглядываясь через монокль в отверстие в стене.
– Что-то я сомневаюсь, мистер Пертеллис. Туда ходят отъявленные роялисты. Они хлещут розгами горничную, пролившую чай, и скорее задавят ребенка, чем согласятся запачкать колеса своей кареты. Не понимаю, с чего им защищать нас?
Открыв люк в крыше, Блит спустил веревочную лестницу и, поднявшись по ней, выглянул наружу.
– Там у окон выстраиваются мужчины, – сообщил он. – Судя по форме, гвардейцы герцога.
– Этого я и боялась, – тихо сказала мисс Кайтли. – Им понадобится время, чтобы обойти по траверзу другие суда, они не смогут отрезать нам путь, зато пристроятся сзади и возьмут нас на буксир. Их паруса гораздо больше наших. Давайте двигаться к порту, мистер Столрес.
Плавучая кофейня «Головы королев» была выкрашена в светло-зеленый цвет. По сравнению с «Приютом Лорел» это судно имело более низкую осадку и шло быстрее, а на корме у него размещалась веранда со столиками. Сейчас на веранде притаились два человека. Внезапно их заволокло облачком дыма и прозвучал выстрел.
– Что это было? Они стреляли нам, призывая сдаться?
– Нет! Смотрите на «Манок»!
Рулевой «Манка» упал на штурвал и схватился за бедро, на котором появилось алое пятно. Матросы взяли его на руки и унесли на нижнюю палубу, а корабль стал безвольно крутиться на месте.
– Их паруса поймали ветер, а корабль лишился рулевого.
– Прямо на них идут «Трезвенник» и «Веселые кальмары», – прошептала мисс Кайтли. – Если там не поняли, что случилось, они столкнутся.
Вскоре из кухни «Приюта Лорел» уже нельзя было разглядеть «Манок», зато с реки раздался громкий треск. Все вздрогнули.
– «Трезвенник» увернулся, – сообщил Столрес с крыши, – но он стоит с наветренной стороны. «Веселые кальмары» въехали в «Манок», оба потеряли ход. «Головы королев» их обходят, команда крепит кливер на бушприте. Шкипадам, они взяли парус на гитовы и идут на нас.
То, что обе кофейни двигались со скоростью пьяной черепахи, лишь добавляло напряжения – все равно что убегать от убийцы по колено в патоке.
– Я быстрее скачу на дохлой лошади, – пробормотал Блит.
Прозвучал очередной выстрел, лодка из оцепления получила пробоину ниже ватерлинии и отвалила к берегу. Между «Головами» и «Приютом» никого не осталось. В «Приюте» оценили ситуацию и тоже взялись за оружие, сразу выбив окна в «Головах». Но преследователи неумолимо приближались.
По крыше что-то ударило и заскребло.
– Что там?
– Абордаж! – воскликнул Блит. – Они загарпунили нас.
Он полез по веревочной лестнице на крышу.
– Этого стоило ожидать, – прозвучал его голос сверху.
Кухонная дверь открылась, и мисс Кайтли скомандовала:
– Девочки! Все на кухню.
Она осмотрелась, словно ища оружие.
– И вы тоже, – сказала она Кленту.
Всем троим она дала черпаки, Кленту – самый большой. А затем открыла крышку люка, куда недавно спускали корыто с Мошкой, и все увидели констебля. Тот одной рукой держался за веревку, а другой доставал пистолет. Девушки взвизгнули и принялись молотить его по голове черпаками, отчего констебль выронил пистолет, а когда Клент облил его горячим кофе, он разжал хватку и, грязно ругаясь, свалился в реку.
«Злой рок преследует нас на холщовых крыльях, – подумал Клент, привалившись спиной к стене и утерев лоб. – Похоже, я умру, защищаясь ложкой».
До этой минуты он старался быть как можно незаметнее, чтобы не настроить против себя радикалов и Ключников, и подмечал все, что могло пригодиться ему в случае побега. Но теперь он ощутил себя частью команды и стал думать об общем деле. Он так увлекся, что когда вышел из кухни, полной пара, в прокуренный зал, то едва не споткнулся обо что-то мягкое. В ответ раздалось недовольное ворчание. Это был Кармин.
– Скажите, юный сэр, – обратился к нему Клент, – метко ли вы бросаете камни?
– Могу каштаны с дерева сбивать, – ответил Кармин, заряжая пистолет для Червонца.
– А вы могли бы кинуть это? – спросил Клент, протягивая ему шляпную коробку. – В окно вражеской кофейни.
Кармин с сомнением взглянул на коробку.
– Если только вылезу на крышу, – сказал он.
– Разумеется.
– А нам это поможет?
– Честно сказать, не знаю. Но шансы велики.
– Давайте сюда коробку.
Кармин перебросил ремешок через плечо и полез по веревочной лестнице. На полпути он оглянулся проверить, все ли следят за его геройским поступком. Результат огорчил его, но тут Кармин заметил Пирожка, и на сердце у него потеплело. Девушка подошла к нему, он прямо с лестницы наклонился и неловко поцеловал ее в висок.
На крыше буйный ветер подхватил конец его шейного платка и хлестнул по лицу, а косичка стала трепаться из стороны в сторону. Храбрый капитан Блит сидел за трубой и чистил пистолет. Матросы, управляя парусами, ходили по крыше гусиным шагом.
Кармин лег плашмя и подполз к краю крыши. Коробку на ремешке он спустил вниз и начал потихоньку раскачивать, вычисляя расстояние до вражеского окна. Там как раз появился человек в фиолетовой накидке и прицелился из мушкета в трубу, за которой прятался капитан Блит.
«И раз, и два, и три…»
Коробка описала в воздухе дугу и ударила в лицо человеку с мушкетом. Он отпрянул, коробка отлетела на подоконник и, качнувшись, упала внутрь. Люди у других окон забеспокоились и опустили оружие.
– Болваны! – прокричал кто-то. – Это всего лишь гусь! Велика помеха! Смотрите и учитесь…
Раздались такие звуки, будто кто-то затолкал в шкаф корову и столкнул его вниз по лестнице. Загрохотала мебель, над водой понеслись крики недоумения и боли, ругательства и выстрелы. Поднялся такой переполох, будто судно получило здоровенную пробоину и идет ко дну. Входная дверь распахнулась, кто-то прыгнул в воду и поплыл к берегу.
Кармин поднялся на ноги и подбежал к люку. Он присел на краю и напоследок оглянулся на вражескую кофейню. Вдруг что-то врезалось ему в плечо, точно бешеный бык, отдавшись болью во всем теле, и голова его запрокинулась в небо. Затем он услышал собственный стон, все потемнело, и он провалился в пустоту.
Кто-то тянул его за ногу. Кармин открыл глаза и увидел, что лежит на крыше, а из люка испуганно выглядывает Эпонимий Клент и как будто пытается снять с него ботинок. Кармин подумал, что это уже слишком, и хотел было сказать, чтобы он прекратил эти штучки. Но язык не слушался его, он мог лишь наблюдать, как его стягивают в люк, а потом чьи-то руки подхватили его, и он опять потерял сознание.
Его положили на пол, над ним склонились люди, загомонили, а перед глазами у него расплывались красные пятна.
Блит увидел из-за трубы, как Кармина ранили в плечо, но был не в силах ему помочь и только смотрел, как Клент утаскивает мальчонку вниз.
«В паршивом мире мы живем, – думал он с досадой, – если дети ведут себя мужественнее взрослых и первыми получают свою пулю».
Внезапно он с болезненной ясностью осознал, что к вечеру будет мертв. Он готов был молчать об этом, как молчал, что у него болит простуженное горло, точно он наелся наждачной бумаги. И что временами накатывает слабость и все плывет перед глазами. В глазах людей он должен быть сильным, чтобы они продолжали верить в победу.
«Одного героизма капитана Блита не хватит для победы, – думал он. – Нам нужны воины, оружие и бесконечная удача. Нас спасет только чудо».
Из вражеской кофейни неслись крики, люди ползли из окон на веранду, висли на подоконниках и перилах, лишь бы спастись от невидимого врага. Что бы ни таилось в коробке, брошенной Кармином, думал Блит, вряд ли оно надолго задержит преследователей.
– Эй, на палубе «Приюта Лорел»! – раздался звонкий крик из «Голов королев». – Сам герцог велит вам пристать к берегу и сдаться!
Блит вспомнил растерянное лицо Кармина, когда в мальчика попала пуля, и его охватил гнев.
– Говорит капитан Блит! – выкрикнул он. – Я вызываю Вокадо Авурлейса, герцога Манделиона, помериться силами на пистолетах. Я защищаю людей, которых он грабит и притесняет, и готов рискнуть жизнью ради них. Пусть он примет мой вызов во имя королев, честью которых он так дорожит, и пусть Почтенные решат, кто из нас прав.
Повисла внезапная тишина, только эхо разносило над водой слова Блита. Матросы с тех яликов, что поближе к берегу, бросились передавать его речь людям на берегу.