– И то, и другое.
Элия отступила назад, прижавшись бедром к каменным перилам.
Голос сестры Риган зашипел на нее: «Используй это в наших интересах, сестренка. Используй его сердце, чтобы получить то, что тебе нужно». Смех торжествующей и пренебрежительной Гэлы повторился.
Король ждал, пока она думала. Его глаза жадно впитывали каждую мелочь в девушке.
Дрожа, Элия наконец произнесла:
– Я бы тоже предпочла и то, и другое.
Моримарос наклонился к ней и потянулся руками к шее принцессы.
Его большие пальцы коснулись ее подбородка. Молодые люди находились очень близко друг от друга. Он очень хотел поцеловать Элию, и это было ясно написано на его лице. Она отчаянно надеялась, что король Аремории этого не сделает. Девушка не могла себе представить, что почувствует, если узнает, как его поцелуй изменит ее. Она знала, что изменит, но не была к этому готова.
– Я вижу много возможных последствий выбора твоего отца, твоих сестер, – тихо сказал Моримарос. Она почувствовала запах сладкого, чистого вина в его дыхании. Девушке захотелось облизать губы. Его близость приглушила и гнев Элии.
Король продолжил:
– Твой выбор – загадка для меня.
– Все, что я делаю, очень просто, – прошептала девушка. – Я хочу жить с состраданием и следовать по пути звезд и земных святых. Я не могу нести ответственность за жизни, смерти, ярость и сожаление других.
– Я хочу… – Моримарос отвернулся от нее. Он покачал головой, потом повернулся посмотреть на тени, окружившие город, сделав его фиолетово-сине-серым с глубокими сумерками.
Она ждала продолжения, но король Аремории молчал. Казалось, он колебался и не хотел говорить вслух.
– Скажи мне, чего ты хочешь.
Он оперся на руки, вцепившись в каменные перила балкона. Король кивнул, призывая Элию коснуться его руки. Она сделала это, затем опустила руку на оранжевую куртку, чтобы деликатно положить свои пальцы поверх его. Поворачивая руку, чтобы соединить их ладони, Моримарос сказал: «Я хочу… заботиться только о том, чего хочу я, Элия Лир».
Эти слова были и душераздирающими, и неприятными, но когда имя принцессы у него прозвучало как имя королевы, Элия отняла руку и оставила его под звездами, открыв что-то новое о власти и о любви.
Сестра,
Я предпочла бы находиться вместе с тобой, чем доверять эти слова посланнику, подверженному ошибкам человеку, который может прочитать письмо, потерять его или передавать слишком долго. Однако так было всегда – я наносила чернила на бумагу и писала, не обращая внимания на это обстоятельство.
Сестра, во сне меня преследует какая-то птица. Огромная хищница, вцепившаяся в подоконник рядом с моей кроватью или находящаяся в центре моего северного алтаря, когтями царапающая гранит так, что тот кровоточит. Птица смотрит на меня, смотрит внутрь меня, и я спрашиваю ее, что она видит, но я не понимаю шипящие слова птицы на незнакомом языке. Я думаю, что это земной святой, возможно, под видом призрачной совы. Я спрошу у леса, когда буду проезжать, поскольку скоро мы доберемся до замка Эрригала.
Замок Коннли и прилегающие земли находятся в безопасности. Мой муж послал гонцов в каждую деревню и город, к звездным башням вдоль побережья и, в частности, к его слугам возле Бридтона, дорогая сестра. Обязательно скажи своему мужу. Вы не застанете нас врасплох.
Если бы только они разобрались между собой благодаря доверию в наших сердцах.
Можешь ли ты…
Гэла, я не знаю, смогу ли выносить ребенка…
Я не могу это отправить. Риган, ты не можешь отправить это.
Сестра!
Мы скоро отправимся в замок Эрригала, поэтому отправляй свое следующее сообщение мне уже туда.
Замок Коннли в безопасности, как и вся наша земля. Мой муж послал гонцов во все наши деревни и города, к звездным башням вдоль побережья и, в частности, к его слугам возле Бридтона. Мы не будем застигнуты врасплох Астором, дорогая сестра, но вы должны предполагать это. Вполне вероятно, мы останемся в Эрригале, пока не настало время ехать на север на зиму, тогда мы встретимся снова и наконец-то станем вместе королевами. Оставь нашего отца, если хочешь, или отправь его сюда, как пожелаешь. Он может принести пользу графу Эрригалу, если тот будет вынужден считаться с состоянием здоровья Лира. Бракох может присоединиться к нам, и, насколько я узнала от Коннли, Астор душевно привечает Гленнадоера.
Я открыла колодцы по всей земле Коннли и предлагаю тебе сделать то же самое в Асторе, независимо от твоего безразличия. Это самый лучший путь к сердцу Гленнадоера, поскольку его семье всегда нравились маги.
Существует сова, преследующая меня во сне, – большая, смуглая призрачная сова, которая, должно быть, посланник или земной святой. Двоюродный брат Коннли, Метис рассказал мне об олене, который лег на Иннис Роуд в тот же день, когда был Полуденный двор. Ветви его рогов были направлены к центру острова. Напиши мне, если услышишь и о других подобных вещах, ждущих нас на острове.
Я написала письмо Элии. Я надеюсь, ты права в том, что она должна вести себя как мы ей велели, и не поддаваться воле другого короля.
Твоя верная сестра-королева,
Риган.
Риган
Риган, леди Коннли, фактически королева, стояла практически голой, лишь тонкая белая сорочка свисала с ее плеч и спускалась чуть ниже колен. Она касалась своих бедер, небольшого живота, кончиков грудей, пятнистых от ранних утренних теней, прорезающих, как кружева, белый полог леса. На ней не было ни краски, ни драгоценностей, ни тапочек, и каштановые волосы ниспадали свободно, мягкими волнами. Ее глаза трепетали под закрытыми веками, а губы расслабились в глухой, нежной молитве на языке деревьев.
Молодая женщина поздоровалась с лесом, назвав свое имя и имя матери, а также имена матери и бабушек ее отца, затем огласила список отдельных земных святых. Босиком Риган подошла к краю мшистой скалы у ручья. Присев, она коснулась воды, прислушиваясь к ответу деревьев.
«Добро пожаловать, прекрасная ведьма. Мы знаем тебя».
Это было царство Броны Хартфар, но Риган пришла использовать силу Белого леса без помощи Броны. Женщина пыталась сделать это и прежде, но безрезультатно. Ребенок, которого Риган потеряла в прошлом месяце, был кульминацией всех усилий старшей ведьмы. Все дальнейшее зависело от Риган. И родить ребенка она должна: от этого зависели перспективы Иннис Лира, а также ее отношения с Коннли. Он любил ее, но если Риган не родит следующего правителя, муж сосредоточит всю свою решимость, чтобы забрать остров у Астора. И он не будет волноваться, если Гэла исчезнет в процессе этого.
Коннли когда-то были королями, и он станет им снова, добившись тем или другим путем. Это беспокоило Риган, буквально воспламеняло ее – его благородная ярость и доверчивый солнечный свет для ее темных, непостоянных теней. Они могли поглотиться и объединиться в славный рассвет, но для защиты семьи требовалось разрешить проблему Риган. Ее муж настаивал:
– В середине зимы ты должна заслужить благословение острова перед своей сестрой, это должно быть просто. Ты уже королева острова – слышишь его голос, истекаешь его святой водой. Нет другого пути.
– Я не хочу отнимать его у моей сестры.
– Ценой чего, Риган? Всегда ждать, когда восстанет Астор, а Гэла будет огрызаться, стереть свое имя из истории, без собственной крови, но дать этой земле жизнь. А что насчет твоих снов? Возможно, когда ты станешь королевой, предопределенной звездами и благословенной островом, вода корней и звезды дадут нам ребенка. Ты об этом не задумывалась?
Риган не задумывалась, хотя и видела, что Коннли уже давно был в этом убежден. Молодая женщина не думала, что он что-то скрывает от нее. Она попросила: «Дай мне время снова попробовать с ребенком, показать тебе, что я могу и что он будет. Перед самой длинной ночью».
Коннли согласился, но настоял на том, что они отправятся в замок Эрригала, и Коннли угостит графа и обезопасит давние альянсы между их семьями. В качестве подготовки к войне с Астором, на случай, если приливы и отливы изменятся или даже в качестве защиты от вторжения, если Элия сдастся, как он предполагал.
Гленнадоер уже на их стороне, как того требовал Коннли, и они сделают все, чтобы напомнить Эрригалу об их лояльности.
Земля Эрригала была пустыней с залежами железной руды. Риган беспокоилась о своих шансах забеременеть тут, а тем более – вынашивать ребенка.
Тем не менее это было рядом с Белым лесом, чистым сердцем острова. В некоторых местах древние деревья склонились так густо, что можно было идти только на ощупь: ни свет звезд, ни Луны не сиял на черной земле. Неизвестные звезды могли родиться здесь. И этот древний звездный собор ждал где-то внутри, разрушенный и одинокий. Если бы Риган могла найти его, открыть святой колодец, то, возможно, вода корней могла бы восстановить ее утробу. Возможно, ее мечты принесут мир, а не спешку или отчаяние. Она должна была сделать что-то, о чем ранее не слышала ни от целителей, ни от ведьм. Если она – союзница воды корней, то об этом ей должен сообщить лес. Риган вошла в холодный ручей с поднятыми волосами, наслаждаясь дрожью, ее бедра покалывало, а спина похолодела. Она опустилась на колени, и бедра раздвинулись достаточно, чтобы впустить воду внутрь нее. Солнце не пробивалось сквозь изогнутые ветви дуба, раскинувшегося на этом узком участке ручья – сплошная тень. Риган опустила руки в воду, зарывшись в ил и камешки. Крошечная рыбешка метнулась прочь, и молодая женщина услышала кваканье лягушки. Голос великого дуба, смешавшись с ветром, произнес:
– Это место очищения, дочь моя. Добро пожаловать.
– Очисть меня, – попросила Риган, брызгая водой на лицо.
Влага стекала по ее шее, вызывая ощущение ледяных пальцев, перемещающихся за шиворот и грудь. Вода из ручья текла вокруг ее бедер и живота, нащупывая изгибы ее ягодиц и щекоча подошвы. На мгновение молодая женщина пожалела, что не привела сюда Коннли – заглубить его семя внутри нее, под этим дубом и в этом ручье.